— Что вы имеете в виду?
— Ну, если он вдруг собрался убить вашу мать и брата, почему не убил и вас тоже?
— Не знаю. И, как уже говорила, не верю, что он мог это сделать. Я… я не могу толком объяснить, но мой отец никогда бы ничего подобного не совершил. Он не мог убить мою мать. И ни за что бы не убил своего сына, моего брата. И знаете, не только потому, что он их любил. Он был слабым.
Это привлекло мое внимание.
— Он был очень милый человек, но… нелегко говорить такое про отца — не имел задатков для такого поступка.
— Не понимаю, куда все это может нас завести, — вмешался я.
— Мы знаем, что вашу жену глубоко волнуют вопросы, связанные с находкой, — терпеливо объяснила мне психиатр. — Я стараюсь помочь ей справиться.
— Что если они меня арестуют? — спросила Синтия.
— Пардон? — не поняла доктор Кинзлер.
— Что? — изумился я.
— Что если детектив Уидмор меня арестует? — повторила она. — Решит, будто я имею ко всему этому отношение? Подумает, что я — единственная — могла знать, что скрывается в карьере? Если она меня арестует, как я объясню это Грейс? Кто будет присматривать за ней, если меня заберут? Ей нужна мать.
— Ласточка… — начал я.
— Если она меня арестует, то больше не будет пытаться узнать правду, — перебила Синтия.
— Это исключено, — заявил я. — Чтобы арестовать тебя, она должна думать, что ты имеешь отношение и ко всему остальному: смерти Тесс, даже убийству Эбаньола. Поскольку все эти события каким-то образом связаны. Они — часть одной и той же загадки. Мы только не знаем, как именно они связаны.
— Может, Винс знает, — задумчиво произнесла Синтия. — Интересно, никто с ним в последнее время не разговаривал?
— Эбаньол собирался найти его, — напомнил я. — Разве он не говорил в последний раз, когда мы его видели, что надо пристальней приглядеться к его прошлому?
Доктор Кинзлер пыталась вернуть нас к заданной теме:
— Думаю, вам не стоит ждать две недели до следующего визита. — При этом она смотрела на Синтию, не на меня.
— Конечно, — безразлично кивнула моя жена. — Конечно. — Извинилась и вышла из офиса в поисках туалета.
Я обратился к доктору Кинзлер:
— К вам пару раз приходила ее тетя, Тесс Берман.
Она подняла брови.
— Да.
— Что она вам сказала?
— В обычных обстоятельствах я бы не стала обсуждать другого клиента, но в случае с Тесс Берман и обсуждать нечего. Она была у меня пару раз, но так и не открылась. Мне показалось, она с презрением отнеслась к моей работе.
Как же я любил Тесс.
Когда мы вернулись домой, на нашем автоответчике было десять звонков, и все от разных газет и телевизионных каналов. Было там и длинное страстное послание от Паулы. Она утверждала, что Синтия обязана их каналу и должна позволить им сделать еще одну передачу в свете последних открытий. «Только назовите время и место, — говорила Паула, и я буду там с бригадой операторов».
Я смотрел, как Синтия нажимает на кнопку, уничтожающую запись. Никакого раздражения. Никаких сомнений. Одно решительное движение указательного пальца.
— На этот раз все обошлось без проблем. — Милостивый Боже, как же это у меня вырвалось?
— Что? — взглянула она на меня.
— Ничего.
— Что ты имел в виду? Что на этот раз обошлось без проблем?
— Забудь, — попросил я. — Я ничего не имел в виду.
— Ты подразумевал, что я стерла эту запись?
— Говорю же тебе, забудь.
— Ты вспомнил то утро. Когда мне позвонили. Когда я случайно стерла запись. Я же объяснила тебе, что произошло. Я была не в себе.
— Разумеется.
— Ты так и не поверил в тот звонок, верно?
— Конечно, поверил.
— И если бы мне тогда не звонили, то и письмо по электронной почте тоже отправила я? Может, одновременно я печатала послание на твоей машинке?
— Я этого не говорил.
Синтия подошла ко мне ближе, подняла руку и ткнула в меня пальцем.
— Как я могу оставаться под этой крышей, если у меня нет стопроцентной уверенности, что ты меня поддерживаешь? Доверяешь? Мне не нужны твои косые взгляды и постоянные сомнения.
— Не придумывай.
— Скажи. Прямо сейчас. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты веришь мне и не сомневаешься, будто я делала нечто подобное.
Клянусь, я готов был поклясться, но мгновенного колебания оказалось достаточно, чтобы Синтия повернулась и ушла.
Когда я тем вечером зашел в комнату Грейс, там было темно. Я ожидал застать ее у окна с телескопом, но она уже лежала в постели. Однако не спала.
— Странно, что ты здесь. — Я сел на край кровати и прикоснулся к ее волосам.
Грейс промолчала.
— Я думал, ты следишь за астероидами. Или ты уже смотрела?
— Не стала зря тратить время, — произнесла она так тихо, что я едва расслышал.
— Ты уже больше не беспокоишься об астероидах? — спросил я.
— Нет, — ответила она.
— Значит, они больше не собираются падать на Землю? — обрадовался я. — Что же, это хорошие новости.
— Может, они все еще нам угрожают, — пробормотала Грейс, пряча лицо в подушку, — но это не имеет значения.
— Что ты хочешь этим сказать, лапочка?
— Все здесь постоянно такие грустные.
— Да, детка, я знаю. Последние недели выдались трудными.
— Не важно, появятся астероиды или нет. Тетя Тесс все равно умерла. Я слышала, как вы разговаривали насчет машины, которую нашли. Люди умирают постоянно от самых разных вещей. Их сбивают автомобили. Они могут утонуть. А иногда их убивают другие люди.
— Я знаю.
— А мама ведет себя так, будто нам все время что-то угрожает. Она даже ни разу не
