— Ты встретил его на стройке? — догадался Рейнблад. — Думаешь, он был подослан Пайком?
— Я не знаю, что думать, — сказал Пейн. — Дело в том, что это не орк. Сейчас его зовут Джоном Россом, он называет себя рыцарем. У него есть человеческая татуировка на груди, индюк красного цвета.
— Ого! — воскликнул Рейнблад. — Древний королевский род. Я и не знал, что сохранились живые представители. Может, подделка?
— Может, и подделка, — сказал Пейн. — Но он похож на Джулиуса Каэссара как две капли воды, такой же тщедушный, кривоногий и плешивый. Вы видели фотографии, которые я привез?
— Видел, — кивнул Рейнблад. — Интересно, очень интересно. Погоди! А куда у него делись орочьи отметины с морды?
— Он говорит, что это была водостойкая краска, — сказал Пейн. — Может, и не врет. Там, в Оркланде, я не проверял его тело на предмет других татуировок.
— Так он сам признает, что был тем орком? — изумился Рейнблад.
— Признает, — подтвердил Пейн. — Когда мы впервые встретились, он не смог скрыть своего потрясения. А когда я стал его расспрашивать, он все признал и даже объяснил, как именно меня дурачил. А потом… Понимаете, ваша божественность, в ходе экспедиции я допустил несколько грубых ошибок… очень грубых…
— Он тебя шантажировал? — спросил Рейнблад. — Погоди… Он тебя завербовал?!
Пейн опустил глаза и покраснел, как ребенок, застигнутый в кладовке за пожиранием варенья. Рейнблад расхохотался и хлопнул дьякона по плечу.
— Добро пожаловать в разведку! — провозгласил кардинал. — Поздравляю с потерей невинности. Какое первое задание он тебе поручил?
— Никакого, — ответил Пейн. — Он сказал, что ему надо сначала посоветоваться с Пайком.
— Ну да, при спонтанной вербовке так обычно и бывает, — кивнул Рейнблад. Пейн вздохнул и сказал:
— Я полностью признаю свою вину, ваша божественность. Я готов принять любое наказание. Мне очень стыдно, что я принял его предложение. Это была минута слабости, понимаете, ваша божественность…
— Все понимаю, не продолжай, — оборвал его Рейнблад. — Молодец, что сразу во всем сознался. Пойдем-ка в кабинет, пробьем этого твоего Росса по компьютеру.
— Что сделаем? — не понял Пейн.
— Не бери в голову, — отмахнулся Рейнблад. — Это наш особый жреческий жаргон, священная феня, так сказать. Пошли.
Через пять минут Рейнблад сидел за письменным столом в роскошном кресле, похожем на трон, и что-то делал с терминалом компьютера. Питер Пейн скромно притулился на краешке стула для посетителей и терпеливо ждал, пока его божественность закончит получать информацию. Это был долгий процесс, то и дело прерываемый высказываниями наподобие: «Ого!», «Как хорошо все сходится!», «Вот демонище-то!», «А вот тут-то мы ему анус паникадилом и заткнем», и тому подобными. Лицо кардинала при этом становилось все более озабоченным.
Спустя четверть часа его божественность откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову и стал думать. Думал он минут пять, после чего открыл глаза и сказал:
— Мы с тобой, сэр Питер, сделаем вот что.
5
На территорию бывшего дворца Дюкейна Питер Пейн входил с опаской. Умом он понимал, что ничего страшного здесь, скорее всего, не осталось, но сердце колотилось сильнее, чем обычно, и при каждом сокращении как бы говорило: «Проклятое место! Проклятое место!»
Факел обнаружился в той самой нише, о которой говорил Росс, но Питер не стал им пользоваться. Коридор не слишком темный, очки ночного видения вполне справляются. Где-то здесь надо повернуть налево… Да, вот он, поворот. А это еще что такое?
