18.11.74 г. в возрасте 34 года неожиданно (для меня) умер Гена и отъезду в Воскресенск был дан отбой, т. к. без сильных связей в министерстве переезд семьи с двумя детьми был бы катастрофой.
Второй, более экзотичный вариант ухода из ТИИ, связан с профессором Р.О.Матевосяном. Выше упоминалось, что вскоре после защиты диссертации Ниной (Матевосян официальный оппонент) профессор с группой ближайших учеников (братья Донских, Игорь и Олег и др.) уехал из Свердловска в Ереван, где на базе филиала Всесоюзного института химреактивов начал создавать самостоятельный институт. Поступило приглашение занять должность начальника отдела. Повод для того, чтобы посмотреть предлагаемое место работы, нашёлся: договориться с Матевосяном об оппонировании диссертации Вали Нагарёвой и добиться согласия приезда на защиту в Свердловск (и в те времена это было не близкое расстояние, причём с одной-двумя пересадками, и далеко не каждый маститый профессор соглашался на подобные вояжи).
Визит в Ереван весной 1974 г. очень хорошо запомнился. Институт расположен на краю Еревана, прямо под Араратом. Отличные помещения и оборудование. Режим работы «интересный», то кофе пьют, то маццони. Удивительное чинопочитание, в России это не является национальной чертой характера. Свердловские ребята уже почти год живут в общежитии (очень уж грязном) и проблесков с квартирой как-то не заметно. На работе для себя поставил крест, но Матевосяну дал уклончивый ответ, не хотел срыва защиты Валиной диссертации.
Ереван произвёл великолепное впечатление. Жена Игоря Донских с подругой показали основные достопримечательности Еревана, многое известно, но личное восприятие даёт больший эффект. В рабочее время тьма мужиков (женщин меньше видно) болтается на улицах, постоянно кто-то «прилипает» к одной из моих попутчиц. Вечером с Игорем были на стадионе «Раздан» (трибуны нависают над знаменитыми армянскими коньячными погребами) на матче сборная СССР Арарат (0:0). Стадион переполнен, 90 тысяч зрителей. Эмоции болельщиков сравнить не с чем, хотя приходилось бывать и на заполненных московских «Лужниках» и «Динамо» на матчах с участием хороших команд.
Поразило в Ереване обилие отличного и дешёвого сухого вина (97 коп. 0.8 л), за три дня мы его выпили много ящиков, закусывая зеленью. Кстати, армяне предпочитают пить водку.
Поразило также обилие в продаже дешёвой чеканки. Купил отличную работу «Ахтамар» (распространённый сюжет с изображением легендарной армянской женщины с факелом). Очень красиво. Но до дома не довёз. И это уже другая история. Обратный маршрут: Ереван Москва Свердловск Тюмень.
По прилёту в Москву (рассчитывал два дня пробыть у Неупокоева) наобум позвонил в Череповец. Влада оказалась на месте и… Ночь поездом туда, ночь обратно, день в Череповце. И в Свердловск. Никто, кроме нас двоих о встрече не узнал. Свидание было достаточно скучным, никакой близости, подарил ей «Ахтамар». Договорились встретиться летом. Только сел в Череповце в обратный поезд что-то в душе произошло («громкий писк» ностальгии?). Из меня пошли стихи-послания. Раньше, бывало, мог себя заставить написать стишок, но стремления не было. А здесь на одном дыхании лист формата А-4 с двух сторон. Ежедневно, до приезда в Тюмень, в конверт и в Череповец. К сожалению, не оставил себе ни копии, ни набросков. Интересно было бы сейчас посмотреть, что эти «перлы» представляли. Чтобы закончить «тему Влады» скажу, что больше писем не писал, через месяц получил телеграмму, что уезжает в отпуск с мужем. Всё!
Запомнил весну 1974 г. и поездкой в Талды-Курган на 60-летие папы. Много думал над подарком (лимитированы деньги), наконец, через соседа-художника заказали копию фрагмента картины Кранаха (15 -й век, букет цветов). Очень приятно видеть сейчас эту картину в Папенбурге.
Пересадку делал в Свердловске, ночевал у Олега Донских (ранее был официальным оппонентом на защите его диссертации), приличная семья. Хороший стол, дорогая выпивка. Вдруг выясняется, что Олег «голубой»… Я всегда настолько далёк от подобных компаний, что не умел и не умею отличать гомосексуалистов, отвращение не мог скрыть. Чёрт-те что, брат его Игорь имеет жену и ребёнка. По- видимому, современная молодёжь (мне тогда было 33 года) более информирована в подобных вопросах и может смеяться надо мной, но считаю, что христианская религия очень правильно налагает запрет на сексуальные контакты между лицами одного пола.
