громил. Пересказав им нашу краткую беседу с их напарником, вурдалак взвалил тело зомби на спину оборотню, а голову сунул в руки главарю.
Не успели те опомниться, как он поднял их на ноги и едва ли не пинками вытолкал на улицу, tof раз напомнив про две недели. Судя по ошалевшим взглядам обоих, так их выпроваживали впервые.
— Что-то не похож ты на обычного вурдалака, — заявил я Руди, когда тот вернулся, — Разговариваешь не хуже меня, а соображаешь — так еще и получше.
— А кто сказал, что я обычный? — ухмыльнулся тот, демонстрируя острые треугольные зубы.
— А меня зовут Кей, необычный вурдалак Руди. И насчет оплаты… Как ты уже понял, я на мели…
— Нет проблем. В первый месяц можешь платить мне чуть меньше. Хватит и двух сотен лунаров… В неделю, разумеется.
Говоря это, он пристально смотрел мне в глаза. Кажется, я уже начал привыкать к заоблачным городским ценам, и ни один мускул на моем лице не дрогнул. Впрочем, возможно это потому что все тело все горело, а позвоночник так и вовсе хотелось потрогать — убедиться, что он все еще на месте.
— Теперь, когда мы совсем разобрались, предлагаю славно перекусить и приступать к работе! — жизнерадостно заявил мой новоявленный телохранитель, — я угощаю. Кстати, неподалеку есть довольно приличное местечко, где подают изумительную протухшую человечину!
Долго же я держался! От его слов мой желудок рванулся наружу, и меня вывернуло наизнанку, а этот мерзавец довольно рассмеялся. Кажется, я нанял себе не только телохранителя, но и новый источник неприятностей. Надеюсь, что оберегает он от них лучше, чем впутывает…
Почти час пришлось ждать, пока боль утихнет, и я смогу нормально передвигаться. Трактир, который показал мне Руди, назывался «Однорогий еинорог», и действительно оказался неплохим местом. Разумеется, никакой человечины там не подавали, а ел вурдалак самую обычную крысятину, вымоченную в уксусе. Перекусив, мы вернулись домой и взялись за работу. Заключалась она в том, что я раскачивался на стуле и плевал в потолок, Кар-Карл лениво чистил свои перья, а вурдалак на все это смотрел. А что еще прикажете делать?
На втором часу безделья у меня совершенно пересохло горло, а ворон, похоже, решил сам себя ощипать. К тому же, в присутствии Руди у меня постоянно свербило в носу и тянуло чихать, что никак не улучшало моего настроения.
— Я-то думал, что работенка будет непыльная, — подал голос телохранитель, — да вот только в таком ритме я пылью за неделю покроюсь. Может, нужно хотя бы воды натаскать?
Слова он проговаривал на удивление правильно, хотя подобные ему создания обычно не способны на это физически. Все же, это хоть и видоизмененная, но все же поднятая из трупа нежить. Так что же ты такое, мой необычный вурдалак?
Когда подходил к концу третий час ожидания, и тени за окном начали удлиняться, что-то заскреблось возле двери. Не успел я крикнуть гостю, чтобы он входил, как царапанье переместилось внутрь дома и сменилось семенящими шагами. «Клеймо» вытянуло из меня почти все силы, но на «ведьмин глаз» много и не нужно, была бы свежая кровь… Пробормотав наговор, я уставился на длиннобородого домового, деловито шагающего ко столу. Обычный такой домашний дух: неизменный тулуп, нос картошкой, крепенькие пухлые ладошки и нечесаная борода до самого пола, в которой виднелись хлебные крошки.
Ловко взобравшись на стул, домовой уперся локтями в стол и уставился на меня, а я на него. Похоже, что Руди не видел и не слышал его, хотя, оно и понятно — слышат духов место только хозяева или те, кому они сами позволят слышать, а чтобы их увидеть, нужны особые таланты.
— Ну, чем могу вам навредить? — не выдержал, наконец, я.
— Это ты, что ли, за хозяина в этой хижине? — сварливо отозвался домовой.
— Ну допустим, я. Глава «Бюро гарантированных неприятностей», которое занимается…
— Плохой дом! Значит, плохой хозяин, — бесцеремонно перебил меня дух.
— Чего?!
— У хорошего хозяина всегда собака сыта, кошка почесана, а домовой — досмотрен.
— Нет у меня ни кошки, ни собаки, ни домового.
