Он обернулся.
— Что?
— Ты слышал. Я просто не представляю, как мы с тобой дальше будем жить. Когда я заберу Юлю — а я её заберу! — я не хочу, чтобы она жила среди скандалов.
— Очнись, наконец! Что ты себе в голову вбила? — Исаев в сердцах швырнул чистую рубашку на пол.
— Я тебе сказала — собирай вещи и уходи! — тоже повысила голос Марина. — Всё равно уйдёшь. Не сейчас, так через месяц, через два. Так какой смысл всё это затягивать?
Он смотрел на неё со жгучей обидой.
— Ты просто никогда меня не любила.
Она отвернулась, чтобы он не видел её глаз и дрожащих губ.
— Ты прав, Аркаша, я никогда тебя не любила. Как и ты меня впрочем, — добавила Марина, когда Исаев хлопнул дверью спальни.
Непривычно тихой Калерии она сообщила, что Аркаша здесь больше не живёт.
— Калерия Львовна, пожалуйста, соберите его вещи. Он позже за ними заедет.
Жизнь снова менялась, происходило что-то важное и судьбоносное, но Марина даже оценить происходящее по достоинству не могла. Из-за нежелания Аркаши понять её, не было ни больно, ни обидно. Просто очередная неудача постигла, Марина оттолкнулась от препятствия и поспешила дальше, туда, где был свет и улыбался ребёнок. Именно ей улыбался. И нужно было сделать всё, чтобы эта улыбка не угасла.
Она не плакала из-за ухода Исаева, даже когда он явился за своими вещами на следующий день, и был холоден и нетерпим. Изо всех сил пытался показать, что это она во всём виновата, она всё испортила. Марина не спорила и не позволила себе разреветься после его ухода, хотя очень хотелось. А вот после очередного разговора с Галиной Николаевной, при котором присутствовали представители органов опеки, прорыдала полночи.
— Они мне её не отдадут, так прямо и сказали. Даже видеться запретили. Говорят, что всё решено! А что решено, если она меня ждёт?
Антонина Михайловна погладила её по руке.
— Успокойся.
— Не могу я успокоиться, мама! Я её уже неделю не видела. Я даже не знаю, что там происходит!
— Я сам туда пойду, — бушевал Анатолий Петрович. — Пойду и поговорю с ними! Что значит, не разрешают видеться? Это тюрьма, что ли?
— Толя, не надо! Ты всё испортишь.
— Почему это я испорчу? — обиделся Анатолий Петрович.
— Потому что я тебя знаю!
Калерия Львовна, всё это время молча стоявшая у окна, вдруг подошла к дивану и схватила Марину за руку.
— Вставай. Вставай, одевайся и иди.
— Куда?
— К Алексею. Он всегда знает, как поступить.
С этим утверждением Марина могла бы поспорить, но прежде чем ей это в голову пришло, Антонина Михайловна закивала.
— Правильно. Иди к Лёше, он всё решит.
Марина взглянула на отца, но и он спорить не стал.
Уже в такси опомнилась и подумала, что, наверное, зря она едет к нему в офис. Нужно было позвонить, дождаться вечера, встретиться, всё спокойно Асадову рассказать, а вместо этого она мчится к нему зарёванная и трясущаяся. Она снова бежит к нему решать свои проблемы.
Прошла в кабинет, даже не взглянув в сторону секретарши, которая открыла рот от удивления при виде неё, и сразу дверь за собой закрыла. Алексей поднял глаза от бумаг, в первый момент опешил, увидев её, но потом поднялся и вышел из-за стола ей навстречу.
— Что, Марин?
Она стояла, смотрела на него и вдруг поняла, что не может ничего сказать. Рот откроет и тут же слёзы хлынут. Хотя, они так и так потекли. Алексей подошёл, а она сама качнулась ему навстречу, а когда он обнял, уткнулась лицом в его грудь.
— Помоги мне…
= 9 =
— Вон она.
— Где?
— Да вон же. В розовой курточке. Видишь?
Алексей всматривался в резвящихся на детской площадке детей, наконец, высмотрел девочку небольшого роста, в розовой куртяшке и синей шапке с помпоном.
— Вижу. — И посмотрел на бывшую жену. Та не спускала с девочки глаз и улыбалась. Так, как не улыбалась уже давно, а он эту улыбку очень хорошо помнил. От неё всегда на сердце у него теплело.
— Юля! — Марина замахала девочке рукой. Та остановилась, уставилась на них вроде бы удивлённо, а затем заулыбалась и побежала к Марине. Налетела на неё с размаху и обняла руками.
— Ты пришла!
— Я же говорила, что сегодня приду. — Марина отдала Алексею свою сумку, а сама присела перед девочкой на корточки. Юля с любопытством косилась на Асадова, выглядела немного смущённой, а Алексей ребёнку улыбнулся.
— Привет.
— Здравствуйте, — очень обстоятельно ответила Юля и этим взрослых немного насмешила. Марина с Асадовым переглянулись, и он важно кивнул.
— Меня Алексей зовут. А тебя?
Ребёнок в нерешительности взглянул на Марину, а когда та ободряюще ей улыбнулась, ответил:
— А меня Юля. — После этого любопытство победило, и она выпалила: — Ты тоже ко мне в гости пришёл?
— Конечно, к тебе.
— Юль, вы опять по сугробам лазили? Ноги все сырые, наверное. Тамара Ивановна куда смотрит?
— Туда, — беспечно ответил ребёнок и махнул рукой в другую сторону. — Там мальчишки с горки катаются.
— А вы этим пользуетесь, да?
— Ноги совсем не замёрзли, правда!
Марина невольно улыбнулась и притянула девочку к себе, поцеловала.
— А ты почему с горки не катаешься? — Асадову молча за всем наблюдать надоело, он закинул Маринину сумку себе на плечо, а потом подхватил ребёнка под мышки и приподнял. Юля взвизгнула, а когда её поставили на лавку, рассмеялась.
— Так почему ты с горки не катаешься?
— Страшно. Она очень высокая и ледяная.
— А мальчишки не боятся?
— Они ничего не боятся.
Алексей ухмыльнулся.
— Это точно.
Марина тихонько толкнула его в плечо.
— Не хвастайся.
