оставаться или нет. Я предупредил — больше я ничего не могу сделать.
Он развел руки в стороны. Рогач выругался и повернулся к выходу. Сплюнул перед дверью и вышел наружу, тяжело топоча сапогами. Марко снова уставился на мутировавшего ученого.
— А вы как дальше?
— Буду работать. Такова моя судьба, пока техника исправна, пока есть питание в сети. Кто-то же должен следить и фиксировать все те изменения, что происходят с миром. Нет, — предвосхитил вопрос наемника Алексей Павлович, — к людям я не вернусь. Уже слишком давно я жил один. И постепенно привык, а если опять… Я не такой, как все — зачем мне жалость или презрение?
— Странно, и даже спасибо вам сказать нечего, только за то, что немного подлатали меня.
— Я не нуждаюсь в благодарности — только выполните свою часть сделки. Я на вас надеюсь.
— Без проблем, док. Прощайте, что ли.
Глава 7. К восточной границе
— Скажи, братец, ты дурак? — возмущенным шепотом спросил Веллер, так, чтобы его не услышал посапывающий во сне Войцех.
— Сам такой, — буркнул в ответ Марко, пошевелил угли в костре и откинулся на шкуру неведомого зверя, подаренную Густавом.
Войцех что-то пробубнил во сне, повернулся на другой бок и захрапел с удвоенной силой. Как большой и совершенно безмятежный младенец. Веллер неслышно ругнулся и сказал:
— Все равно не понимаю, почему ты до сих пор не можешь научиться сдерживать свои позывы и постоянно рискуешь своей жизнью! А если бы ты погиб?
— Но не погиб же. Следи лучше за костром, братец — здесь всяких тварей полно.
Они ушли из деревни на следующий день вместе с Рогачом. Мут через пару километров свернул на Познань и не желал слушать никаких увещеваний. Когда он рассказал обо всем Густаву и Умнику, те сразу же приняли решение сниматься с насиженных мест и двигать дальше на восток. Но целому клану, с детьми и женщинами, с домашней живностью это было сделать гораздо тяжелее, чем трем странникам, пришедшим и ушедшим налегке. А братьям-монахам приходилось спешить — и так сколько времени прошло, а они лишь в самом начале пути. Господин Грубер был бы недоволен.
По совету Густава они двинули через болота, что протянулись до самой Варты — реки, разделявшей пустошь практически пополам. По словам вождя там не водилось крупных тварей, а вотчина зубастых оставалась слева. Можно было говорить об относительной безопасности. А относительной потому, что даже в самой безопасной части пустоши никто не дал бы и ломаного гроша за человеческую шкуру — слишком много претендентов на то, чтобы попробовать пришельцев из внешнего мира на вкус.
На второй день их атаковали огромные, длиной с руку черви. Войцеху они прогрызли штанину и оставили живописный шрам, подлеченный найденными Марко на болоте растениями. Брат-монах хоть и прихрамывал, но мог продолжать путь.
Многие города сохранились хорошо. Западный берег Варты практически не подвергался бомбардировкам, и поселения разрушались в основном только от времени, неумолимо бегущего и уносящего за собой воспоминания о прошлом.
На исходе шестого дня братья вышли к Варте, несущей свои тяжелые свинцовые воды дальше на север, к точке слияния с Одером. По левую руку встал безымянный городок, заросший гигантским плющом так, что многие здания казались похожими на странные, сюрреалистические деревья. По правую руку болотистый речной берег, скрытый высоченным рогозом, покачивающим мягкими мохнатыми початками на такой высоте, что и вытянутой рукой не достать. И там, в густых, острых как стальное лезвие зарослях велась своя собственная жизнь, странная, а порой и жуткая. Иногда невидимый зверь взрыкивал, громко чавкал неудачливой добычей. Огромные жабы, размером с небольшой автомобиль, с донельзя довольными рожами лениво спускались в стремительные речные воды.
