новохристианская доктрина требовала смирения и скромности.
Утром от реки поднялся туман. Странный, желтоватый туман пришел неожиданно, вынырнул из-за прибрежных кустов. Не прошло и минуты, как весь мир вокруг затянула белесая дымка, сквозь которую ровным счетом ничего нельзя было разглядеть. Стоило отступиться, отойти чуть в сторону, как человек полностью растворялся в тумане, который, к тому же, поглощал и звуки.
— Странный туман, какой-то, — заметил Войцех. Затем крикнул в туман, будто в вату. Крик затих через мгновение, оставив после себя оглушающую тишину.
Смолкло даже оглушительное кваканье-грохот гигантских лягушек. Войцех посмотрел себе под ноги и не увидел их. Мир вокруг растворился в всепоглощающей белизне. Темные силуэты рук едва вырисовывались сквозь мглу тумана. Пропали его спутники. Исчезло все. Он кричал и кричал, но звуки гасли в бесконечной пустоте. Навалилось оглушающее отчаяние. Войцех заметался, но внезапно наткнулся на что-то.
— Брат Войцех, спокойнее! — раздраженно прошипел Веллер. — Без паники. Брат Мартин говорит, что осталось совсем немного…
Грохот пришел ниоткуда. Лязг металла, рокот двигателя донесся сначала сзади, потом слева и, наконец, спереди. И почему-то сверху. К нему еще примешалось громкое хлопанье, словно гигантская птица опустилась к земле.
— Что за черт? Прости Господи! Брат Мартин, ты где?!
Марко вынырнул из тумана и жестом приказал молчать. Но Войцех как всегда имел на все свое собственное мнение.
— Что за дела?! Что происходит?!
Вслед за грохотом возникли голоса. Порыв сильного ветра сорвал лохму тумана, и яркий свет прожектора на мгновение ослепил странников, отчего те заметались, как тараканы под хозяйским тапком. Веллер ухватил Войцеха за руку и потащил прочь. И монах побежал, цепляясь за камни и какие-то корни.
Бежал до тех пор, пока мокрая рука брата Вестера не выскользнула из потной ладони. Войцех еще немного прошел по инерции, пока не споткнулся и не вмазался лицом в грязь. Опять поднялся и побрел на четвереньках, дополз до невидимого оврага и обессиленный скатился вниз, в грязную лужу. Туман постепенно принялся рассеиваться.
Рядом, тыкаясь головой в ногу Войцеха колыхался на воде распухший труп. Незнакомый — от сердца сразу отлегло. Над головой прогрохотал грузовик, затормозил, по земле застучали тяжелые сапоги. Монах заметил, что труп все еще сжимал в руках автомат неизвестной модели. Чем-то он напоминал клейденские стволы, но лишь отдаленно: более длинный, чем кургузые уродцы западных мануфактурщиков. Более соразмерный, что ли, и пропорциональный. А на груди давно расплылось пятно засохшей крови. Войцех не узнавал странную пеструю, буро-зеленую форму и каску со странным устройством на ней. Преодолевая отвращения, монах разжал пальцы и вооружился. Обыскал карманы. Улов был небольшой: зажигалка с голой женщиной — ее Войцех с проклятием выбросил прочь, — чистый блокнот и документ на непонятном языке, залитый в пластик. Буквы знакомы, да только складывались они в полную абракадабру. Наконец-то, Войцех оставил в покое труп и принялся осторожно подниматься, стараясь не стукнуть необычно длинный автомат о камни и самому не скатиться вниз.
Туман давно исчез, оставив после себя лишь тонкую полосу над рекой. Но больше монаха занимало другое. Дорога, удивительно целая, словно ее только что положили, а ведь он точно помнил, что от асфальта остались лишь черные камни, заросшие высокой травой и молодыми деревцами. Поревывали мощными двигателями выкрашенные в невнятный цвет грузовики и джипы. Необычные машины. Они не имели ничего общего с рухлядью Колесничих и даже с техникой регулярной армии Сан-Мариана, выглядевшей бы на фоне увиденных машин примитивными механизмами в заклепках и неопрятных сварных швах. Высокие и широкие колеса, обмотанные цепями, спереди мощные решетки и автоматические лебедки.
