тазик с мутной водой и валялось некогда белое полотенце, выпачканное в крови. Милиционер, напротив, был вымыт и крови на его лице больше не было.
– За маму кушай, – подбадривала вяло сопротивляющегося Ивана Широйнеко.
– Ай, маладчинка!
– Ширка! – восхищённо и радостно воскликнула Куройнеко.
– А? – молодая женщина испуганно вскочила, чуть не опрокинув стул, на котором сидела.
– Давай мириться? – Куройнеко подошла к сестре и протянула к ней руки.
– Э…
– Да пошло оно всё! Иди сюда! – потребовала Куройнеко. Широйнеко отбросила в сторону баночку с йогуртом и ложечку и обняла сестру:
– Ты злая и нехорошая.
– А ты вредина. Но я тебя люблю.
Они ещё немного попрепирались под мрачным взглядом Ивана. Он хотел было вставить пару веских слов в их разговор, но тут в дверях комнаты появилась ещё одна фигура – подросток. Этого паренька Иван узнал бы из тысячи других: именно он всегда был рядом с Широйнеко на видеозаписях разрушенных зданий города.
– Эй, девчонки, что такое стряслось? – паренёк осёкся, увидев Ивана.
– Никита, познакомься: это милиционер из второго отдела, – Куройнеко махнула на Ивана так, словно он был подарком мальчугану на день рождения.
– Ух ты! – обрадовался он. – А мне его пытать можно?
– Я тебе дам! Пытать вздумал! – возмутилась Нумасуга, хватая парня за плечо и отвешивая ему звонкий шлепок пониже спины.
– Эй, мне уже пятнадцать! – заявил он, хватаясь за раненую часть себя.
– А развит не по годам! – возразила Нумасуга. – Интеллект как у новорожденного.
– Новорожденные не такие кровожадные, – флегматично заметила Широйнеко, всё ещё обнимаясь с сестрой.
– А я его выпорю и будет как новорожденный, – пообещала Линда.
– Фиг вам! – обиделся Никита. – Я вам тогда больше помогать не буду!
– Ну всё, иди вниз, – Линда вытолкала мальчика за дверь и закрыла её, не обращая внимания на его протестующие возгласы.
– Ширка, ты постоянно заводишь каких-то домашних животных…, – с наигранной задумчивостью заметила Нумасуга. – Сперва этот юный хакер Никита, теперь вот милиционер антихакерского отдела Иван, – девушка помахала в руках его удостоверением.
– Но они же прикольные? – спросила Широйнеко, тряхнув своими белоснежными кудряшками, поднимая голову с плеча сестры.
– Да уж…, – развела руками Нумасуга.
– Делать-то что с ним будем? – Нумасуга прошествовала к связанному Ивану, цокая литыми высокими платформами зелёных сапог с голенищами до середины бедра. Присев рядом с ним, она с интересом воззрилась на него снизу вверх. Иван недобро уставился на неё сверху вниз, без застенчивости разглядывая противника.
Посмотреть было на что: Нумасуга была высокой, стройной, молодой. Её чёрные волосы с пепельными перьями были стянуты в тугую косу, перехваченную через равные промежутки тёмно- зелёными шёлковыми лентами. У левого виска отдельно была свита тугая тонкая коса, которая заканчивалась небольшим металлическим шариком, в который был продет кончик косы. Глаза были обведены тушью широкими чёрными полосами, в которых неестественно белыми казались белки глаз, в которых горели опять же чёрные глаза. На девушке была тонкая белоснежная маечка без рукавов, плотно облегающая фигуру и выставляющая грудь напоказ. Лифчика, разумеется, под ней не было. Юбка… Те же два длинных куска ткани, что и на Куройнеко, прикреплённые спереди и сзади к богато расшитому золотой нитью зелёному поясу, но у Нумасуги «юбка» была кроваво-красного цвета с белой полосой у самого нижнего края.
Когда девушка присела рядом со связанным милиционером, передняя часть юбки отошла в сторону, продемонстрировав Ивану обнажённый низ живота, не прикрытый ничем.
Такая же привычка демонстрировать своё сокровище была и у Широйнеко, – припомнил Иван допрос задержанной девушки у себя в кабинете. Отвернувшись в другую сторону, милиционер наткнулся взглядом на всё ещё стоящих в обнимку Куройнеко и Широйнеко:
– Может, хватит?
– Это моя сестра! – хором ответили девушки.
– Да хоть… Вы же не похожи, – заметил Иван.
– Какая наблюдательность! – фыркнула Широйнеко. – Папа и мама были генетиками…
– А, мутанты…, – разочарованно протянул Иван. В следующее мгновение у его горла замер короткий нож, лезвие которого было у основания рукояти заломлено внутрь на сорок пять градусов от прямой линии – так называемый «урбанизатор». Держала его Широйнеко:
– Ещё чего умного скажешь, киборгизированный мент? – прошипела она. – Кстати, – она обратилась к трём своим подругам:
– Вы знаете, что этот товарищ – бывший военный?
В комнате сразу стало похолодало градусов на десять – Иван явственно почувствовал, что если до этого момента девушки относились к нему по большей части как к помехе, и в них преобладало любопытство, то теперь они стали его… ненавидеть, что ли?
Нумасуга медленно поднялась со своего места рядом с привинченным к полу металлическим стулом, поправляя переднюю часть юбки, и отошла в сторону. Заглянув со злобой в глаза Ивана, Широйнеко отняла от его горла нож и тоже отошла на пару шагов, любуясь пленником.
– Никите мы его отдавать не будем, – решила Линда.
– Я его сама на полоски нарежу, – согласилась Куройнеко.
– А вдруг он не участвовал в Чистилище? – с сомнением в голосе предположила Нумасуга.
– А ты его спроси – соврёт как миленький, – кивнула на него Широйнеко.
– Ну так? – Нумасуга выжидающе посмотрела на Ивана.
– Участвовал, – ответил милиционер, презрительно сжав губы. Нумасуга со всей силы резко врезала ему в переносицу и он потерял сознание. Из рассечённой переносицы потекла кровь.
– Ну, Линда, только ты ещё не врезала ему по роже, – злорадно заметила Широйнеко.
– Ты глупа, Ширка, – заметила в ответ Линда, сохраняя спокойствие.
– Почему?
– Потому что ты тоже участвовала в Чистилище, – охотно ответила Линда.
– Но я…
– А вот как именно он участвовал в Чистилище – спросишь у него, когда он очнётся.
Все замолчали, переваривая только что сказанное Линдой. Вроде она складно всё сказала.
– Уже поздно, идёмте спать.
– А этот? – Широйнеко указала на милиционера, привязанного к стулу.
– А «этот» будет здесь, – ответила Линда. – У нас только один металлический стул, прикрученный к полу – как раз в твоей комнате… О, да мы в твоей комнате! – разыграла удивление Линда, широко раскрывая глаза.
– Я не буду спать в одной комнате с солдатом! – испуганно прошептала Широйнеко.
– Поспишь в комнате для гостей.
– Но там спит Никита…
– В зале?
– Вот ещё! – возмутилась Широйнеко.
– Никиту я возьму к себе, – остановила препирательства Куройнеко. – А ты поспишь у него. Но за ним всё равно надо приглядывать, – женщина имела ввиду милиционера.
– Вколю ему двойную дозу и все дела, – вновь осмелела Широйнеко.
– Давай, хоть на что-то твой герыч годится…
