— Да, сэр!
— Ваша задача — связаться с каждой из передовых огневых баз, чекпойнтов и выяснить обстановку. То же самое — личный состав, техника, запасы — продовольствие, снаряжение, боеприпасы, вода. Наличие боевиков и степень их агрессивности. Возьмите карту нашего сектора и нанесите обстановку. Всем передавайте приказ — держаться придется как минимум двое суток. Составьте список пунктов, наиболее нуждающихся в пополнении запасов, представьте его мне. Срок три часа. Завтра начнем думать с доставкой.
Можно было бы конечно и ночью — но полковник решил не рисковать. Сбитый бомбардировщик — явное свидетельство, до чего доводит риск.
— Так точно, сэр.
Сам полковник решил поспать. Хотя бы час. Сон был ему необходим, тем более что ночь на носу — а ночью в Джелалабаде выспаться мало кому удается…
В конце концов, сержант Гэтуик, которому выделили два небронированных пикапа Тойота, со своими людьми оказался там же, откуда уехал — то есть на аэродроме восточнее Джей-бада. Вместе с ним перебросили на усиление охраны еще с десяток контрактников и шестьдесят афганских полицейских.
Чек-пойнт на въезде уже потушили, там сгорели заживо восемь американских военнослужащих и вдвое больше афганцев, воняло горелым мясом так, что выворачивало наизнанку. Пожар залили, горелую технику растащили. Дыру в системе безопасности перекрыли Хаммером с крупнокалиберным пулеметом, подтащили пару бетонных блоков и перегородили проезд. До сих пор бетонных блоков тут не было, и это было ошибкой, хотя и ошибкой оправданной — техника, которая здесь передвигалась, была слишком громоздкой, чтобы маневрировать между блоками, да и отрезок дороги от поворота с шоссе до чек-пойнта слишком короткий, чтобы успеть разогнать машину и пойти на таран. Решили обойтись без блоков… хотя и они не помогли бы.
А так, периметр безопасности у аэропорта был, хотя и не слишком прочный. Если смотреть на гражданские спутниковые снимки, сделанные еще до прихода американцев — то видно, что никакого периметра безопасности нет, только летная полоса да вышка управления полетами. Придя, американцы не только отремонтировали аэродром — но и создали полосу безопасности, обставив аэродром по периметру старыми морскими контейнерами и столбами с колючей проволокой. Морские контейнеры вообще стали одним из самых ходовых товаров для обеспечения безопасности в Афганистане, они довольно легкие, в то же время громоздкие, в них можно жить, из них можно выстраивать периметры охраняемых объектов, их можно ставить один на другой в несколько слоев, наконец их много, и списанный контейнер можно купить очень дешево. Из контейнеров строилось многое — от полевых укреплений, до тренировочных центров, где только что прибывшие в Эй-стан контракторы постигали в лабиринтах из контейнеров навыки ближнего боя.
Вообще, сейчас, если посмотреть на аэропорт с высоты птичьего полета — больше всего он был похож на цыганский табор. Рядом с этими контейнерами стояла техника, целая и сожженная, которую не успели вывезти, там же были паллеты с грузами[48], доставленные воздухом ранее, потому что сегодня грузов не было. Тут же рыли окопы, выставляли дополнительные мешки с землей, организовали два пулеметных гнезда, перекрыв их сверху от ракет. Ракеты кстати, падали — но к вечеру обстрел стал намного слабее, вероятно запас ракет был исчерпан. Ночью притащат новые…
Вместе с офицерами, занимающимися обороной базы, определили периметр, который существующими силами можно спокойно оборонять. До вечера этот периметр выставили — бронетехникой, мешками с песком и бетонными блоками, которые здесь нашлись в достаточном количестве. Личный состав базы поделили на три смены, два дежурства в день по четыре часа каждое, одна смена спит, вторая бодрствует, третья дежурит. Бодрствующей смене вменили в обязанность заниматься возведением дополнительных укреплений и укреплять существующий периметр.