А перед ним стояло и вовсе невиданное чудо: грязно-зеленый аппарат с огромным винтом, приделанным сверху. Зализанный корпус с куцыми крылышками, под которыми притаились стальные бочки с дырками — ближайшая аналогия, что пришла в голову брата Войцеха. Возле винтокрыла (как обозвал для себя Войцех неизвестную машину) сгрудились несколько солдат в странных костюмах. Широкие шлемы с различными приспособлениями, у каждого автоматы, вроде того, что отобрал у мертвеца монах, щитки защитного цвета покрывали плечи, грудь, живот и колени необычных воинов.
И, кроме того, там были Вестер и Мартин. Они стояли на коленях и их запястья стягивали за спиной белые пластиковые ленты. Один из солдат что-то спросил у Вестера, на что тот ответил коротко и зло, за что тут же схлопотал кулаком по лицу. Вестер повалился на бок, но через секунду снова встал на колени и нагло посмотрел на солдата, сплюнул кровью на землю, улыбнулся разбитыми губами.
Над головой тонко завыло. Рация на поясе у командира взорвалась командами и переговорами. Все солдаты разом бросились на землю. Ярчайшая вспышка обесцветила окружающий мир, превратила его в стерилизованную черно-белую картинку. Белый мир, черные тени — других цветов здесь не признавали. Затем пришла ударная волна. Тысячеголосый звон разбиваемых стекол; вздрогнула земля, да так, что массивные грузовики закачались, как на волнах. Инстинкт выживания заставил Войцеха что есть силы вжаться в землю.
А за рекой встало четыре огненных гриба, высоченные, казалось, они достанут до самых небес. Так и свершилось. Облака мигом растаяли в невыносимом жаре, оставив после бледно-голубое небо, выцветшее, как застиранная простыня.
Солдаты, как завороженные, уставились на ад, расцветающий за Вартой, и словно выпали из существующей реальности. Смолкли все рации, чихнули и заглохли двигатели, но через мгновение снова взревели. Солдаты засуетились, забегали между машинами, сдавалось, бессмысленно, но, присмотревшись, Войцех понял, что они ставят странное устройство с большой решетчатой антенной. То ли дьявол- искуситель, то ли ангел-хранитель словно толкнули его под локоть, заставили подняться и выскочить на шоссе. Солнце ослепило монаха, и он, ничего не видя, открыл огонь.
Пули звонко застучали по корпусу винтокрыла, хрустнуло стекло. Солдаты мигом бросились врассыпную. Кое-кто открыл ответный огонь, но не намного эффективнее брата Войцеха. И тогда он понял, что это его единственный шанс. Без странных братьев он вряд ли сомневался, что сможет добраться до границы с Теократией. Тем более, из сего непонятного места, в котором он так и не понял, как оказался. Странный туман, и все. Войцех мотнул головой и догадался нырнуть под днище грузовика. В то место, где он только что стоял, мигом прилетели пули и выбили несколько фонтанчиков асфальтных крошкек. Войцех перезарядил автомат — система необычная и своеобразная, на вид монаха слишком сложная, но разобраться можно. В его мире умение с первого взгляда разбираться в оружии являлось одним из основных.
Выпустил одиночный из-под широкого колеса, перекатился на вторую сторону. Подскочил на ноги и едва не погиб от шальной пули, выпушенной молодым парнем в слишком большой каске. Черное устройство с большим окуляром, установленное на шлеме, бестолково моталось из стороны в сторону. Испуганные глаза и растерянно приоткрытый рот. Но в руках малец держал вполне себе смертельно опасный автомат, способный прошить насквозь. И Войцех выстрелил, мысленно вымаливая прощание у своего бога. Ему на самом деле не хотелось это делать, но пришлось. В тот момент Войцех бы проклял свою отчаянную жизнь, если бы успел. Но вместо завалившегося набок хлопца, выскочил еще один, черный, как трубочист. Монах чуть не перекрестился и принял сначала его за мута, но быстро сообразил, что это такой же человек, как он. Только черный, с вывернутыми губами и злыми глазами. Злыми не по своей природе, а скорее из-за обстоятельств.
Тот что-то прокричал на странном лающем языке, несколько раз выстрелил, и быстро скрылся на бронированным бампером. «Это тебе не детей убивать», — мысленно съехидничал Войцех и выстрелил наобум. Как и полагалось, промазал.
Войцех не видел, как сзади к нему подбирается еще два солдата, а командир быстро-быстро отдает приказы. Но тут случилось неожиданное.
Грохнуло так, что на несколько минут, монах полностью оглох. Тонкий навязчивый свист сопровождал его все это время. Брату-страннику удалось вовремя повалиться на асфальт, и осколки прошли над головой,
