— Нет, — неожиданно заговорила Медея. При первых звуках ее певучего голоса люди вздрогнули от неожиданности. — Уже сейчас он не тот мальчик, которого ты растил. Он видит мир не как человек, воспринимает его иначе, и со временем отличия становятся глубже.
— Я могу обещать тебе, что безумным убийцей твой сын не станет. — Селеста положила подбородок на сцепленные руки и холодно оглядела Хастина: следующая фраза предназначалась ему. — Я скорее снесу сородичу голову сама, чем позволю находиться рядом столь опасному существу. Впрочем, ты вправе не верить моим обещаниям — ведь никто не знает, во что со временем превращаются восставшие. Мы можем лишь надеяться сохранить остатки своей души в целости.
— Гладко говоришь.
Тарраш нахмурился еще больше, хотя куда уж, казалось бы. Потом раздраженно фыркнул, становясь как никогда похожим на могучего и сердитого медведя:
— Ладно. Выбора особого у нас действительно нет, Хастину надо уйти. Не дело мертвым ходить среди живых. — Селеста спрятала усмешку. — Но смотри! Если только я узнаю, что ты мальца портишь, — своими руками удавлю.
Угроза выглядела реальной. Такими руками в самом деле можно и упыря удавить — даром что тому воздух не нужен.
Девушка серьезно кивнула:
— Договорились. — Она повернулась к неподвижному и какому-то потерянному Хастину: — Сегодня прощайся с родными, собирай вещи, которые захочешь с собой взять. Завтра кто-то из нас зайдет за тобой.
— Ты обратила внимание — первыми нам выйти не позволили? — заговорила Медея, стоило девушкам отойти подальше от «гостеприимного» дома.
— Наверняка арбалетчики. Они хорошо спрятали засаду — успели изучить возможности немертвых. Скорее всего, Хастин подсказал.
— Надеюсь, ты не предлагаешь привести его домой?
Красавица внимательно посмотрела на Селесту. Она ценила уютное убежище и не намеревалась открывать его чужаку. Если бы Селеста предложила выделить Хастину комнату, разразился бы скандал, подруги могли впервые всерьез поссориться.
— Нет, рано. Мы еще не настолько хорошо знакомы, чтобы ему доверять. — Маленькая девушка криво усмехнулась. — Точнее говоря, мы совсем друг друга не знаем — ничего, кроме имен и, скажем так, текущего состояния. Для начала устроим его в одной из временных лежек, присмотримся постепенно и начнем знакомить с делами. Имей в виду: учить станем по очереди, но основная тяжесть ляжет на тебя.
— Как будто других дел нет.
— Считай, что ничего важнее действительно нет. И только попробуй парня шпынять! Мы, городские восставшие, должны вместе держаться, а не склоки разводить. Он и без твоих подначек малость затюканный. Его судьбу обсуждали — и ни слова не сказал!
— Это нормально: северяне все такие, — усмехнулась Медея. — По крайней мере те, что с Синих гор. У них до сих пор патриархат вовсю процветает, народ совершенно дикий.
— Повезло. В наше время родоплеменной строй — как бы не самый удобный.
Дальше подруги шли молча. Медея раздумывала, как отразится на их жизни появление мужчины, третьего члена шайки. Или правильнее сказать — общины? Скорее, так: с обычными разбойниками у восставших мало общего. Мальчик Хастин симпатичный, но принесет ли пользу — не известно, да и вообще… Женщина честно признавалась себе, что продолжает завидовать молодому упырю: она-то о родственниках вообще ничего не знала. Надо думать, ее родители погибли, как и большинство дворян. Ей не нравилось и желание подруги немедленно приблизить незнакомого юношу. Слишком сильное желание, как ей казалось. Медея привыкла делить мир на две неравнозначные категории: вот она и Селеста — вот весь остальной мир, и эти части в лучшем случае находятся в состоянии нейтралитета, хотя чаще враждуют. Сейчас, видя, как к ним намеревается присоединиться кто-то еще, она заранее ревновала.
