— Вот и все. — Наполнили фляги водой. — Холодная! Не хочешь, брат Войцех?
— А гниль? — Монах все еще с недоверием смотрел на затерянный посреди пустоши источник.
— Приходиться рисковать — индикаторные метки мы утопили в Одере.
Войцех смирился. А вода была действительно хороша: холодная до ломоты в зубах и неожиданно вкусная. Брат-странник с трудом оторвался от фляги.
Дальше становилось лишь хуже. Стремительно темнело, а под вечер зарядил противный, мелкий дождь. Холодный, и пробирающий до костей. Окружающее пространство скрылось за неразрывной серой пеленой.
Ночлег они отыскали практически в полной темноте: полуразрушенный сарай с провалившейся крышей. С одного края она оставалась все еще целой и способной укрыть от надоевшего дождя.
Выщербленные стены, покрытые мхом и черными потеками плесени, могли послужить на время укрытием. Не очень представительно, на одну ночь сойдет. Марко, предусмотрительно набравший на берегу сухого хвороста, развел небольшой костерок, который скорее тлел, чем горел, но тепла давал достаточно, чтобы согреть озябшие руки. Войцеху вдруг захотелось напомнить о том, что не мешало бы и поужинать, но, как только он увидел жесткое и какое-то злое лицо Марко, мысли о еде тут же куда-то улетучились.
Расстелили плащи вокруг костра, прямо на голом бетоне — не самая лучшая постель, но выбирать не приходилось. Марко лег возле дверного проема, ведущего в темный и влажный мир. Сарай был кирпичным, разделенным на три части перегородками, из которых только один край оставался сухим. Крыша свисала вниз гнилыми зубами заплесневевших досок и ржавых стальных листов. Вода с тихим журчанием стекала на пол и собиралась в большие, чуть желтоватые лужи.
Марко лег ногами к двери, положил под руку свою «кобру».
— Я сторожу первым, потом — ты. — Веллер поморщился, но согласился. Под утро займет пост брат Войцех. — Монах кивнул.
Он немного повозился, устраиваясь на неудобном и жестком ложе, но, усыпленный мерным похрапыванием Веллера, сам начал проваливаться в глубокий сон. Вдруг кто-то ткнул его твердым пальцем в бок. Марко нависал над ним; его глаза таинственно светились.
— Брат Войцех, ты храпишь?
Войцех смутился.
— Иногда, когда немного выпью.
— Сегодня не будешь?
— Постараюсь.
— Ладно. Спи.
И снова вернулся на пост. Войцех опять повернулся на один бок, с кряхтением перевернулся. Так он провозился не менее часа, но, все-таки, постепенно провалился в сон без сновидений. Хотя нет, не совсем. Ему снилось что-то непонятное, какие-то светлые пятна в безграничном мире тьме, словно вспышки в ночи. Огни мигали и переливались, танцевали, что безумные, и… пугали. На самом деле, Войцеху было страшно. Он бежал, проваливаясь по колено в вонючую жижу, снова бежал и кричал, но ни одного звука не вырывалось изо рта. Монах в отчаянии беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, хватался за горло и опять бежал.
Войцех проснулся от того, будто что-то тяжелое навалилось на него. Чья-то грязная ладонь сдавливала губы, не давая произнести ни слова. Спросонья, в полной темноте Войцех отчаянно замолотил руками, стараясь скинуть с себя неизвестного мута. Но не тут-то было — тварь на время отодвинула руку от лица и, что есть силы, съездила по скуле. Крик, готовый вырваться, застрял где-то в горле. Монах с удивлением узнал в ночном кошмаре брата Мартина. Тот потирал ушибленное плечо, пострадавшее во время схватки с Войцехом, и прижимал к своим губам палец, мол, тихо. Наклонился ниже, прошептал:
— Храпишь, брат Войцех! Чуть всех мутов с округи не собрал. Слышишь?
Монах прислушался. И действительно, где-то там, снаружи в шуме идущего дождя кто-то шумно фыркал и топал, обнюхивал стены и поревывал. У окна сидел Веллер, обеими руками сжимал рукоять своего огромного револьвера. Ночной пришелец потерся щетинистым, судя по звукам, боком и потрусил прочь, бухая тяжелыми ногами. Видимо, потерял интерес. Веллер с облегчением выдохнул.