Биодетектор, совмещенный с детектором вооружения, услужливо подсказал, что основной коридор заминирован. Если бы Питер не взял с собой очки, а шел при свете факела, и если бы он не заметил это узкое боковое ответвление… Брр…
В боковом тоннеле мин не было, а в конце его был виден дневной свет. Питер прошел по тоннелю, вышел на свет и оказался во внутреннем дворе бывшего дворца проклятого олигарха. В центре двора громоздились развалины фонтана (или бассейна?), на сохранившемся участке бортика сидел Джон Росс в таких же очках, как у Питера. Несмотря на дневную жару, он был в плаще, правая рука скрывалась под ним, и, как подсказал детектор вооружения, держала заряженный бластер, снятый с предохранителя. Впрочем, разглядев Питера, Росс немедленно поставил оружие на предохранитель и вытащил руку из-под плаща. Внезапно Питер понял, что за очки надеты сейчас на глаза Джона Росса.
— Это же очки Хайрама! — воскликнул Питер.
— Экий ты наблюдательный, — сказал Джон. — Но в целом разведчик из тебя как из дерьма пулька для бластера. На первую же встречу хвост привел, позорник!
— Чего? — не понял Питер. — Кого я привел?
— Хвост, — повторил Джон. — Наружное наблюдение. Три человека и пять орков, по-моему, из личной гвардии Рейнблада, хотя точно не уверен. Тебя так быстро раскололи?
Вместо ответа Питер сунул руку за пазуху и вытащил сложенный пополам лист бумаги. Это была особая бумага, так называемая гербовая, с водяными знаками, микрорисунком и прочими особенностями, затрудняющими подделку, дом Лу начал ее продавать около пятисот дней назад. Джон развернул документ и стал читать вслух:
— Сим удостоверяю, что все действия и бездействия, совершённые или несовершённые дьяконом Питером Пейном, совершены им или, соответственно, не совершены с моего ведома и благословения, и направлены на благо Святой Церкви и Великой Родины. Удостоверяю, что вышепоименованное существо обладает полным и ничем не ограниченным иммунитетом к любым преследованиям, законным или беззаконным, и не подлежит никакому суду, исключая Божий Суд, а также Святейший Суд Моей Божественности. Прикольно тут написано: «Существо». Неужели орки тоже бывают с ничем не ограниченным иммунитетом? Наверное, бывают. А Рейнблад — осторожный старый хрыч, не стал на предъявителя бумагу выписывать, читал, небось, древнюю сагу про трех рыцарей.
— Давай сюда бумагу, — потребовал Питер и требовательно протянул руку.
— Держи, — сказал Джон и отдал документ. — Стало быть, расколол тебя его божественность. Теперь ты меня вербовать будешь?
Питер досадливо крякнул. Он так тщательно готовился к этому разговору, шаг за шагом выстраивал аргументацию, заранее заготовил контраргументы на все возможные возражения… Джон улыбнулся и сказал:
— Ну, давай поиграем в вербовку, не буду лишать тебя удовольствия. Надеюсь, ты понимаешь, что от гнева Рейнблада эта филькина грамота тебя не защитит?
— Его божественность меня простил! — заявил Питер.
— Ну-ну, — сказал Джон. — Быстро же ты успел доложить ему о своих прегрешениях. Будь я кардиналом, я бы не стал выслушивать подробности, а приказал бы тебе составить подробный письменный отчет. За ночь ты его составить не мог, ты к моей вербовке готовился, учебники читал, все такое… Да если бы даже составил, Рейнблад его точно еще не прочел. Да даже если прочел, индульгенцию он тебе выписал раньше, не зная всех твоих подвигов. Так что не раскатывай губу, Питер, твоя судьба еще не решена. В ближайшие дни он тебя трогать не будет, но когда текущий кризис разрешится тем или иным образом… Я бы на твоем месте уже начал бы сухари сушить.
— Какие сухари? — не понял Питер. — Зачем их сушить?
