смей ее разочаровывать, не смей ее обижать.
— Да как я ее обижаю, я же это для нее делаю?
— Обижаешь невниманием. Проблемы всегда будут, не эти, так другие, а она замирает, как только шаги твои услышит. А ты уходишь, и слова ей не скажешь. Так что задержись с ней на несколько минут, никуда проблемы не убегут.
И Лотти прикрыла дверь в их комнату….
… Кани через цветные стекла столовой смотрела вслед Одрику, пока тот не скрылся из вида.
Пустынный варг нехотя пробирался сквозь занудный каравачский дождь.
«И куда это мы направляемся? Вроде собирались заняться классическим вариантом трансмутации? «
«Так я из свинца должен сделать золото. Что собственно и требуется. «
«И где мы этим будем заниматься? «
«Сначала надо раздобыть свинец, вот туда я и направляюсь. «
«И где у вас тут в Караваче свинец продают? Разве в погребальном храме? Ах-да, здесь же есть мастерская обустройства склепов, там свинец обязательно должен быть. «
«Должен, но мы туда не пойдем. «
«Уж не хочешь ли ты сказать?!.. «
«Хочу, и не сказать, а сделать. Надеюсь, мама на меня не обидится. «
Еще в самом начале лета, когда у Одрика были деньги, и не было проблем, он заказал у местных свинцевальщиков двери для семейного склепа. И свинец там был чистый, без олова или серебра. Серебро добавляют, если хотят показать, как они любят своих усопших предков, олово, если хотят узнать у них древние семейные тайны. Некоторые еще и золотят кованые свинцом двери, покрасоваться еще никому не запрещалось, даже здесь, на упокоище. Одрик поставил только свинец, для защиты покоя своей матери и бабушки.
Одрик подошел ко входу, огляделся…. Ему вспомнился такой же сырой осенний день, когда они вместе с матерью перенесли сюда, и поставили в ниши биватар[9] с костями бабушки. Несколько крупных костей — это все что оставляют от тела храмовые животные. Когда мама покупала это место на храмовом кладбище, то из-за нехватки денег пришлось приобрести крохотный кусочек земли с самого края, а вокруг был голый пустырь. Сейчас все вокруг уже было застроено такими же крохотными домиками-склепами. Кое-где торчал высокий бурьян, буйно росли кусты сеи, а склеп семьи Бакери оплели ветки вьющегося медоцвета. Сейчас его покрасневшие листья, среди которых терялись крупные горькие ягоды цвета крови, пологом накрывали двери в место упокоения его родных.
И вот он сам нарушает тишину в их склепе. Мама всегда его понимала и поддерживала, наверное, она поддержала бы и сейчас. Чеканные свинцовые листы были сняты с деревянных дверей. Одрик скрылся во мраке маленького домика, устроенного внутри под пещерку. Ему надо было сделать из металла Темного Лика металл Светлого Лика, из мертвого серого свинца радостно сияющие золото. Свинец и золото — две стороны одной медали, два сына одной матери, но такие непохожие братья…
«А здесь неплохо, сухо, темно и тихо. Как раз подходящее место, чтобы сосредоточиться. Ну что, готов? «.
«Да, я без результата отсюда не выйду. «
«Прекрасно! Всегда бы так. Ну, начали! Первую позицию медитации пропускаем, вторую тоже, начинаем с третьей….»
И вот Одрик уже внутри себя на берегу своего бескрайнего радужного озера.
— Братишки, вы здесь?
— Мы всегда здесь, мы только и ждем, когда ты зайдешь, — ответил хор голосов.
Одрик ткнул семь раз в упругую поверхность магического прибоя, и из волн поднялись семь его копий разных цветов. Он взглянул на весь этот хоровод и греб их в кучу. Получился один радужный Одрик.
— Вот так лучше, а то тяжело с вами со всеми разговаривать.
— Чем мы сегодня займемся? — спросил хоровой голос.
