оказался на грани уничтожения, Кольцо Верданди разомкнулось, и туда свалился другой Враг, точная его копия. Он оставил Кладе эту Вселенную как приз за то, что победил ее в альтернативном времени.
Несмотря на то что в жилах Благовонного Эвкалипта текла холодная кровь и находилась она под миллионами тонн ледяной воды, ее пробрала дрожь. Иерихонская Роза оценила тактические перспективы и сделала единственный возможный выбор: задержать Палату Вечно Текущих Вод и Темно-Синюю Сущность, чтобы они не смогли помешать Врагу покинуть этот мир. Бескровная победа. Конец войне. Разум спасает слепую материальную Вселенную. А в параллельном мире города Клады взрывались, как глазные яблоки, планеты выжигались дотла, и численность Врага внезапно увеличилась вдвое.
Благовонный Эвкалипт сомневалась, что она смогла бы пойти на такую сделку. Но она была инженером, а не солдатом. Ее щупальца ласкали присоски Иерихонской Розы, и по ее мускулистому телу прошла горячая волна желания.
— Оставайся с нами, оставайся со мной, — попросила Полная Луна. Ее решение было принято — она оставалась во плоти, она влюбилась в материальное существование и собиралась жить на уровнях Внутреннего Мира, принимая тысячи новых обликов.
— Нет, мне надо идти. — Иерихонская Роза быстро погладила чувственные щупальца Полной Луны. — Они ничего мне не сделают. Они знали, что выбора у меня не было — как и у них.
Благовонный Эвкалипт перевернулась в воде. По ее плавникам пробежали волны, и она устремилась вверх сквозь чернильно-черную воду. Иерихонская Роза последовала за ней. Еще несколько мощных гребков — и прощальные огоньки Полной Луны скрылись из виду, исчезло и теплое алое свечение, выражавшее ее желание, и осталось лишь вечное сияние звездного пояса за стенкой мира.
Уна МакКормак
Море
Молодая писательница Уна Маккормак получила ученую степень в области социологии в университете Суррея и преподает теорию организационного поведения в Кембридже. Ее рассказы печатались в «Foundation 100», «Doctor Who Magazine» и «Glorifying Terrorism». Маккормак является автором двух романов из серии «Звездный путь: Глубокий Космос Девять» («Star Trek: Deep Space Nine»): «Кардассия. Цветок лотоса» («Cardassia: The Lotus Flower») и «Полые люди» («Hollow Men»).
В захватывающем рассказе «Море» мы видим, что даже в будущем пропасть между богатыми и бедными остается такой же широкой и почти непреодолимой, как и сейчас.
После вечерних занятий мы вернулись в спальню Келли якобы для того, чтобы зубрить китайские глаголы. На самом деле мы обсуждали, что бы мы сделали с преподавателем, если бы он попался нам в руки. Вы видели обучающие программы двенадцатого уровня, так что знаете, о ком я говорю. Когда до меня дошло, что вместо остроумной болтовни звучит мой монолог, я обернулась к Келли. Она сидела, откинувшись на спинку дивана, положив ноги на стол, и, высунув язык, прижимала к запястью кусок стекла.
— Ты испортишь ковер, — заметила я.
— Да пошел он, этот ковер.
— Мм, знаешь, я сейчас в обморок упаду.
Но я наблюдала за ней с любопытством — мне было интересно, как далеко она зайдет. Одному Богу известно, где она ухитрилась раздобыть острый предмет — здесь все было такое округлое, никаких углов. Ничего такого, что оставило бы на вас отметину, ничего такого, на чем вы могли бы оставить след. Келли резанула по руке, и из раны хлынула ярко-красная кровь. Отбеленная кожа лица побелела еще сильнее, рука задрожала. «Дерьмо», — пробормотала Келли, когда кровь закапала на ковер. Ее мать по меньшей мере дважды сообщала мне, какой он дорогой, так что я даже боюсь представить, сколько раз она повторяла это Келли.
Я взяла у нее стекляшку. «Я сама». Один быстро сделанный разрез — и я вытащила «жучок». За ней постоянно следили. Ха-ха. Лицо Келли приобрело нездоровый белый цвет, она стала почти прозрачной; я туго замотала руку полотенцем и подняла ее вверх, как мне показывали в городской больнице, когда я проходила социальную практику. Потом, чтобы поддержать Келли морально, я уколола себе палец. Выступила рубиновая капля, и я помахала рукой перед Кэлли:
— Смотри, мы можем стать кровными сестрами! Она скорчила гримасу:
— Это отвратительно!
Может, оно и так, но это зрелище заставило ее забыть о головокружении, она вскочила и направилась к балконной двери.
— Пошли отсюда.
— На улицу? Да там жарко, Кел, тебе плохо станет.
— Вообще отсюда. Оставь ключ на столе.
Я знала, какие у нее планы. Я оглянулась на экран, с которого все еще бормотала обучающая программа, и прикусила губу. Келли нетерпеливо зашипела:
— Да пошли! Нам надо быть там через десять минут!
Ну что ж, это был дом Келли, а я была гостьей, так что я отцепила от пояса ключ и положила его на стол рядом с «жучком». Мы вышли на улицу, оставив преподавателя говорить в пустоту, и все это время набирали очки за задания, сквозь которые якобы продирались.
Мы пошли по главной улице, пересекавшей район. Дома стояли на одной стороне, а школьные здания — на другой. Мы миновали квартал изящных искусств и теннисные корты, на которых тренировались игроки. Неподалеку от кинотеатра Келли увела меня на боковую улочку. Мы продрались через какие-то кусты и вскоре оказались перед стеной, высокой, гладкой и неприступной. Но там, где она кончалась и начиналась решетка, обнаружился зазор; кусты еще не разрослись как следует. Нетолстый человек мог там протиснуться, что мы и сделали.
Затем мы направились по дороге, ведущей в город. Большая часть ее была заасфальтирована, но в некоторых местах асфальт раскрошился и клубилась пыль. Келли жаловалась на сношенные туфли. По обеим сторонам дороги тянулись стены: задняя стена нашего района и соседнего, — по-моему, там жили сотрудники какого-то правительственного агентства. Я сотни раз проезжала здесь на машине, но идти пешком, когда эти стены нависают над тобой, — совсем другое дело. Не слишком-то они уютны, эти «домашние графства».[25] Примерно через пять минут Келли остановилась у старой автобусной остановки и сказала:
— Ну вот, теперь надо подождать.
— Мы что, на автобусе поедем, Кел?
— Не говори глупостей.
— У меня вообще-то нет денег…
— Не говори глупостей.
Мимо пронеслось несколько автомобилей, и каждый раз у меня екало сердце — я выгляжу моложе своих пятнадцати лет, а главные дороги обычно пустынны. Но довольно скоро около нас затормозила какая-то машина, и водитель — парень лет девятнадцати-двадцати — высунулся наружу.
— Привет, Кел, — сказал он. — Залезай. — Взглянул на меня, откинулся на спинку сиденья и рассмеялся. — И бери свою маленькую подружку, если она с тобой.
Я покраснела и забралась на заднее сиденье, а Келли украсила своей персоной место рядом с водителем.
Я не знала, в какое конкретно место мы ехали, но там, разумеется, была вечеринка, в квартире на втором этаже. Из открытых окон грохотала музыка, внутри толпились потные люди и было очень шумно. Понятия не имею, как Келли удается попадать в такие места, но каким-то образом она о них узнает. Она сразу исчезла в толпе, а я осталась у стола с напитками и постаралась не привлекать внимания.
Скоро со мной заговорил какой-то парень — точнее, заорал мне в ухо, иначе было невозможно из-за