— Вроде бы пронесло. — Вернул револьвер в кобуру и снова занял пост у двери. — Спите. Тебе, брат Войцех, у тебя еще пару часов до твоей очереди. И советую не храпеть!
Войцех пристыжено кивнул, перевернулся на бок и тихо засопел.
Когда он заступил на пост, уже светало. Блеклый и вроде как грязный свет пробивался сквозь сплошную облачность, заволокшую все небо. Где-то там в вышине черными точками вились какие-то птицы.
Удивительно, но, несмотря на тревожную ночь спать не хотелось. Холодный утренний воздух бодрил и щекотал ледяными пальцами сквозь одежду. Костерок уже давно потух, и никто не делал попыток снова разжечь его. Когда уже совсем рассвело, Войцех решил прогуляться, так сказать, по ветру — физиологическая потребность мучила его уже около часа по субъективному времени, но до сего момента страх перед тем, что скрывалось снаружи, сдерживал его. Но как только достаточно рассвело, Войцех решил — безопасно достаточно, чтобы выйти прогуляться.
Все никак не отпуская дробовик монах несмело выглянул наружу — было тихо, лишь вдалеке кричала какая-то птица. Протяжно так, тревожно. Войцех поежился, но сделал еще несколько шагов к близлежащим кустам, справил нужду и внезапно почувствовал, что мир вокруг прекрасен, несмотря на некоторую блеклость красок и решительное отсутствие солнца. Можно и прогуляться немного в сторону, осмотреть местность.
Но не успел он ступить и пару шагов — застыл, как вкопанный. По привычке, подцепленной у Марко, он разглядывал землю на предмет наличия странных следов. И такие отпечатки отыскались, совсем рядом. Можно, конечно, ожидать присутствие больших следов того зверя, что приходил сего ночью. Это закономерно и логично.
И совершенно незакономерно и нелогично наличие мелких и узких отпечатков рядом со следами зверя. Такое ощущение, что их оставил ребенок. Теперь Войцеху стало на самом деле страшно, потому как сразу возникал вопрос, а откуда здесь взяться ребенку? И соответствующий ответ: неоткуда. Если только…
Монаха пробил холодный пот, руки мелко задрожали. Он представил, как это нечто ходит вокруг, заглядывает в окна и смотрит. Просто молча смотрит на спящих. Войцех не выдержал и ураганом влетел в сарай, растолкал Марко и Веллера, испуганно шепча:
— Там… там следы! Там следы!!!
— Да что такое?! — Веллер подскочил, потер заспанные глаза, но револьвер уже был у него в руке. — Чего разорался?
Марко без слов вышел наружу. Вернулся практически сразу, и при взгляде на него Веллер понял, что случилось нечто невозможное.
— Там действительно следы, мелкие и старые. Их уже размыло дождем, хотя дождь закончился еще в первой половине ночи. И я ничего не слышал.
— Ах, черт! — воскликнул Веллер и тут же поправился: — Прости Господи! Но как?
— Я не знаю. Надо быстрее собираться — мне здесь уже не нравиться.
Удивительно, через несколько километров отыскалась старая дорога. Асфальтовое полотно кое-где полопалось под напором травы и кустов, выщербилось, но сохранилось, на удивление, хорошо. Идти стало много легче — не надо было выбирать место, куда ступать ногой, дабы не провалиться по пояс в дурнопахнущую воду, черную и вязкую.
Хотя не одни они пользовались этой дорогой. То там, то тут виднелись примятые кусты на обочине, словно огромное животное устраивало там лежанку, а в одном месте они встретили чей-то отбеленный костяк. Он походил бы на человеческий, если бы только не массивные челюсти с клыками длиной с палец и слишком большое количество плечевых костей. Войцех еще долго сопровождал взглядом кости, но Веллер с Марко даже не обратили на них внимания.
В следующее мгновение события полетели стремительным потоком — только и успевай подмечать. Из кустов выпрыгнула настоящая зеленая молния. Здоровенный ящер, размером с крупную собаку, раскрыв пасть, кинулась на впереди идущего Марко. И только феноменальная реакция спасла его от неминуемый
