11
По мере того, как за окном становилось все темнее, настроение Елизаветы Бочариной падало.
Ближе к вечеру погода испортилась окончательно. Небо заволокло тучами, начал моросить противный мелкий дождь, а по мостовым и тротуарам заструился белесый туман.
Вдобавок куда-то запропастилась Машенька. Повариха, которую звали Фекла, на расспросы Елизаветы лишь пожимала плечами и говорила, мол, никого не видела и ничего не знает. Мало ли куда молодой девке приспичило.
Фекла нагло лгала. Машенька на ночь глядя пошла навещать свою престарелую мать, что жила на другом конце Петербурга. Бочарины не знали о родственниках Машеньки и считали ее сиротой, в то время, как сама Маша тщательно скрывала своих родственников. Ей казалось, что Бочарины мгновенно ее выгонят, если узнают, что она ворует еду с кухни, дабы прокормить мать.
Елизавета же, ни о чем не подозревая, уединившись в своей комнате, ждала Николая и Анну Штульцхер.
Наконец, отворилась дверь, и слуга сообщил, что пожаловал молодой человек, не представившийся, но сказавший, что она должна знать, кто он такой. Обрадованная Елизавета выскочила в прихожую и наткнулась на огромный букет тюльпанов.
За тюльпанами оказался мокрый и раскрасневшийся Николай, в насквозь промокшем плаще и сползшей набекрень шапкой, из-под которой пучком торчал не менее мокрый клок волос:
— Вот, принес! — сообщил он, — еле достал! Там такой дождь, что все заведения закрыли несколькими часами раньше! Представляешь, мне пришлось встать на колени перед одной женщиной, чтобы она продала мне эти цветы!
— Так уж и пришлось! — сказала Елизавета, — сам, небось, попросил!
— Не буду тебя обманывать! — Николай протянул Елизавете букет. Когда она взяла его, он неожиданно резко обнял ее за плечи, прижал к себе и горячо поцеловал в губы.
Цветы под его объятиями захрустели.
— Погоди! Ты раздавишь этот прекрасный букет! — Елизавета отстранилась и передала цветы лакею, — отнеси на кухню, Федор, отдай Фекле, пусть поставит его в самую красивую вазу и принесет в зал! — и следом обратилась к Николаю, — а ты пойдешь со мной, уважаемый! И никаких возражений!
— Какие тут могут быть возражения?
Николай быстро снял с себя все мокрое (под плащом оказался элегантный костюм) и они прошли в зал.
— Я так тебя ждала! — воскликнула Елизавета, — ты и понятия не имеешь, что здесь твориться! Мой брат, наконец, нашел тех, кто несколько дней назад убил чиновников и министров!
— Да? И кто же это был? — спросил Николай, присаживаясь около Елизаветы на диван и крепко сжимая ее ладонь в своих руках. Казалось, в данный момент он думал о чем-то своем.
— Мой брат говорит, что это были призраки! Ой! — Елизавета вспомнила про все свои опасения и вдруг отстранилась от Николая, — он сказал, что призраки обретают человеческий облик только по ночам и живут обычной людской жизнью! Николай, скажи, что ты не призрак!
— С чего ты взяла? — на лице Николая отразилась полная растерянность.
— Ты тоже приходишь только по ночам! Я ни разу не видела тебя днем или утром! Скажи, чем ты занимаешься?
— Я не призрак!
— Ты преступник? Может, ты похищаешь молодых девушек и потом требуешь за них выкуп?
— Если бы я хотел тебя похитить, то давно сделал бы это!
— А ты в меня влюбился и передумал похищать девушек! — сказала Елизавета, вдруг сообразив, что совсем его не боится.
Ну, с чего она решила, что ее жених призрак или преступник? Надо же было так себя взвинтить? Может, он просто по утрам подрабатывает где-нибудь, или ищет нормальную работу не за границей, спонсором, а здесь, в России.
— Я и вправду в тебя влюбился, — улыбнулся Николай, — но вот похищать не передумал! Как только ты выйдешь за меня замуж, я увезу тебя в Германию!
— А мы возьмем туда Машеньку?
— Кто такая Машенька?
— Это моя гувернантка! Совсем еще молодая девка! Найдем ей какого-нибудь статного немца, и у них будет долгий и счастливый брак!
— Кого пожелаешь, моя дорогая, того и возьмем! — пообещал Николай.
В зал вошла Фекла, пожилая домработница с густыми усами и длинным носом. Поставив вазу с букетом на столик, она окинула Николая оценивающим взглядом и удалилась.
— Это была ваша личная ведьма? — шепотом спросил Николай.
Елизавета звонко рассмеялась.
— Вот уж от чего я точно не умру с тобой, так это от скуки! — уверенно заявила она.
И куда только подевалось плохое настроение?
Николай подсел ближе и обнял Елизавету за плечи. На этот раз она не отстранилась.
— Я люблю тебя, Лиза! — сказал он тихо, — люблю больше всех на свете! Обещай мне, что никогда не покинешь меня!
— Куда же я денусь? — прыснула Елизавета.
Николай впился губами в ее губы, и их поцелуй длился, казалось, настолько долго, что у Елизаветы кончился воздух в легких. Когда поцелуй закончился, она шумно вдохнула и приложила тыльную сторону своей ладони ко лбу. Лоб горел.
— Боже, как это у тебя так получается? — воскликнула она, — так… так целоваться?
Николай хотел ответить, но не успел. Тихонько скрипнула дверь, и лакей сообщил, что пожаловала Анна Штульцхер.
— Вели, пусть пройдет к нам! — сказал Елизавета, — Коля, я решила пригласить в гости мою старую знакомую. Очень приятная женщина, тебе понравиться!
Елизавета повернулась в сторону Николая и увидела вдруг, что он страшно побледнел.
— Штульцхер? — просил он, сорвавшимся голосом, — так, она все еще живет здесь?
— Кто — она? — не поняла Елизавета, и в это время в комнату вошла Анна.
Она как обычно была одета в широкое платье безо всяких украшений. В руке у нее трепетал веер, а в другой руке была зажата газета.
Николай вскочил.
Анна сделала шаг вперед, еще не замечая молодого человека, улыбнулась Елизавете. Потом взгляд ее перешел на Николая, и улыбка сползла с лица.
— Что ты здесь делаешь? — выдохнула она, проглатывая последний слог.
— Я… мама, я приехал! — сказал Николай, и бросился поддержать медленно оседающее на пол тело Анны Штульцхер.
12
Грубая веревка резала запястья, как ее ни крути. А сзади еще толкали и подгоняли, так, что пришлось то ли медленно бежать, то ли быстро идти, но все равно плохо получалось.
Дождь пошел сильнее, подул ветерок, разгоняя туман. Земля под ногами проваливалась и хлюпала.
В сопровождении шестерых мужчин и лично Антония Тупина Феофан Анастасьевич во второй раз за сегодняшний день пересек императорское кладбище и вновь вышел к казармам и конюшне.
Там все они остановились.
