от позиции герцога. Если дворянин ему полезен, дворянина оправдают.
Святейший не станет раздувать скандал или тем более мстить. Он просто найдет нового работника — молодого, красивого, нежного юношу, списав старого в графу «убытки». Вот и все.
— Как думаешь, очень нас ждут?
— Очень. Мы им нужны. — Селеста оглядела улицу, высматривая поздних прохожих. Никого не заметив, она в очередной раз позавидовала выгодному расположению подворья Тарраша. Посторонние к задней двери не подходили: место неудобное. — Глава рода должен избавиться от упыря в доме, как бы сильно он его ни любил. Идем.
На стук в решетчатом оконце появилось лицо одного из позавчерашних парней — на сей раз он недолго рассматривал посетительниц. Звук отодвигаемого засова послышался практически сразу. Привратник держался несколько скованно и посматривал на девушек с опаской: видимо, его просветили насчет их сущности. Медея бросила на подругу предупреждающий взгляд и столкнулась с таким же ответным, они обе отметили под рубахой у человека кольчугу и длинный меч на поясе.
Мужчина тщательно запер дверь, заложив ее огромным засовом из железной полосы, и повел гостий в ближайшее здание. Не в основной дом, где жила почти вся семья, а в маленькую постройку, бывшую прежде сараем или чем-то подобным. В прикрытых глухими ставнями окнах светился тусклый огонек, изнутри доносились людские голоса. Арбалетчиков на крыше на этот раз не было. Селеста дорого бы дала за ответ на вопрос, где они сейчас — притаились в засаде, ожидая сигнала, или мирно спят со своими семьями? Она не знала, какой вариант предпочесть. Доверие главы рода на предстоящих переговорах многое значит, однако упырица опасалась излишне благодушных партнеров.
Войдя следом за провожатым, она одним взглядом оценила собравшихся. Помещение, в котором они оказались, представляло собой длинную комнату метров восемь длиной и три — шириной, чисто вымытую и скудно обставленную мебелью. В дальнем конце виднелась дверь, около нее стоял высокий шкаф с какой-то посудой, остальное пространство властно захватил огромный стол из дорогого на вид дерева. Рядом с этим шедевром искусства краснодеревщиков две простые скамьи из какого-то пластикоподобного материала выглядели совершенно неподходяще, немногим лучше смотрелось массивное кожаное кресло во главе стола, в котором разместился Тарраш.
Мастер хмуро буравил взглядом закутанных в плащи упыриц, без стеснения рассматривающих его семью. Помимо Хастина, сидевшего ближе всех к выходу, за столом в порядке старшинства присутствовало еще четверо мужчин. Все не юнцы, с оружием, судя по повадкам, умеют с ним обращаться. Все смотрят настороженно, с неприязнью — и готовы драться. Итак, не считая вышедшего привратника, шестеро опытных воинов против двух восставших.
Селеста хмыкнула и стащила капюшон, открывая лицо:
— Прошу прощения, что не предупредили о визите заранее. — Она без спроса уселась на лавку справа, лицом к окнам. Медея скромной тенью застыла в углу. — Но, как я погляжу, вы нас ждали?
— Еще вчера, — недовольно проворчал мастер.
— Дела, ничего не поделаешь. У нас есть обязательства, которые следует выполнять.
— Да ну? Какие же дела могут быть у мертвой?
— Разные. Мы стараемся вписаться в людское общество.
— Ты еще в прошлый раз говорила. Только слова — словами, в серьезных вопросах лучше своими глазами посмотреть.
— У меня намного меньше оснований доверять вам, мастер, чем у вас — оснований доверять мне. — Девушка покачала головой, слегка скривила губы. — Вы на своей земле, среди своих родичей… Я бы сказала, что вы в полностью выигрышном положении. Но я так не скажу — ведь мы вам нужны, не наоборот. Не так ли?
— С чего бы это? — Кузнец недовольно набычился, его позу зеркально скопировали остальные мужчины. — Своим умом жили до сих пор, вроде справляемся. Чем ты, пигалица, нам поможешь?
