Я замешкался, поняв, что дал промашку.
— Не все, — соврал я. — Только в наличии нету.
— Понял. Давай, в семь в ресторане 'Президент-отеля'.
— Ладно.
— Ну, пока!
— До встречи!
Я вернулся к Эолли.
— Это Борис Авдеев, — сообщил я ей. — Помнишь тот случай, когда нас милиционеры задержали? А Борис тогда нас выручил.
— Помню, — ответила девушка. — Он хороший человек, да?
— Ага, мой друг.
Мы допили кофе, и я, вспомнив о сейфе, потянул Эолли в спальню.
— Представляешь? Приезжаю из Крыма, а эта штуковина тут стоит. Не понимаю, откуда она взялась?
— В самом деле? — Эолли посмотрела на меня с любопытством. — А что там внутри?
— Золотые слитки. И драгоценные камни.
— Камни в черном кисете, а слитков десять штук. Да?
Я посмотрел на девушку, широко раскрыв глаза.
— Ты знаешь?!. Боже!.. Это ты?!. Ты принесла сейф?!
— Я. Только не пугайся так.
— ?!
— Как ты думаешь, это нам надолго хватит?
— ?!
— В мае прошлого года, когда Трикошин со Стефинией заставили меня искать в реке брезентовый мешочек какого-то бизнесмена, якобы набитый драгоценностями… Я ведь нашла драгоценности, но только не в мешочке, а в сейфе. Я его надежно перепрятала в другое место и всяким хламом замаскировала. Я поняла, что эти люди все равно не отпустят меня. Ведь жажда наживы горела в их глазах. А спрятала я сейф потому, что он, рано или поздно, нам самим пригодится. Я сделала вывод, что он ничей. О нем все уже давно забыли. Из разговоров Трикошина и его людей было ясно, что тому бизнесмену пропажа драгоценностей никакого урона не нанесла. Бизнесмен даже заявил правоохранительным органам и журналистам, что никакого ограбления в его доме не было. Зачем ему лишний скандал, когда он рисковал потерять еще больше, если бы началось расследование? Конечно, можно разыскать того бизнесмена и вернуть ему сейф. Но что даст такой поступок? Бизнесмен заподозрит что-то неладное и установит за каждым нашим шагом слежку. Такое произойдет и тогда, если сейф мы отнесем в милицию. Это тот самый случай, когда инициатива наказуема. Тебя могут посадить в тюрьму. Хватит нам переживаний! Самый разумный выход — оставить содержимое сейфа себе. Ну, что скажешь?
Щеки у Эолли покраснели от волнения и глаза светились как у ребенка, выдающего взрослому сокровенную тайну. И у меня в душе не было ни секунды колебания огорчать ее.
— Все правильно, — сказал я. И вновь крепко обнял ее.
— Я надеюсь, — молвила девушка тихо, — ты знаешь, что делать с содержимым…
— Не знаю, — признался я. — Но это не проблема. Борис подскажет.
— Он все знает?
— Да, почти все. Но, скажи мне, пожалуйста… — Я усадил Эолли на кушетку. — Не могу представить… Как ты принесла сюда такой тяжелый сейф?
— Во-первых, я привезла его домой на такси, — объясняла Эолли. — Во-вторых, я попросила того же таксиста поднять железный ящик на лестничную площадку. В-третьих, занести мне самой сейф в квартиру уже не составило большого труда.
— Постой! А как ты доставала его из реки?!
— Вот тут мне пришлось немного повозиться. Район тот не очень оживленный, и все же я дождалась глубокой ночи. Спустилась под мост, разделась и вошла в воду. Я ведь запомнила место, поэтому поиски не заняли много времени. Только было неудобно с грузом идти обратно, дно реки было сильно замусорено и ноги постоянно за что-то цеплялись. Не беспокойся, я не шла босая, я предусмотрительно обулась в кроссовки, а на руки надела резиновые перчатки. Когда достигла берега, обвязала ящик веревкой и вытянула его наверх. Вытерлась полотенцем, оделась, подождала немного, пока из сейфа вытечет вода, потом его обернула в целлофан, вынесла на дорогу, где вскоре поймала такси.
— Но как?…Это был сентябрь?.. Ведь в эту пору ледяная вода!
— Она не так страшна, как кажется, — улыбалась девушка. — И потом, не пропадать же добру!