На полуразрушенной набережной общим советом было принято решение разбить лагерь. Там же нашелся и древний домик. Черепичная крыша покосилась, частично осыпалась, но с успехом могла защитить от нежданных атмосферных осадков. Не осталось практически не одного целого окна, да и это не важно — главное, найти правильное место наблюдения, чтобы ни один вход не остался не под контролем. Марко тщательно проверил дом, все темные закутки, где могла скрываться какая-нибудь злобная тварь или еще что гораздо более неприятное. Отсюда открывался отличный обзор на окружающую местность: и река, и болота, и город просматривались, как на ладони. И опять стоять на стреме Войцеху было определенно последним, чем брат-странник и воспользовался, наполняя ночь своими немелодичными руладами.
Марко аккуратно закопал в землю останки крупного грызуна, пошедшего на сегодняшний ужин. Зубы у зверька были такие длинные, что сразу возникал вопрос: а как он пасть закрывал? Но мясо у него было нежным и вкусным — не то, что у многоногой ящерицы, пойманной на берегу Одера, жесткой, что подошва. После хорошей еды почему бы и не поспасть?
Но Веллеру не спалось, до его очереди оставалось еще несколько часов, и он сидел у костра. Сна ни в одном глазу. Здесь зарево от вечно пылающей Познани было не столь сильное — тонкая алая полоса на горизонте. Огонь, весело трещавший на сухом плавнике, окрасил лица братьев глубокими черно-багровыми тенями, заострил черты и сделал их жестче и грубее, как у деревянных истуканов дикарей Эллады. Страшные, кровавые идолы, жаждущие человеческих жертвоприношений. И перешептывались «идолы» о том, чтобы принести еще одну жертву своему делу.
— Пора, — сухо бросил Марко. Огонь взметнулся высоко в небо, будто с радостью подтвердил сказанное. — Дальше будет сложнее.
— Что сложнее и что пора? — Веллер будто не понял, о чем идет речь. Он угрюмо смотрел куда-то мимо брата, во влажную осеннюю ночь.
— Войцех, братец, нам уже не нужен. Там, за рекой больше шансов встретить разъезд теократов, заблудившийся патруль или еще что. А если он нас выдаст?
— Не выдаст, — заверил Веллер, но в его голосе не было необходимой убежденности.
— Братец! — неожиданно как всегда вспылил Марко, горячо зашептал, кося глазом в сторону храпящего Войцеха. — Ты о чем раньше говорил? Он опасен! От него надо избавиться! — успешно подражая голосу брата заныл Марко. — А что теперь случилось?
— Не знаю, братец! — Веллер с силой ударил себя по бедру. — Думал я много.
— О чем?
— Он же спас меня, а я привык быть благодарным… Убивать человека, спасшего меня, — не в моем стиле.
— Так уж и быть, братец! Чисто по-братски я готов оказать услугу — сделать то, что необходимо, если ты не можешь. У меня ведь оружие тоже есть.
— Я. Не. Позволю. — Раздельно, делая ударения на каждом слове, сказал Веллер. И такое при этом было лицо у него, что любой на месте Марко готов был поверить, что в данный момент брат готов сделать все, что угодно. Любой другой, кроме него самого: Марко знал Веллера как облупленного. Позволил себе легкую улыбку, ответил:
— Ладно, братец. Решай сам. У тебя есть время. До границы. Потом, извини, но наша безопасность — это общее дело. И я не позволю просрать его. Запомни это!
— Запомнил, братец, не волнуйся, — буркнул в ответ Веллер. — Спокойной ночи.
— Спокойной.
Но Веллер уже спал. Или, что вернее, прикидывался, что спал. Марко улыбнулся, багровый отсвет костра превратил улыбку в жуткий демонический оскал. Наемник отвернулся к двери и принялся поглаживать лезвие тесака. До конца его смены оставалось еще два часа.
Ночь прошла тихо, несмотря на крики ночных животных, раздававшиеся, порой, слишком близко от убежища братьев. Но никто не посмел сунуться к мирному огню, пылавшему внутри дома. И как только рассвело, все трое были готовы к дальнейшему пути. Войцех был страшно горд собой, потому как он сумел ни разу не потерять бдительности на своем посту, но, конечно, тщательно скрывал это ото всех —
