умели делать хорошие курки, теплые и долговечные, хотя здесь не было свиней и соответственно не было свиной кожи. Куртки шили подбитые мехом, теплые, с потайными карманами для автоматных магазинов – если повезет, то магазин сработает как бронежилет, остановит пущенную в тебя пулю. Торговля у караванщина заняла полчаса, торговался он умело, дважды отходил к соседним дуканам и в последний раз дукандору пришлось бежать за ним, расхваливая свой товар и одновременно осыпая своего соседа проклятьями, который был плохим мусульманином, наполовину таджиком и у которого в семье был всего один сын и четыре дочери. Последнее по афганским меркам было нехорошо, несмотря, что выросшую дочь можно было хорошо, выгодно продать. В конечном итоге, водитель заплатил за две куртки столько сколько без торга ему не хватило бы заплатить и за половину одной. Куртки торговец ему плотно связал и помог крепко привязать за спиной, чтобы не занимать руки.
Дальше русский пошел разыскивать тот дукан, о котором говорил ему дукандор. Его он искал дольно долго – дукан на вид был невзрачным и чтобы найти его, ему пришлось обойти половину рынка. В центре, почти во всех дуканах торговали наркотиками, они были упакованы в двойные мешки из плотного полиэтилена, расфасованы по килограмму, пять, десять и пятьдесят килограммов. Местные крупные торговцы, отлично понимая, что за большую партию наркотиков не хватит наличности, чтобы расплатиться – вели все расчеты через центральный торговый дом картеля, по записям. Он располагался в восточной части рынка, охранялся не менее чем сорока боевиками при двух бронеавтомобилях и нескольких внедорожниках с крупнокалиберными пулеметами. В его укрепленных подвалах лежали слитки золота – как обеспечение торговых операций – и из этого места можно было перевести деньги почти в любую точку земного шара, минуя официальные банковские каналы. Здесь находился один из крупнейших центров Хавалы. Караванщик прошел мимо этого здания, демонстративно не обращая на него внимания – но на самом деле все подмечая. Он не стал ничего покупать, потому что знал – если он сейчас придет покупать – его скорее всего просто зарежут, оберут автомат и деньги. В этих рядах первый встречный купить не мог.
Дукан, в который его направили, как и все прочие располагался на первом этаже давно построенного здания, которое использовалось как магазин. На втором и третьем этаже был склад товара, маленькая гостиница и дом хозяина.
Русский уверенно подошел к сидевшему на своей телеге и отдыхавшему хазарейца.
– Мне нужен Керим – сказал он
– Керим? Не знаю никакого Керима…
– Тогда позови того кто знает, тупая, ленивая скотина! – разозлился русский
Злобное ругательство оказало должное воздействие на хазарейца – вскочив с телеги, он метнулся в дукан и вернулся с невысоким пацаненком-пуштуном
– Кто спрашивает Керима? – спросил тот
Вместо ответа русский подал бумажку. Пацаненок мельком глянул на нее, убежал в дукан – и через пару минут навстречу русскому вышел, запахивая халат, и облизывая жирные от плова пальцы, честный торговец Керим.
– Аллах да благословит ваш путь, что нужно русскому от нищего, молящего Аллаха о прощении торговца Керима? – витиевато спросил торговец
– Мне нужно купить – коротко сказал русский
О том, что именно надо купить – вопросов никто не задавал. Здесь, на джелалабадском базаре все отлично понимали в таких случаях – о чем идет речь.
– Здесь все, что мы продаем, русский, больше у нас ничего нет. Выбирай, какой товар тебе по душе.
– Ты знаешь, что мне нужно. Алиджон-хан мне сказал, что если мне нужно будет купить – то стоит только обратиться к нищему торговцу Кериму, и он продаст мне все, что мне нужно.
Керим задумался. Русского он никогда не видел – но имя Алиджона, среднеазиатского бая и главаря наркомафии, говорило о многом. И знали его – не все.
– Мы не знаем твоего имени, русский… – осторожно сказал Керим
– Алиджон-хан сказал, что его имени – будет достаточно.
Русский вел себя правильно. Даже очень правильно. Мало того что он назвал имя Алиджон-хана – он не назвал своего имени, сказав что имени Алиджон-хана будет достаточно. Теперь, если он вернется к себе и скажет, что имени Алиджон-хана недостаточно на Джелалабадском базаре – гнев среднеазиатского бая достанет их и сквозь границу. В Средней Азии были свои порядки, и с какими-то из них мирились даже сильные и воинственные русские. Мало в мире найдется более жестоких, хитрых и коварных людей, чем среднеазиатские баи.
– У тебя есть деньги, русский? – спросил Керим
– У меня их нет. Но у меня есть товар, который я привез сюда, и который можно выгодно здесь продать. Глупо ехать пустым в обратный путь.
– Какой товар ты хочешь продать, русский?
Вместо ответа русский похлопал рукой по висящему у него на груди новенькому русскому автомату Калашникова.
– К каждому – БК и полный набор. Со складов, в смазке – коротко и понятно отрекламировал свой товар караванщик.
Значит, к каждому – четыре магазина, сто двадцать патронов, подствольный гранатомет с двумя подсумками, три прицела – коллиматорный, оптический малой кратности и ночной, передняя рукоятка, глушитель. Такое здесь продавали редко, обычно везли оружие со складов длительного хранения, подержанное. Если русский говорит правду – то стоит перехватить эту партию, потом ее можно будет не спеша распродать за хорошую цену. Русское оружие всегда можно продать за хорошую цену, оно надежное, прочное и безотказное, как раз для суровых афганских гор.
– Что ты хочешь за свой товар, русский?
– Цену я назову вечером. Я не знаю, что здесь стоит такой товар.
– Хорошо. Слово Алиджон-хана – закон для нас. Я провожу тебя, русский…
30 июня 2002 года
Афганистан, город Джелалабад
Рынок
Операция 'Литой свинец'
Оперативное время минус двенадцать часов тридцать одна минута
Нищий торговец Керим повел русского не в ряды, где торговали – там торговала мелочь – он повел его в караван-сарай, расположенный в восточном секторе базара. Там, в этом неприметном, небогато выглядящем караван-сарае каждую минуту из рук в руки переходят миллионы – долларов, рублей, фунтов, чего угодно…
Пехлеваны****** вооруженные до зубов, расступились перед ними…
Они прошли по залу, сопровождаемые быстрыми и жесткими, острыми как клинок взглядами, зашли в какой-то темный коридор, тоже охраняемый. Керим остановился, три раза постучал в стену – и стена отошла в сторону…
Толстый, почти лысый торговец тяжело поднялся навстречу им. Он был закутан в цветастый халат, его лицо пересекал уродливый красный шрам, волос на его массивной голове – почти не было. В клетке, стоящей на столе, кричал и бесновался кехлик…
– Кого ты привел сюда, Керим? – спросил он
– Этот человек пришел издалека. Алиджон-хан передал нам салам, хозяин…
– Он не таджик. Я вижу его впервые. Он не человек Алиджон-хана.
– Хозяин, он все правильно сказал и сделал. Да будет позволено заметить нищему торговцу Кериму,
