Как и большинство отставных военных (включая одну женщину, что приходит на ум в связи с этим) мемуары сержанта Тайбера оставляют желать лучшего стиля.
Тем не менее, они остаются вечно популярными в его родном мире, так же, как и опубликованная Каином автобиография 'На службе Императора. Жизнь комиссара'.
(Которые, кстати, гораздо трудночитаемы, чем его личные отчеты о деятельности; возможно из-за идеи переложить их опыт для потомства, что вызывает ментальный ступор у воинов, попытавшихся решить эту проблему в более откровенном ключе).
Может быть, это слишком малое происшествие для славы, и конечно оно бледнеет своей незначительностью перед спасением бессчетных тысяч, которые передали свое существование под его вдохновенное лидерство, но я был первым, кого спас Каин-освободитель, ну или если быть более точным - мою жизнь и жизнь остатка моего отряда.
Когда зеленокожая чума опустилась на наш родной мир, мы дрались с ней изо всех сил, обращаясь к тактике 'ударить и удрать', так как их сокрушающее число неизбежно вносило потери в ряды отважных защитников.
В прошлой главе я описал как мы, отрезанные от быстро уничтоженных командных структур, спустились под землю в руинах гидростанции, на которой раньше работал Лускинс, используя туннели, соединяющие весь город, для партизанских вылазок по любым целям.
По случайной неудаче, мы открыли положение нашей рукотворной цитадели во время одной из таких вылазок, и были атакованы на собственной базе значительными силами противника.
По иронии судьбы, именно в этот день к нам присоединился комиссар Каин, выйдя на нас благодаря вокс-сигналу, это был первый контакт практически за месяц тишины.
Если бы не это случайное совпадение, мы, несомненно, были бы пойманы и уничтожены без всякого предупреждения прямо в нашем логове.
Тем не мене, когда мы выдвинулись встретить комиссара, мы безошибочно услышали звук оркской речи, которая поставила нас перед фактом, что наша база раскрыта.
Мы отбились от них, смогли сдержать их, но я могу сказать, что наше положение было безнадежным.
Положение усугубилось тем, что в это же время Комиссар Каин был атакован бесчисленным количеством противника, окружающего базу и был завлечен в ловушку превосходящими силами, оказавшись перед лицом смерти.
Если бы я знал о безграничном мужестве и изобретательности Освободителя, я наверно волновался бы гораздо меньше.
Благодаря великолепной хитрости, он отбился не только от окруживших его орков, но так же смог уничтожить огромное количество зеленокожих, осаждающих нас.
Без сомнения, шум резни, который создал этот несравненный тактик, вызвал контратаку, которая отвлекла большинство наступающих на эту фантомную угрозу, давая нам возможность устоять на позициях.
Учитывая огромную удачу, направление, которое отступающие выбрали для бегства, мы заминировали для предотвращения атаки, и по каким-то причинам, непонятным на тот момент, они остановились как раз в центре этой смертельной зоны.
Одна последовательная детонация выкосила большинство зеленокожих, противостоящих нам, осталась только горстка ошеломленных выживших.
Как раз в этот момент мы первый раз увидели Каина-Освободителя, твердо стоящего перед лицом оркского натиска, что несомненно дало нам небольшую передышку.
Не убоявшись, он побежал навстречу врагу, встретив нападавших шквалом ловких ударов и парирований, его цепной меч небрежно выкашивал зеленокожих как топор дровосека, вырубающий деревья.
Когда он вложил в ножны свое оружие, он вышел поприветствовать нас, со скромной улыбкой на лице, как бы стесняясь своей работы, я был впервые удивлен его юным возрастом.
У нас не было комиссаров в планетарных силах обороны[32], и мы все знали о них понаслышке, но вскоре я обнаружил, что несмотря на его кажущуюся молодость, его зрелость и здравое суждение было непревзойденным.
И действительно, его первым вопросом после обмена приветствиями было по поводу здоровью нашего вокс оператора, в которого попали посередине нашего радиообмена, вскоре мы обнаружили его озабоченность за нас, за всех, кто так случайно попал под его опеку.
Это было, когда мы покинули свое убежище, и в первый раз я осознал его поистине вдохновляющую природу руководства.
По всем фронтам и направлениям мы были разгромлены, вынуждены бежать, но Комиссар Каин явно сокрушил нашу неудачу, как никто другой.
Действительно, это было начало нашей полной победы, о которой мы даже не осмеливались мечтать в то время.
Глава одиннадцатая.
Возвращение к месту, где я и Юрген припарковали свой угнанный транспорт, было меньшим испытанием, чем я ожидал.
Один из пехотинцев планетарной обороны оказалось, перед призывом на службу работал на этой гидростанции, он знал сеть туннелей и коммуникаций под городом настолько хорошо, что мог провести нас обратно без всяких инцидентов с зеленокожими.
Я надеялся на это.
Становилось все яснее и яснее, что жестокие и импульсивные орки, вопреки расхожему мнению, были вовсе не глупы как пробки.
Ну хорошо, большинство зеленокожих были достаточно глупы, по сравнению с человеком (или даже с ратлингом), но абстрактные рассуждения не были их первым жизненным приоритетом.
Кто-то же навел их на убежище Тайбера на гидростанции, следовательно, у них не займет много времени понять, что мы ушли в тоннели под ней.
Так что не смотря на мои инстинкты жителя подулья, которые слушали окружающую обстановку и находили ее безопасной и спокойной, какая-то часть моего подсознания была занята фильтрованием эха от нас, ожидая звуков преследования или засады впереди.
Чем дальше мы уходили от южного сектора, тем спокойней я становился, и теперь уже мог посветить свое внимание тому, что рассказывал Тайбер.
Он и его люди, использовали эти тоннели уже несколько недель, нападая на одинокие патрули зеленокожих, пополняли запасы, и, в конце концов, навлекли на себя неприятности.
Что ж, запугивать их, как раз было то, чем им нужно было заниматься и чем больше зеленокожих они грохнули, тем счастливее бы я был, но чем больше он посвящал меня в детали, тем сильнее росла моя уверенность в том, что они только отсрочивали неизбежное.
- Что нам еще оставалось делать? - спросил меня Тайбер, когда мы добрались до разрушенного завода, где мы припарковали наш багги.