С другой стороны, для чего еще существуют мужчины, как не для облегчения жизни женщины?
Селеста раздумывала, насколько можно верить Таррашу. Тяжелая жизнь приучила ее использовать малейший шанс, влезать в каждую узкую щель. Она давно понимала, что предстоящая Великая Охота способна послужить трамплином не только для карьер военных и чиновников: причастные к организации действа посторонние люди тоже могут озолотиться, обрести влияние. Факасий, например, обеспечил своих подельников подрядами на строительство новых деревень, его люди негласно договорились насчет приобретения захваченных в Гнойнике рабов. Кузнецы получали хорошие премии за изготовление доспехов и оружия. Рихард планировал поживиться, обыскивая уцелевшие руины разрушенного города, его новые полномочия и пять десятков мужчин под его началом (плюс не меньшее число членов его же бывшей банды, не вошедших в стражу) позволяли собрать неплохую команду для раскопок и последующего вывоза ценных вещей. Захваченные трофеи герцог милостиво отдавал своим слугам.
Упырицы за время своей жизни в монастыре успели неплохо изучить его окрестности, особенно Медея. Мародеры собрали далеко не все. Девушки с ходу вспомнили пару десятков мест, в которых лежали дорогие и полезные находки, начиная от запасов консервированной еды и заканчивая складами ткани. Еще в Гнойнике осталась заботливо собираемая библиотека — во время бегства взять ее с собой не было никакой возможности, — другие тайники с вещами. Нельзя ли их вывезти? Нынешнее подземное обиталище, несмотря на ряд недостатков, представлялось надежным убежищем, а кроме него имелись и другие. Та же лаборатория, например. Возможно, имеет смысл предложить Таррашу обмен: упырицы указывают людям места с товаром — взамен те отдают часть стоимости деньгами и помогают перевезти нужные девушкам предметы. Семья Хастина получит возможность, не ведя поисков, первой подобраться к сокровищам, они разбогатеют, упрочат свой статус и влияние. Если слухи верны и власти намерены «отпустить вожжи» и скоро торговля получит развитие, то оборотистый человек сумеет преумножить начальный капитал. Имея же деньги, северяне смогут приобрести в родовое пользование кусок земли — операция незаконная, но кого такие мелочи волнуют? — тем самым поднявшись на ступеньку выше в сложившемся в Талее обществе. Станут дворянами де-факто, чтобы со временем оформить переход в более высокий класс юридически.
Проводить сложную операцию имеет смысл в том случае, если Хастин им с Медеей подойдет. Может, он маньяк похуже Карлона, просто прикидывается хорошо? Остается всего два месяца до того дня, когда стражники начнут всеобщую облаву на мутантов, оборванцев из Гнойника, упырей и всех тех, кто не вписывается в существующую систему. Положим, некоторые мародеры сами будут рады попасть в число подданных герцога, пусть и в качестве, мало отличающемся от животного. Их жизнь хуже не станет — скорее, наоборот. За оставшееся время девушкам предстоит ответить на неимоверно сложный вопрос: заслуживает ли Хастин доверия? Войдет ли он в единую команду, или от него придется тем или иным способом избавиться?
«Не забывай про Медею, — шепнули из глубины сознания остатки личности Андрея. — Еще предстоит убедить ее принять новичка».
Селеста предчувствовала, что предстоящая неделя обещает стать очень тяжелой.
Глава 14
— …Сколько тебе было лет?
— Шестнадцать.
Медея недоверчиво фыркнула:
— Ты обманываешь меня. В Университет даже потомков высшей аристократии принимали с девятнадцати — это все знают.
Хастин на обвинение во лжи никак не отреагировал. Спокойно начал объяснять:
— У меня талант к магии… был, по уровню взаимодействия с источниками почти сравнимый с
