сделать.
— Терри, что происходит? Кого ты разыскал?
— Я нашел ее отца.
На другом конце линии повисла мертвая тишина.
— Ролли?
— Да. Я здесь. Только… не могу поверить.
— Я тоже.
— Что он тебе сказал? Объяснил, что случилось?
— Мы только начали все выяснять. Я нахожусь к северу от Буффало, в больнице. Он в плачевном состоянии.
— Но может говорить?
— Да. Я все тебе расскажу при встрече. Но ты должен найти Синтию. И пусть она немедленно позвонит мне.
— Ладно, все понял. Сейчас оденусь.
— И, Ролли, давай я сам ей скажу. Насчет отца. У нее ведь возникнет миллион вопросов.
— Конечно. Я позвоню, если я что-нибудь выясню.
Я вспомнил еще об одном человеке, который мог видеть Синтию. Памела звонила нам домой достаточно часто, чтобы я запомнил ее номер, появлявшийся на дисплее определителя.
— Алло, — сказала Памела столь же сонно, как и Ролли. Послышался голос мужчины, спросившего, кто звонит.
Я извинился за столь поздний звонок и пояснил Памеле:
— Синтия пропала. Вместе с Грейс.
— Господи! — Разволновалась она. — Их что, похитили?
— Нет, просто уехала.
— Она мне сказала вроде вчера или позавчера — черт, когда же это было? — что, возможно, не выйдет на работу, так что, когда Синтия не появилась, я не придала этому значения.
— Пожалуйста, помоги мне ее найти. И если она позвонит, пусть немедленно свяжется со мной. Пэм, я нашел ее отца.
На другом конце линии повисло мертвое молчание.
— Чтоб я сдохла.
— Точно, — подтвердил я.
— И он жив?
Я взглянул на мужчину на кровати.
— Ага.
— А Тодд? И ее мать?
— Это другая история. Слушай, Памела, мне нужно идти. Но если увидишь Син, скажи ей, чтобы позвонила мне. Эти новости я сообщу ей сам.
— Черт, можно подумать, я смогу удержаться.
Я отключился, обратив внимание, что батарейки у телефона сели. Я уезжал из дома в спешке и не взял с собой зарядного устройства.
— Клейтон, — снова повернулся я к нему. — Почему вы думаете, что Синтии и Грейс грозит опасность? Что с ними может случиться?
— Из-за завещания, — объяснил он. — Я ведь все оставил Синтии. Это единственный доступный мне способ хоть как-то компенсировать причиненный ей вред. Понимаю, что этого недостаточно, но что еще я могу сделать?
— Но какое отношение это имеет к тому, живы они или нет? — удивился я. Хотя уже начал соображать. Все медленно становилось на свои места.
— Если Синтия умрет и ваша дочь тоже, они не смогут унаследовать деньги. Тогда все достанется Энид — как супруга она будет прямой наследницей, — прошептал он. — Энид никогда не допустит, чтобы их получила Синтия. Убьет их обеих.
— Но это же безумие, — возразил я. — Убийство, двойное убийство привлечет внимание, полиция вновь откроет дело, начнет копать, снова расследовать то, что случилось двадцать пять лет назад, и все это обрушится на Энид…
Я запнулся.
Убийство привлечет внимание. Никаких сомнений. Но самоубийство? Вряд ли кто-то всерьез займется самоубийством. Особенно если женщина, покончившая с собой, находилась в таком стрессовом состоянии последние недели. Звонила в полицию и рассказывала о странной шляпе, появившейся у нее на столе. О записке, в которой указывалось, где найти трупы давно исчезнувших матери и брата. Записке, напечатанной на собственной машинке.
Если такая женщина убивает себя, нетрудно объяснить мотивы. Чувство вины, с которым она жила долгие годы. А как иначе она могла так точно указать местонахождение машины, направить полицию к этому карьеру? Кто еще мог послать такую записку?
Если женщину гложет подобное чувство, стоит ли удивляться, что она прихватила с собой и дочь?
Неужели все именно так и задумано?
Что, если Джереми приехал в Милфорд, чтобы следить за нами? Шпионил несколько недель, таскался за Грейс до школы? Подсматривал в магазине? Наблюдал за домом с улицы вечерами? Забрался туда, воспользовавшись беспечностью, и унес с собой запасной ключ, чтобы иметь возможность прийти когда заблагорассудится? И в один из таких визитов — я вспомнил свою находку во время последнего появления Эбаньола в нашем доме — бросил ключ в ящик со столовыми приборами, чтобы я подумал, будто случайно не повесил его на место? Оставил шляпу? Узнал наш электронный адрес? Напечатал записку на нашей машинке, в которой сообщил Синтии, где искать тела ее матери и брата…
Все это могло быть осуществлено до того, как мы сменили замки и установили новые щеколды.
Я тряхнул головой. Все казалось просто невероятным.
Может быть, Джереми готовил декорации? А теперь возвращается в Янгстаун, чтобы отвезти мать в Милфорд, где она сможет лицезреть финал?
— Вы должны все рассказать мне, — шепнул я Клейтону. — Все, происшедшее той ночью.
— Такого не должно было случиться… — пробормотал он скорее себе, чем мне. — Я не мог поехать и повидаться с ней, я обещал, только чтобы защитить ее… После моей смерти Энид обнаружила бы, что ничего не получила… Я приготовил конверт, который следовало распечатать только после кремации. И объяснил все. Они бы арестовали Энид, и Синтия оказалась бы в безопасности…
— Клейтон, боюсь, опасность грозит им сейчас. Вашей дочери и вашей внучке. Вы должны помочь мне, пока в состоянии.
— Вы мне кажетесь славным человеком. Я рад, что она нашла кого-то вроде вас.
— Вы должны рассказать мне, что случилось.
Он глубоко вздохнул, словно готовясь к предстоящему испытанию.
— Сейчас я уже могу с ней встретиться. Ее уже не спасет то, что я держусь вдалеке. — Он сглотнул. — Отвезите меня к ней. К моей дочери. Позвольте с ней попрощаться. Отвезите меня к ней, и я вам все расскажу. Настало время.
— Как я вас отсюда увезу? — усомнился я. — Вы тут весь в трубках. Вы же можете умереть.
