— Конечно, — не стал отрицать юноша. — Все это время двое предателей следили за нами. Накануне, этот стигиец — полукровка угостил нас с Шубалом орехами, которые были пропитаны какой-то усыпляющей отравой. К счастью, я не любитель подобных лакомств и выплюнул их украдкой, чтобы парень не обиделся. По замыслу бандитов, шемит и я должны были крепко спать, а, тем временем, тебя бы ограбили и убили. Может быть, не сразу убили… Еще неизвестно, почему сначала расправились с офирцами, а не с нами.
— Пусть Иштар проклянет меня за беспечность! — взорвался Шубал. — Ты должен меня высечь, Конан!
— Наша хозяйка больше заслуживает наказания, — возразил киммериец. — Ей хватило ума дать работу только двум достойным людям, но вместе с тем она наняла четырех коварных крыс! Однако хватит об этом. Всем свойственно ошибаться. А ты, моя благородная госпожа, — обратился он к даме, — на сей раз оставишь свой жалкий стул с жердями и поедешь верхом, как честный человек, а не какой-нибудь жрец проклятого Сета. Не захочешь, так иди пешком! Мы с Шубалом не откажемся от коней. Кром! У нас теперь целых восемь лошадей! Так что? Привязать тебя или сама сумеешь удержаться в седле?
Женщина смотрела на варвара, часто моргая большими глазами.
— Я … Я никогда … мои ноги …
— Ноги моей госпожи более красивы, стройны и сильны чем ноги пятнадцатилетней девушки. Хоть в этот раз забудь, что ты благородная дама! Ну, смелее. Я уверен, тебе понравится.
Хаштрис хлопала глазами и кусала губы, но потом вдруг широко улыбнулась и кивнула.
Через какое-то время троица путешественников въехала в окруженную высокими стенами столицу Хаурана. Они ехали по главной улице, восседая на хороших верховых лошадях. Хаштрис держалась прямо, сжимая босыми ногами конские бока. При виде благородной дамы, едущей верхом, встречный люд разевал рты. Но женщина ни на кого не обращала внимания и смотрела прямо перед собой.
Одна из лошадей тащила на себе вещи и оружие убитых. Конан не любил обирать трупы, но и не хотел, чтобы, например, добротная сталь ржавела где-то в придорожных кустах.
В конце концов, они добрались до виллы из зеленого мрамора, с черными колоннами, расположенной недалеко от королевского дворца. Слуги радостно приветствовали вернувшуюся госпожу Хаштрис. Конан заставил себе хорошенько помыться, а тем временем, ему выстирали тунику и почистили оружие. В доме Хаштрис не было ничего подходящего для огромного киммерийца, поэтому варвару пришлось напялить на себя после купания мокрую одежду. Поверх нее он надел стеганую рубаху и кольчугу.
Сама дама еще не подготовилась. Конан с Шубалом ждали ее, коротая время за кувшином вина и разговором. Шемит переоделся в просторное, расшитое серебром, белоснежное одеяние и короткий плащ из парчи, который его товарищ счел совершенно излишним и неуместным.
Наконец, появилась Хаштрис — причесанная и переодетая, после ванны. Она немедленно заметила пыльную епанчу Конана. Госпожа принялась горячо убеждать юношу надеть плащ вроде того, что носил Шубал, который наблюдал всю эту забавную сцену с глупой ухмылкой на лице. Варвару все же удалось кое- как отговориться, и в итоге он остался в том, в чем приехал.
Потом Хаштрис в сопровождении своих телохранителей отправилась во дворец, куда посыльный уже принес известие об их визите.
По пути к королеве, множество зевак с любопытством наблюдало за высоким юношей могучего сложения с горящими синими глазами и гривой черных волос, ровно подрезанных на середине лба. Варвар и шемит неотступно следовали за своей, увешанной драгоценностями, хозяйкой. Большинство мужчин в Хауране носило бороды, но Конан предпочел гладко выбрить лицо. Новая, почищенная кольчуга сверкала на солнце. Хотя ее владелец с момента покупки успел отправить на тот свет четырех человек, на ней не было ни единой царапины.
