Я больше не спорила. Записалась на маникюр и стрижку, сходила в солярий. Все в соответствии с Ольгиными инструкциями.
Наташа зашла ко мне по дороге в детский сад. Я показала свою новую анкету.
– Конечно, попробуй познакомиться, – тускло одобрила она. – Ты же без ребенка, – добавила она. – Без ребенка проще. А может, лучше в Португалию поедем?
Вечером мы приступили к обработке информации – в папке избранных едва набралось двадцать пять подходящих кандидатур. Средний возраст – от тридцати до сорока. В числе отсеянных претендентов оказались мужчины, чьи анкеты сопровождались фотографиями обнаженных торсов или из семейного альбома с небрежно вырезанной невестой (таких набралось немало) и непристойными предложениями: «Дашь между сисек?», «Мы с женой приглашаем вас в гости для приятного времяпрепровождения», «Как вы относитесь к групповому сексу?», «Фото твоей небритой киски ускорит нашу встречу».
К часу ночи ответили всем. Коротко, но каждому. Было решено завязывать необременительную переписку с теми, кто напишет еще раз, и договариваться о встрече.
Мы последовательно открывали анкеты, внимательно изучали – фото, рост, вес, семейное и материальное положение, наличие и марку машины.
– Голытьба нам не нужна, – сказала Ольга, – если мужик к тридцати гол как сокол – грош ему цена! И женатых будем отсеивать. И приезжих!
– Кто же останется? – изумилась я.
Сергей-37 выставил три фото. Одно у бассейна, второе на работе, третье на берегу реки. Не женат, детей нет. О себе сказал, что виртуальному общению предпочитает реальное. Он написал мне: «Привет, прекрасно выглядите. Можно с вами познакомиться?» Ольга ответила: «Спасибо за комплимент, буду рада знакомству».
Всем остальным ответили по созданному лекалу: «Привет! Приятно познакомиться».
Я обратила внимание, что в целом к качеству фотографий и анкет мужчины подходили более небрежно, чем женщины. Размещали увеличенные снимки на паспорт, со свадьбы, моментальные фото или попросту фотографировали сами себя, держа камеру на вытянутой руке. Мысль пойти в фотоателье никому из них не приходила в голову. Женщины подавали себя более продуманно, но чаще о себе писали вызывающе, с каким-то надрывом: «Где ты, мой единственный?», «Весна. Хочу любви», «Устала от одиночества». Будь я на месте мужчин, я бы побоялась ответить им, просто из разумных опасений быть погребенным под лавиной невостребованных, запоздалых чувств, их настойчивой заботы и самоотверженной любви.
Ольга предупреждала, что в бессмысленные переписки вступать не стоит.
– Так они годами могут тебя юзать: «Привет! Ну как дела? Что нового? А меня вчера гаишник остановил!» – объясняла она. – Бесконечный и безграмотный треп от скуки. Сидят на работе или дома в комнате, пока надоевшая жена на кухне блинки печет. А ты только время на него тратишь.
Кто бы мог подумать, что импульсивная и эмоциональная Ольга станет с такой педантичностью патронировать это предприятие. Она выглядела очень сосредоточенной, а когда говорила, маленькая складка пролегала между бровями. Словно выдать меня замуж стало для нее делом принципа.
Родители уже спали, когда мы пили чай на кухне. Как обычно, они даже не предполагали, что творится в моей комнате, в моей жизни. Слишком дружные, слишком похожие, они определили мне место – сразу после Марсика, то есть в их обязанности входило проследить, чтобы необходимое количество корма всегда оставалось в холодильнике, и вовремя вызвать доктора, если заболею. Я была отделена нерушимой стеной их семейного благополучия...
Трое ответили ночью. После короткой переписки я оставила номер телефона и договорилась о встрече – по принципу: один день – одна встреча. В ежедневник я занесла время и дни встреч. Вторник – Алексей- 35, среда – Игорь-34, четверг – Александр-39.
Набравшись мужества, я наконец выдохнула:
– Оля, я боюсь! Ольга улыбнулась.
– Да, боюсь, не смейся! – взмолилась я. – Идти на все эти встречи, что-то говорить и смеяться, когда не смешно. А вдруг опять какой-нибудь ненормальный попадется! Помнишь мою прогулку в парке с парнем, который в театр один раз ходил? По-моему, все это очень глупо.