— Вот это надо бы сделать, — и Одрик покрутил в руках золотые кроны.
— А из чего? — Одрик молча кивнул на пластины свинца на берегу.
— О! Это нам раз плюнуть, — воодушевился его радужный двойник.
Из глубин озера показался плавильный котел, они вдвоем установили и разожгли под ним огонь. Загрузить в него свинец тоже не составило труда.
— Так, нам надо из фиолетового получить желтый, — двойник присел на берег и нарисовал круг и стал строить какие-то схемы. — Это сюда…. Фиолетовый с зеленым не складывается… Желтый с голубым дают зеленый, но нам это не поможет…. Зеленый с красным дают желтый, ага. А красный с синим — фиолетовый. Нам нужно убрать синий и добавить зеленый.
Двойник поднял голову и спросил у Одрика,
— Понятно?
— Не-а.
— Да вспомни, это же цветовой круг. Смешение цветов. Желтый и голубой дают ярко-зеленый цвет. Уменьшение доли желтого порождает изумрудный, а снижение вклада голубого — салатовый.
— Это палитра, приготовление красок.
— Точно. Только краски ты мог получать добавлением, а сейчас можешь и разделением.
— А в фиолетовый зеленый нельзя — будет грязь.
— Все ты помнишь, фиолетовый с зеленым противоположные цвета, не складываются они.
— Да, где нет зелени, там смерть, зверь или человек забредут и уйдут, ветер пролетит, огонь вспыхнет и погаснет, даже дождь может пройти. Но где нет травы — нет жизни, — Одрик растворялся в каких-то грезах.
— Короче, — вернул его к делам насущным радужный брат, — нам нужно из фиолетового убрать синий, и уже потом добавить зеленый. И как ты это собираешься сделать?
— Как? Наверно… эм-м-м… призывом воды.
— Здорово, давай! Уберем излишнюю сырость и посадим травинки-былинки…
Синие нити собирались на пальцах Одрика и каплями падали в песок. Варево в котле действительно меняло цвет на ярко-красный. Потом и из озера потянулись зеленые струйки, и их суп засиял как молодое ячменное пиво, когда на него падает луч Андао.
— Все, СТОП! А то передержим. Давай-ка сюда твой образец.
Двойник Одрика откусил монетку как печенье, потом опустил палец в котел и облизал его.
— А неплохо для первого раза. Только дурят вашего брата эти банкиры, тут кроме золота еще кое-что подмешано. Но мы уж переделывать не будем.
— Мне еще это донести надо, и желательно вот в таком виде, — Одрик показал вторую монету.
— А это, как я уже говорил, нам раз плюнуть, — двойник забрал у Одрика целую монетку положил ее за щеку. Ковшиком на длинной ручке зачерпнул варево, подул на него и выпил. Одрик даже зажмурился, глядя на него.
Когда он открыл глаза, его радужный братик выплевывал монетку за монеткой в свои ладони….
«Мой принц, очнитесь!.. Вот когда пожалеешь, что нет рук…. Одрик, ну хватит уже! Возвращайся! «
Маг с трудом открыл глаза, но еще долго приходил в себя. Кругом был кромешный мрак, он сидел, прислонившись к каменной стене в глубине родового склепа. Еще некоторое время ему понадобилось, чтобы вспомнить, где он и сплести искру света. Бледно голубой язычок пламени осветил разбросанные вокруг него монеты. Он собирал их с пола горстями вместе с песком и пылью, стараясь не смотреть на ниши в южной стене склепа, где тускло поблескивали два биватара.
Старый сторож упокоища взвыл и едва не лишился чувств от страха, когда за полночь из одного склепа вышел человек со странно освещенным голубоватым лицом. Одрик хотел было ему все объяснить, успокоить, но выслушав Учителя, решил что напугает его еще больше, и пошел разыскивать своего измученного долгим ожиданием варга.
Торкана проснулась от каких-то звуков, выглянула в коридор и увидела свет со стороны столовой, куда она и поспешила.