— Своим умом вы жили всего месяц и ничего толком не надумали. В вашем доме днюет восставший, который для обычного человека представляет серьезную опасность. Я не знаю, в какой комнате спит Хастин, но если кто-то случайно потревожит его сон, рискует оказаться высосанным. — Селеста говорила тихим голосом, светски улыбаясь злым мужикам. — Днем мы, знаете ли, не способны контролировать инстинкты. Впрочем, есть беда посерьезнее. Соседи, клиенты, случайные гости… Рано или поздно в вашем сыне опознают упыря. Зная людей, предположу, что в таком случае убьют всех.
В воздухе повисло молчание. Тарраш недовольно перекатывал желваки на скулах, сидевший справа от него мужчина крепко, до хруста сжал кулаки, с ненавистью глядя на наглую нечисть. Наконец он не выдержал:
— Отрубить им головы — и вся недолга.
Судя по выражению лиц остальных, идея пользовалась популярностью. Тихий одобрительный ропот поднялся над столом, люди подобрались, как перед прыжком. Еще немного, достаточно малейшего кивка сидевшего в торце хозяина — и они набросятся на упыриц. Медея слегка пошевелилась: ее руки скрылись в широких рукавах, поудобнее перехватывая метательные ножи.
Селеста на замечание не отреагировала, сейчас и здесь имело значение только мнение главы рода. Ответа Тарраша она и ждала, застыв каменным изваянием.
— Что ты можешь?
Упырица порадовалась, что немертвое тело позволило ей скрыть дикую радость. Она-то всерьез приготовилась драться. Напряжение никуда не ушло, но стало слегка слабее: немедленная расправа откладывалась.
— Мы готовы предоставить Хастину убежище и научить его выживать. Правильно охотиться, правильно питаться, передвигаться по городу, обманывать стражу. Взамен тебе, — она впервые за время разговора посмотрела прямо на юношу, — придется пообещать мне две вещи: беспрекословно повиноваться и не рассказывать об увиденном. Уйти, если захочешь, уходи, но языком трепать не смей.
— И все?
— В общем, да. Твои дела с родом меня не касаются, если только они не ставят под угрозу наш покой.
— Что-то ты больно щедра, — недоверчиво высказался Тарраш.
— Ничуть. Во-первых, нам пригодится помощник. Во-вторых, пусть упырей ищут в Гнойнике, а не в порту. Мне не хочется, чтобы предстоящая Великая Охота началась с поиска внутреннего врага.
О том, что она рассчитывает на долгое сотрудничество, Селеста умолчала. Северяне запомнят оказанное добро и постараются выплатить «долг». Им можно будет продавать добычу по нормальной цене, узнавать бродящие среди мастеровых слухи, поручать задания — поначалу мелкие, потом серьезнее. Не бесплатно конечно же: любые отношения должны строиться на взаимовыгодной основе. Например, девушки могут подсказать, какой товар вскоре поднимется или упадет в цене, или предоставить компромат на враждебно относящегося к роду чиновника, еще чем помочь. Иметь в союзниках целый клан — дело полезное.
Если же они окажутся свиньями неблагодарными, всегда есть возможность для шантажа. Вон сидит, думает, глазками мерцает. Он тоже сейчас похож на человека — догадаться, что Хастин — упырь, с первого взгляда почти невозможно. Потом наблюдатель обратит внимание на неестественно бледную кожу, слишком плавные движения и привычку улыбаться, не разжимая губ. Внешность восставших невольно притягивает взоры: есть в ней нечто завораживающее, чувственно-смертоносное.
— Моему сыну, — кузнец еле заметно, не чувствительно для человеческого уха выделил последнее слово, — и впрямь нельзя оставаться. Но и отпускать его я боюсь. В первый год, что мы прожили в городе, упырем восставал едва ли не каждый. Отбились с трудом. Я не хочу, чтобы Хастин превратился в кого-то, подобного тем тварям. Они убивали всех…
Патриарх пошевелился в кресле, оглядел прочих родичей. Под его взглядом они один за другим опускали головы, не осмеливаясь оспаривать власть.
— Пока Хастин с нами, он пусть мертвый, но человек. Думаешь, среди вас он останется прежним?