– Марина, скажи, а кто не боится? Это каждый раз маленький стресс. Чтобы ты не волновалась, я тебе позвоню. Если он тебе совсем не понравится – кладешь трубку и объясняешь, что дома работает плиточник в ванной. Тебе очень жаль, но надо домой, к плиточнику.
– Думаешь, поверят? – засомневалась я.
– Какая разница, но приличия будут соблюдены. Ольга уехала в четвертом часу. Кот примостился на столе у компьютера. Марсик выглядел сонным и измученным, словно это он всю ночь просидел в Интернете и успел разочароваться в людях, которым для знакомства необходима эта светящаяся беспокойная коробка.
Я наложила прохладную косметическую маску на лицо и прилегла на диван. Так и проспала в неясной тревоге до утра. В халате. Без единого сна...
Итак, Алексей. Он будет ждать меня в «Кофейной гамме» за столиком у окна. В девятнадцать ноль- ноль. Прекрасное начало!
Ольга разодела меня в пух и прах. «Наряды придают женщине уверенность», – поясняла Ольга. Короткая черная юбка, сиреневая туника со стразами, сапоги на шпильке, модная в этом сезоне лаковая куртка. О чем беседовать на встрече с Алексеем, я решительно не знала.
«Многое говорит, – написал он мне в последнем сообщении, – что наше общение будет обоюдоострым! С интересом и надеждой жду встречу!»
Его уверенности я не разделяла.
Как Полоний наставлял Лаэрта перед отъездом:
Ольга, заботливо поправляя ворот моей куртки, бубнила перед выходом: «Не болтай особо, держи паузу. Пусть разговорится сам. Тогда быстрее поймешь, что он за человек. Но и скучать ему не давай. Подумает, что зануда какая-то».
Я вскинула руки и продекламировала: «О! Твои слова... Я их замкнула в сердце, и ключ от них уносишь ты с собой».
Как и условились, Алексей дожидался меня за столиком у окна. Я немного помедлила на входе в кафе, чтобы унять внезапное волнение и рассмотреть его отстраненно, как диван в магазине. Шатен. Аккуратная стрижка. Очки. Слегка вытянутое бледное лицо. Довольно интеллигентное. Синий джемпер. Он бы вписался в интерьер моей кухни – застенчивый и скромный, за ужином тихо просил бы передать хлеб или ножик. Он мне понравился. И мама бы одобрила. Я подошла. Он улыбнулся, обнажая крупные неровные зубы:
– А я без вас ничего не заказывал. Что вы будете?
– Даже не знаю...
Мы долго листали меню, стараясь не смотреть друг другу в глаза, и обсуждали блюда, словно это и было целью нашей встречи – хорошенько выпить и подкрепиться. Обоюдоострое общение не складывалось. Он постоянно путался, вольно переходя с «вы» на «ты». Вопреки всем наставлениям, я солировала – выбрала еду и напитки, рассказала о зимней поездке в Таиланд. Могу поклясться, что несколько моих историй были очень смешными, вдохновение разрасталось вольно, как ветви одинокого дерева на холме. Мой же новый знакомый пару раз вымученно улыбнулся, откликнувшись: «Я тоже люблю ездить везде. Летом, вот, с батяней на Ладогу ездили». И умолк. Он вел себя скромно, степенно, как дьяк за пасхальным столом с архиереями, молчал и крутил солонку в руках. Мне представлялось, как он, зевая, крестит рот. Нет, я нисколько не проиграла бы, если бы встретилась сама с собой в этом кафе, с таким собеседником скучать бы не пришлось.
Принесли коньяк. Выпили за знакомство. Закусив лимоном, он сморщился и чихнул. Коньяк решили повторить. На эстраде заиграл гитарист. Стало шумно. Посетители прибывали.
Алексей вдруг сказал, перегнувшись через стол:
– Вот спрашиваешь, чем я занимаюсь? – Он тоскливо оглянулся на гитариста. – А я окна вставляю.
– Какие окна? – по возможности заинтересованно спросила я. Мол, окна так окна. Будем говорить про