— Вот! То-то и оно. Как же так — без домового-то? А кто за хозяйством будет присматривать- оберегать? Без заботливых рук все быстро захиреет-зачахнет… Беда-беда…
Домовой покачал головой и огорченно поцокал. Ну-ну, ври кому-нибудь другому, мохнатый.
— Ага. Это ты про свои ручонки говоришь, что ли? Ну и, разумеется, я должен буду тебя свежим молоком угощать, пряжу дарить, монеты по столу катать и задабривать всячески…
— Я сыр люблю, — мечтательно закатил свои крохотные глазки домашний дух.
— И сыр еще. А ты взамен не станешь пакостить в доме, не будешь дохлых крыс мне в башмаки побрасывать и воровать вещи, и, возможно, даже не станешь ночами ухать и железом греметь, мешая мне выспаться. И вода, которой ты с утра будешь меня обливать, будет теплой, а не ледяной. Так?
С каждой моей фразой лицо домового удивленно вытягивалось. Тем не менее, он смог взять себя в руки и изобразить крайнее негодование.
— Человек! Да чтоб ты знал, я в таких домах за хозяина был, что тебе и не снилось! Прохор не станет опускаться до плебейских шалостей!
— То есть шалить будешь исключительно по благородному — подло, неожиданно и в спину?
— Не должно быть дому без домового! — стукнул он кулачком по столу.
— Послушай меня, тулуп на ножках. Я — вредитель. Таких как ты, я не один десяток вывел по просьбе хозяев, и потому прекрасно знаю вашу мерзкую натуру. Вы же и дня не мыслите без того, чтобы какую пакость не сотворить. Небось, хозяева тебя больше недели не вытерпливали, нанимали кого-нибудь, чтобы изгнать.
— Мой древний род всегда служил людям и нелюдям. Токмо никакой за это благодарности от вас, презренных человеков, не дождешься. Многое Прохор повидал, знает, что говорит…
— А ну, сидеть и не двигаться! — рявкнул я, — Это надо же удумать, на глазах у вредителя пытаться его дом по себя подмять. Живо расплетай свои чары, пока я тебя самого не расплел!
Признаться честно, никаких чар я не видел и не чувствовал, но уж больно явно тянул этот домовой время, и улыбочка такая ехидная, презрительная так и играет на губах. Не иначе, как втихаря пытался обосноваться на новом месте без дозволения хозяина. Видать, дух был и впрямь древний и опытный. Тот же Йорхш, не смотря на прожитые сотни лет, на такое способен не был.
Я угадал. Застуканный домовой сердито оскалился, мигом став похожим на мохнатую тварь из ночных кошмаров. А зубки-то у старичка ого-го! Такими ненавистному хозяину и горло перегрызть недолго, если усыпить его хорошенько. Веки мои начали наливаться тяжестью, руки стали непослушными. Похоже, этот мерзавец как раз и пустил в ход сонные чары. Ох и силен, зараза!
Ударом ноги я выбил из-под него стул. Шлепнувшись на пол, домашний дух злобно зашипел, и все чашки, стоявшие на полки, сорвались с места и быстро полетели в меня. Два ножа тоже взмыли в воздух, но их сшиб на пол Руди, швырнув сидельной подушкой. Бдит, мой телохранитель, только вот от чашек все одно мне пришлось под стол нырять. Интересно, он их нарочно не остановил, или не в полную силу, беря не полную цену?
Чашки разбились о стену, осыпав меня осколками. Такую магию в чужом доме домовой творить не может, а значит, успел таки, мерзавец, корни в моем жилище пустить!
— Ну коротыш, держись.
Злость вспыхнула во мне тут же, но для начала я просто трижды перезвездил нечисть. Святой символ подействовал на него мгновенно, отбросив на пару шагов назад. Тулуп домового задымился.
— Эй, ты с кем это так развлекаешься? — спокойно поинтересовался из угла вурдалак.
— Да это домовой один, решил меня из собственного дома выселить.
— А я думал, они наоборот, по хозяйству помогают.
— Такой большой, а сказкам веришь, — выдохнул я, уклоняясь от летящего в голову стула.
Раздалось хлопанье крыльев, и на разбушевавшегося духа сверху посыпались табачные листья. Тот оглушительно чихнул, и висящие в воздухе предметы мебели упали на пол. Так его, Кар-Карл! Я метнул в Прохора подобранную ложку, но та просто прошла сквозь него. Жаль, что не серебряная оказалась. Пока