Вскоре они оказались в мраморных залах дворца. Там особенно хорошо был слышен цокот каблуков Хаштрис и шуршание ее золотистых юбок. По бокам украшенных арабесками дверей стояли стражи в доспехах, которым по уставу полагалось ничего не замечать. Навстречу попадались служанки, всякий раз, низко приседая перед кузиной королевы. Таким образом, троица добралась до высоких двустворчатых дверей, инкрустированных серебром. Неизвестный мастер, должно быть, потратил не меньше года, чеканя на пластинах разные сцены из прошлой жизни правящей династии.
Хаштрис тут ждали. Герольд возвестил о ее прибытии, после чего она вошла в палату. Конан без колебаний направился за ней и очутился в громадном зале. На стенах из розового мрамора с красными и серыми прожилками висели разноцветные флажки. Пол устилали вендийские ковры. На отделанных золотом поставках из оникса стояли зажженные светильники.
Здесь не было стражников. В зале находилось шестеро взрослых и девочка лет десяти, одетая как маленькая королева. Впрочем, ребенка почти сразу увела няня.
Конан задержал на ней взгляд. У сестры убитой ведьмы были темные волосы, как у Хаштрис, но не уложенные в такую замысловатую прическу.
Хаштрис преклонила колено перед женщиной на троне, который стоял на возвышении, на пурпурном ковре. Конан и Шубал, стоя за спиной своей госпожи, тут же согнули шеи в почтительном поклоне.
Королева Хаурана поразительно походила на свою родственницу. Только ее прическа была устроена иначе, чем у Хаштрис и еще более сложно. Пучок волос в виде гребня возвышался над короной. Его покрывала тонкая золотая сетка с вплетенными жемчужинами и дымчатыми топазами. Камни сверкали и переливались. Они будто ободряюще подмигивали Конану. Молодую женщину укутывало одеяние из вышитого бархата и искристого сатина, оставляя открытыми лишь лицо и кисти рук. Поэтому варвар вряд ли бы мог что-либо сказать определенное относительно ее фигуры. Наверное, только то, что королева была несколько полновата и имела широкие бедра.
Ее высокий лоб и тонкие брови не пришлись по вкусу горцу из холодной Киммерии. Понравились ему пухлые губы винного цвета и прекрасный, изящный носик с маленькими ноздрями. К своему удивлению, он не нашел, что у этой женщины печальное лицо.
Королевский наряд был великолепен. Складки бархата стекали вниз из высокого, стоячего воротника, выполненного из розового шелка. Рукава над локтями сжимали золотые ленты, а ниже — ткань спадала свободно, переходя в тесные кружевные манжеты.
Ниже груди струился водопад из блестящего нежно-голубого сатина, сравнимого с бирюзой, видимой через призму льда. Лиф, похожий скорее на юбку, был алого цвета с причудливым узором. Пояс вокруг талии с перламутровой пряжкой представлял собой переплетение серебряных нитей с вкраплениями из крупных жемчужин. Прямо из него вырастала широкая юбка с несколькими разрезами, прикрывающая еще одну, более длинную.
Из ушей королевы каскадом свисали серьги исключительно тонкой работы. На правой руке Йаламис носила витой перстень из золота, чудесным образом переплетенного с серебром.
Конан проглотил слюну. Хауранская правительница всего на несколько лет была старше него. Следовательно, наемный охранник ее кузины мог позволить разыграться своему воображению.
При королеве находился градоначальник Акраллидус. Его борода совершенно поседела тогда, как волосы сохранили каштановый цвет. Возле него стоял советник Архаурус, облаченный в темно-коричневые и красные одежды. Этот мужчина среднего возраста пребывал в расцвете сил. На его шеи висела на серебряной цепочке большая королевская печать. Привлекательный молодой человек, стоящий по правую руку королевы, звался Сергианусом, сыном владетельного немедийского князя Торы. Грудь его украшал блестящий золотой медальон.
Молодой дворянин из далекой страны, как с первого взгляда определил Конан, был беззаветно предан королеве и влюблен в нее безгранично. Киммериец обратил также внимание на то, что Йаламис тоже далеко не безразлично смотрит на Сергиануса. По всему выходило, что у королевы есть жених, и сын кузнеца тут же забыл о своих мечтах.
Все внимательно слушали, когда Хаштрис подробно рассказывала о своем пребывании в Шадизаре. О
