джазе, Луи Армстронге, музыкантах 'Битлз'. Короче говоря, всего помаленьку. Все то, о чем должна знать молодая девушка, достигшая двадцати-двадцати двух лет.
Биологическая система обеспечила куклу не только мышечной тканью, сухожилием и кожным покровом, но и снабдила ее всеми внутренними органами, присущими человеку. Но энергию кукле, в отличие от человека, давала не пища, а солнечная батарея, встроенная в черепную коробку. Следовательно, обмена веществ, как таковой, в кукле происходить не должно. И кровь в ее жилах не бегала. Единственное, что она потребляла — была вода. Ей необходимо было пить воду два литра в сутки, чтобы из организма выводились вредные вещества. Надо ли, в таком случае, пить ей кофе? Способна ли кукла осязать, ощущать запах и вкус кофе? Или она сказала это невпопад, под воздействием импульсов, идущих от микрочипов?
И тут только я заметил на столе лишнюю чашку, белую фарфоровую, с синими цветочками васильков по бокам. Этой чашкой я почти не пользовался, предпочитая пить только из кружки. На дне чашечки оставался коричневый налет. Значит, все-таки, кто-то в квартире был! Я потрогал чайник на плите — теплый. Примерно час-полтора назад непрошенный гость пил на моей кухне кофе.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
Автоответчик высветил неизвестный номер. Я поднял трубку.
— Вечер добрый! Не спишь? — в мужском голосе я узнал Быка.
— Нет, — ответил я.
— Что за девицу ты привел к себе?
— Послушайте, вы что себе позволяете?! Что за наглость! Опять полезли в мою квартиру! Если вы не оставите меня в покое…
— Постой, постой! — перебил меня Бык. — Никто к тебе не входил, клянусь! Я просто позвонил час назад. Хотел поинтересоваться, как у тебя идут дела… Трубку взяла девушка, но я ничего не понял, речь у нее довольно странная… Будто иностранка. Но если я тебе помешал, то извини… Звякну в конце недели. Пока!
Я положил трубку. В самом деле, Бык не мог войти в дом, ему пришлось бы для этого применить электросварку или автоген. Значит, все таки — кукла! Но как она зажгла газ? Как налила кипяток в чашку, а в чашку положила растворимый порошок кофе? И если она все это сама проделала, то с таким же успехом могла открыть дверь и выйти на улицу.
Я долил воды в чайник, поставил на газ.
Вновь зазвонил телефон.
— Привет! — в трубке пробасил слегка пьяный голос скульптора Николая.
— Привет! — ответил я.
— Как дела?
— Так, трудный день…
— А я расслабился. У приятельницы-художницы вернисаж был. Фуршет, то да се, потом всей компанией ко мне приехали… Только недавно разошлись. Да, Андрюха, вспомнил я про ту лишнюю деталь со скелета. Как же она называлась…
— Ладьевидная кость правой стопы, — подсказал я.
— Во, точно… Я ж тебе бракованную дал…
— Как — бракованную?!
— Не то, чтобы совсем бракованную, но с малым дефектом. Там в одном месте стенка тонкая и на ней дырочка с игольное ушко. Я потом отлил другую, нормальную. А заменить не успел. Вот почему деталь оказалась лишняя… Извини, старик. Голова моя иногда не в ту степь уходит… Забываю напрочь. Это у меня с детства…
Я молчал.
— Пошли мы с ребятами на речку, — продолжал Николай, — и там я с обрыва упал. Ну, ты уже отдал скелет заказчикам?
— Отдал.
— Что, расстроился?
— А ты как думаешь?
— Да там изъян небольшой. Они даже не заметят. Никакого ущерба!
— Хорошо бы…
— Ты эту деталь сохрани. Вдруг надумаешь сделать еще скелет.
— Да вряд ли.
— Может, зайдешь? Тут пива много осталось.
— Я пиво ночью не пью. До свиданья!
— Ну, привет!..
Я положил трубку. Достал с полки, где стояли баночки с солью, перцем, семенами петрушки, — металлическую деталь, ладьевидную кость, оглядел ее снова. Она блестела точно золотая, гладкая, сделанная безупречно. Значит, в стопе куклы сидела бракованная кость. Я поставил деталь на место. И поспешил к кукле.
Она сидела в той же неподвижной позе, с прямой спиной и смотрела на меня. Глаза ее, широко раскрытые, выражали нечто похожее на испуг.
Я взял ее за руку, сказал:
— Ну, что ж, значит, хочешь кофе? Идем…
Кукла повиновалась, тихонько встала и пошла. Я завел ее на кухню, усадил на табурет.
— Это телефон, — сказал я, показывая на телефонный аппарат.
— Телефон, — произнесла кукла.
— С кем ты говорила?
— Мужчина…
— Что он сказал?
— Сказал — Андрей. Я сказала — Андрей скоро будет. А вы кто? — сказал мужчина. Я сказала — Эолли.
— Ты сказала, что тебя зовут Эолли?
— Сказала так.
— Что потом? Что еще говорил мужчина?
— Сказал — До свиданья!
— И все? Он не спрашивал, откуда ты?
— Он сказал — До свиданья!
— Гм… Хорошо… — Я не сводил глаз с куклы, еще не совсем осознавая, что мой эксперимент удался на все сто процентов.
— Я открыла глаза в восемь часов, — сообщила кукла Эолли, повинуясь, должно быть, внутренним импульсам.
— Ты посмотрела на часы? — спросил я.
— Так мне сказали… — кукла дотронулась рукой своего лба. — Здесь.
— И ты встала?
— Я лежала еще тридцать минут.
— Так… после чего, ты вышла в гостиную?
— Я хотела кофе. — Кукла взяла чашечку, пододвинула ближе к себе. — А это не кофе…
Я вспомнил, что кофе у меня кончился, и утром я пил какао. Вот, она, баночка, стояла на полке. Я взял банку и показал Эолли.
— Ты это насыпала?
— Да.
— Но это не кофе, а какао. Ты пила какао?
— Нет. Вылила туда, — кукла показала на раковину.
— Тебе не понравилось какао?
— Нет…
— Кофе кончился, — сказал я. — Но я могу пойти и купить.