До вечера пятеро солдат, обороняющих базу, получили ранение, один — тяжелое. Двоих отправили в Джей-Бад, трое остались в периметре аэродрома.
В преддверие ночи, сержант решил попытаться наладить отношения с афганскими полицейскими — их на охране было больше, чем американцев раза в два, и если ночью муджики пойдут на штурм, а афганцы или просто бросят оружие, или того хуже — переметнутся на сторону талибов… будет плохо, в общем. Случаи перехода на сторону талибов уже были, не раз и не два, правда целыми дивизиями как при коммунистах не перебегали — но расстрелы сослуживцев и инструкторов с уходом на ту сторону были, о каждом из них трубили подпольные талибские листовки и газеты.
Сержант выделил среди афганцев того, кого он посчитал лидером — по крайней мере, к нему прислушивались другие полицейские, выделил момент, когда тот вышел покурить, подошел…
— Сержант Гэтуик. Джим — он широко улыбнулся и протянул руку, потому что именно так советовали делать специалисты из отдела PR. Да, был в американской морской пехоте теперь и такой отдел, чтоб его…
— Заболь, сэр — сказал афганец, английским он владел, хотя и с акцентом
— Брось, какой я тебе сэр… — с нарочитой веселостью сказал сержант — ты, наверное, старше званием, чем я. Меня зовут Джим, усек?
— В газетах пишут, что к американцам надо обращаться именно так.
— Брось. Пойди в нужник и используй там эту газету по назначению. Меня зовут Джим, парень, и никак иначе.
— Джим.
— Верно. Джим.
В газетах и в самом деле чего только не писали, и про многие вещи лучше было бы помолчать. Например, Интернэшнл Геральд Трибьюн, газета для путешествующих американцев, напечатала статью о том, как в Калифорнии один придурок публично сжег Коран — как только газета попала в Афганистан, это вызвало волну терактов[49]. Еще одна газета напечатала интервью с каким то иракцем, который жалел, что он такой маленький и некрасивый, что он мечтает выглядеть так же как американцы и сожалеет о том, что никогда этого не добьется — после этого началось обострение обстановки в Ираке[50]. Надо сказать, что у морских пехотинцев было хорошо развито чувство юмора — газеты с 'репортажами из горячих точек' читали по вечерам перед сном под дружное ржание, все знали, что журналистов здесь мало, а большая часть репортажей представляет из себя компиляцию официальных пресс-релизов министерства обороны и собственных безумных выдумок. Интернет на базе подключили, и сержант узнал, что за сегодняшний день в Афганистане погибло семнадцать человек — хотя только тут, на въезде на базу поджарились восемь, и пять — он точно знал что погибли в Джей-баде, это только те, про которых он точно знал. Оставалось четыре человека на весь остальной Эй-стан за день тяжелых боев, за налеты и теракты в Кабуле, за ожесточенные бои в кандагарской зеленке, за осажденные и отрезанные от своих блок-посты, подвергающиеся постоянным обстрелам. Прошла и информация о том, что 'по причине технических неполадок' на границе рухнул истребитель-бомбардировщик, в отношении одного из пилотов было написано 'ранен', в отношении другого — MIA, missing in action.
Пропал без вести…
— Заболь, как насчет того, чтобы разжечь костер и поджарить немного мяса? Как ты думаешь, мы можем достать мяса в этой чертовой стране?
— Вообще то можем. Но только не в периметре. В городе я найду мясо.
— Лавки закрыты.
— Они откроются, сэр, если хорошо попросить.
— Джим.
— Джим, сэр… Простите, мне так привычнее.
У Гэтуика возникло такое впечатление, что этот афганец, как и все здесь — с двойным дном. Подобострастное 'сэр' — и кинжал за спиной.
— О'кей, как хочешь. Сейчас я найду машину.
Сержант подошел к офицеру, командующему обороной базы по фамилии Стефенс.
— Сэр, я бы хотел взять одну из своих машин и выехать в город. Вместе со мной будет один из афганских полицейских.
