всему растущему. Но ночь тоже нужна, пока находится на своём месте. Если бы нарушилось равновесие, если бы вместо времени, когда одни спят, а другие выходят на охоту, продолжался день, из этого не вышло бы ничего хорошего. Лес и ночь не враждуют. Зачем враждовать нам?
– Убей!..
– Крикун, ты надоел мне, – сказала я. – Или ты пытаешься подарить мне причину для атаки? Но эта причина не стоит сотрясения воздуха, которое ты учиняешь. Ну, пусть даже Сердце Лесов послушает тебя, хотя для этого он кажется слишком мудрым. А что дальше?
– Ты умрёшь, отродье! Умрёшь и не возродишься более!
– Умру? Возможно. Такое уже бывало. Но вот помешать мне возродиться… тут я тебя разочарую, крикун. Сердце Лесов не кажется мне достаточно могущественным, чтобы убить меня насовсем. Сила его не в смерти, а в жизни и возрождении.
– Почему ты так уверена в этом? – спросил Альминар.
– Мне, некроманту, как магу, рождённому с этим даром, пути возрождения также небезызвестны. Только я наблюдаю их с изнанки… пока – только так.
– Выходит, ты стремишься перерасти свою суть?
– И преобразовать её, – ответила я, проводя рукой по радуге ворота, – не отказываясь от существующего, но дополняя его и расширяя. Да.
– Тогда нам поистине нечего делить. Ступай своим путём, каким бы он ни был. И покуда ты не создашь к тому причин, леса не станут враждовать с тобой, женщина…
– Великий!!
– …а с отдельными потрясателями воздуха, – добавил Альминар, – поступай, как сочтёшь нужным. Быть может, досрочное перерождение пойдёт неразумным на пользу. Но, надеюсь, даже самый громкий крик не заставит тебя призвать в мир окончательную смерть.
– Меня трудно заставить. Проще убедить. И задача эта не для… неразумных. Прощай, Сердце Лесов. Прощайте и вы, многочтимые. Желаю вам согласия и понимания.
36
– Ну и недотёпа же ты, Хиро. Она женщина, а ты – ты мужчина. Тебе и не положено её понимать. Она не этого хочет.
– Но чего, по-твоему, она хочет?..
– Она […] хочет, чтобы ты самого себя понял. Об остальном можно договориться.
Лицо у Клина при виде меня стало глупое-глупое. У Зайоса и остальных, впрочем, тоже. Но первым голос подал всё-таки мой ученик.
– Игла?!
– Ну да, это я. Не так-то просто меня убить. С этим даже экари не стали спорить…
– Но как? Ты же…
Питомцы Школы Нарш, вылезая на поверхность, тихо и молча огибали нас, уходя прочь, к лошадям. Беседовать с покойницей никто из них, в отличие от Клина, не рвался. И даже становиться свидетелем такой беседы им не хотелось.
– …размазалась по стенке. Знаю-знаю. И как ты разобрался с Горлатом, тоже знаю. Я даже знаю, чем сейчас занимаются и о чём беседуют в цитадели Шинтордана Стилет с командором.
– А чего ты не знаешь?
Растёт. Вопрос задал, скажем прямо, непростой. Хороший такой вопрос.
Я сказала – растёт? Нет, пожалуй, это не совсем верно.
Вырос.
– Я пока что совершенно не представляю, что мне делать дальше. Может быть, у тебя будут по этому поводу какие-то идеи?
Ученик посмотрел на меня с подозрением.
– Шутки шутишь?
– Нет, Клин. Я вполне серьёзна.
– Тогда и я скажу кое-что серьёзное. Мне пора отвыкать от кличек. Зови меня по имени.
Точно вырос.
– Как скажешь, Устэр.
Подозрительности во взгляде прибавилось.
– Слишком ты смирная, – сказал он будто бы в шутку. – Это смерть на тебя так повлияла?
– Откуда ты знаешь, что я именно умерла?
– Не надо проверок. Я всё-таки некромант. Как ты умудрилась воскреснуть – это пока выше моего понимания. Но твою смерть я почувствовал.
'Пока выше'. Гм. Похоже, кроме магии, он набрался от меня и кое-каких дурных привычек.
Ну так что с того? Пусть меня затопчет воробей, если у Клина… тьфу, Устэра нет целого веера причин для самоуверенности!
– Почему молчишь?
– Думаю.
– И о чём?
– Да всё о том же. Не знаю, что теперь делать…
– Это просто. Сперва вернёмся в Белую Крепость, а там видно будет.
'План не хуже любого другого', – подумала я.
Так мы и сделали.
В камине горел огонь. Блики пламени танцевали на полу, стенах, потолке, мебели, ложились чередой неверных отсветов и теней на одежду и лица. Почти не задумываясь о том, что делает, почти небрежно, мимоходом Устэр Шимгере по прозвищу Клин заставлял языки огня меняться. Запертый в камне Красный Зверь то медлительно подрагивал на ложе раскалённых углей, то вскакивал, замахиваясь лапами на воображаемую угрозу из дымохода, то кружился вокруг собственной оси в погоне за синими завитками, наливаясь солнечной желтизной, – и снова ложился, прикидываясь, что дремлет. Удивительное дело, подумал Стилет. Почти чудо. Некромант, так вольно обращающийся со второй по непокорству стихией. Я вот и близко так не могу: привык. Старые барьеры трудно ломать и долго обходить… впрочем, обходные пути в таком деле не помогут. А Устэра когда-нибудь ещё назовут повелителем тёмного огня и ночного ветра.
Возможно, даже Повелителем. И возможно, раньше, чем ему кажется.
'Но сейчас ему ничего ещё не кажется. Он, вон, к мантии-то пока не привык. Вроде бы спокоен, а всё равно чувствуется подавленная неловкость. Даже когда он сидит.
Или это не просто неловкость?'
– Ты видел Эйрас после возвращения из похода?
– Да. Один раз. Она заходила в подвал, где хранится её дракон и где я работаю над своей второй… вторым истоком. Изучила сделанное, дала несколько дельных советов, ушла.
– И как тебе она показалась?
– Клин, что ты хочешь услышать?
Пламя в камине вздыбилось, клокоча негромким рыком… и утихло. Опало.
– Не знаю. Просто Эйрас ведёт себя… не так. Словно после смерти в ней что-то…
– После смерти?