10.06.74 г. защитила диссертацию Валя Нагарёва. На защите хорошо выступал Матевосян, но вследствие повышенной импульсивности, он имел и достаточно много врагов. Два «чёрных шара» были явно в пику Матевосяну, так как ни одного замечания по существу диссертации не прозвучало ни устно, ни письменно. Вечером в ресторане Свердловск состоялся скромный ужин, Матевосяна не было.
В заключение темы Матевосяна несколько характерных штрихов. Колоритнейшая фигура, очень тёмный, эмоциональный, увлекающийся армянин, которого очень любили студенты. Произвёл фурор в Свердловске, когда отбил у ведущего певца оперетты жену, русскую, яркую блондинку, кандидата химических наук. Оставил свою прежнюю армянскую семью с 3-мя взрослыми дочерьми. Одно время много пил, после сердечного приступа «завязал» намертво. Начал заниматься охотой, мы в Томске с помощью Валиного мужа достали щенка породистой лайки.
Кстати, щенок недели 2 жил у нас в доме и когда Матевосян за ним приехал, дети плакали, не хотели отдавать. Подарок не принял, выложил деньги: «Борзыми щенками не беру!» История этой лайки продолжилась, когда Матевосян уехал в Ереван, кому-то отдал (продал?), а потом вдруг потребовался новый паспорт (якобы Матевосян потерял). Эта лаечка, хвост колечком, до сих пор перед моими глазами, но по складу характера я не могу быть охотником: «птичку жалко!».
Запомнил рассказ Матевосяна, как он швырял в лицо директору института в присутствии секретаря парткома партбилет, но оба оказались порядочными людьми. И заключение: «Ребята! Надо вступать в партию, меньше будет процент подлецов!»
В августе 1974 г. в журнале Академии наук СССР «Успехи химии» опубликована без соавторов обзорная двадцатистраничная статья «Определение устойчивости слабых органических комплексов методами УФ-спектроскопии», которая мгновенно принесла автору широкую известность. Только из-за границы (Япония, Бельгия, Италия, США, Польша, Чехословакия…) поступило не менее полусотни запросов на оттиск. Через некоторое время мне запретили отправлять оттиски за границу под предлогом авторских прав СССР. Действительно, журнал «Успехи химии» продавался за рубежом в английском переводе и я, как автор, получил 96 рублей с копейками в чеках Внешторгбанка (мелочь, конечно, но Нина в «Берёзке» что-то приобрела). Сдерживание личных контактов с заграничными учёными большая дурь, тем более, что я очень активно использовал переписку для получения оттисков интересующих меня зарубежных (и не только) авторов. Имел отдельные папки с работами крупнейших учёных в области молекулярных комплексов. Переписывался с авторами и самостоятельно перевёл книги R.Foster «Комплексы с переносом заряда», J.Rose «Молекулярные комплексы», последний перевод можно было печатать, но не дошли руки.
!8.11.74 г. пришла телеграмма о смерти Гены Неупокоева. Для меня потрясение, тем более, что внешне Гена шёл на поправку и через несколько дней собирался вылететь в полностью оформленную командировку в Японию. Летел на похороны ночь туда, следующую ночь обратно. Родственники были очень рады моему приезду. По дороге купил много красных гвоздик. Похороны на даче (Ярославское направление электрички). Гена умер, а на даче живут его родители «на птичьих правах» (без прописки), причём в очень натянутых отношениях с Надей Неупокоевой. По приезду в Тюмень начал собирать деньги на памятник, но удалось собрать только 100 рублей, включая мои 20. Давно заметил чёрствость большинства наших людей по отношению к ушедшим в мир иной. На словах сочувствие, но только речь заходит о реальной помощи… Вспомним поэта: «Это нужно не мёртвым, это нужно живым!»
Работать в ТИИ становилось всё труднее. Постоянная мрачность может в дурдом загнать. Занялся составлением фраз и мелких юморесок (навела 16-я страница «Литературной газеты», чрезвычайно популярной в описываемый период). Многие фразы навеяны конкретными личностями факультета и я сознательно укладывал их под стекло на своём письменном столе на кафедре, «обкатывая» на любопытных. Периодически фразы кто-то изымал, писал новые. Короче говоря, «искал на жопу приключений». Кое-что (очень немного) сохранилось. Вот несколько примеров.