Эолли погладила меня по голове, будто утешала, что все — позади и не стоит переживать. Меня переполняли разные чувства. А еще я понимал: Эолли стала взрослой. Ей пришлось слишком рано окунуться в жестокую, холодную действительность, равнодушно ломающую подчас людей крепких и сильных, в сравнении с которыми Эолли выглядела совсем хрупкой травинкой.
— А теперь я расскажу всю историю, — девушка убрала со лба спадающие на глаза волосы, аккуратно завела за ухо. — Слушай…
Рассказ Эолли.
'Это случилось в самом конце августа. Когда мы с тобой отправились в очередной раз в городок за продуктами. Я зашла в магазин дамского платья, чтобы купить себе кое-что, а ты остался на улице покурить. В магазине ко мне подошла какая-то незнакомая дама и вручила мне письмо со словами: 'Прочти это одна, без Андрея. Ты ведь хочешь ему добра, верно?' И вышла. Я спрятала от тебя письмо и дома прочитала. Там было написано: 'Милейшая Эолли! Я буду краток. Ты должна оставить Андрея. Иначе с ним случится неприятная история. Нет, никто не станет его убивать. Я не монстр. Просто Андрей попадет в тюрьму. А там ты знаешь — жизнь далеко не мед. Я рассчитываю на твое благоразумие. Ты уйдешь со мной. В ближайшие три дня будь на берегу. Подашь условный знак — поднимешь над головой платок. Это будет означать, что ты готова. Пусть Андрей думает, что ты пропала без вести. Итак, милая, срок — три дня!'
Вот такое письмо. Человек, написавший его, совсем не шутил. Я испугалась за тебя. Прошел день, второй, а на третий я решилась. Было солнечно, я пошла к морю, ты остался дома. Я увидела лодку, выглядывающую из-за ближайших скал. И подняла платок. Потом помахала тебе в последний раз. Ты тоже мне помахал, потом отвлекся, стал чинить крышу навеса. И я удалилась. Лодка очень быстро подплыла ко мне, она была снабжена почти бесшумным мотором… Вот так я оказалась у господина Н., которого по- настоящему звали Марком Романовым. Он привез меня в Киев и поселил в своем особняке. Я спросила его, зачем я ему? Он не ответил, только усмехнулся. Я сразу поставила условие: хочет он, чтобы я добывала для него драгоценности с трюмов затонувших кораблей — пожалуйста, но ни женой, ни любовницей я ему не буду. Он ответил: 'Хорошо'. А еще я ему сказала, что мне необходимо срочно съездить в Москву. 'Зачем?' — спросил Марк. 'Я должна убедиться, — ответила ему, — что с Андреем все в порядке.' 'Ладно', — сказал он. И выполнил мое требование. Через полторы недели мы с Марком вылетели самолетом в Москву. В моей сумочке лежал паспорт на имя Ладышевой Эолли Валерьевны, гражданки Украины, уроженки города Киева. Я подумала — пусть мы никогда больше не увидимся, но я буду носить твою фамилию. Так вот, в Москве мы поселились в гостинице, Марк снял два номера рядом. Я тебе позвонила, но ты не отвечал. Тогда я решила вытащить из реки сейф, ведь его кто-нибудь мог обнаружить. Назавтра ночью я вышла из гостиницы. Захватила веревку и синий целлофановый мешок, которые купила в магазине еще днем. Доставив в твою квартиру сейф, я некоторое время сидела на кухне и думала о тебе. Представляла, как ты тоскуешь один на берегу моря в заброшенной хижине. Думала, что ты рано или поздно вернешься домой? Чего тебе там делать?.. Я хотела оставить тебе какую-то весточку, написать на бумажке, что я никуда не пропала, что я жива, но не решилась этого сделать. Каждый день мы с Марком завтракали, обедали и ужинали в ресторане отеля. Я звонила тебе, но ты по-прежнему не отвечал. Прошло несколько дней, и я спросила Марка прямо: 'Отчего Андрея нет дома? Что ты сделал с ним?' На что Романов клялся и божился, что пальцем не трогал тебя. Потом он при мне позвонил своим людям в Симферополь и велел разузнать все. Спустя день пришел ответ: хижина на берегу моря пуста. А к вечеру поступило достоверное сообщение о том, что ты едешь в поезде 'Симферополь — Москва'. Мы подождали еще день, а к вечеру я вновь позвонила тебе. Ты поднял трубку и ответил: 'Алло!'. Я услышала родной
