— Марина Анатольевна.
Она обернулась и коротко кивнула подошедшей Тамаре Ивановне. Та улыбнулась слегка сконфужено, а на Асадова посмотрела и вовсе насторожено. Марина знала, что все в детском доме, вплоть до последней нянечки, её обсуждают, после того, как она всё-таки смогла добиться своего и ребёнка отвоевать, если так можно сказать. Но воевать ведь на самом деле пришлось, хоть и недолго, но проявить твёрдость было необходимо, что она и сделала, не задумываясь. Это было неприятно, в какие-то моменты даже неправильно и противно, но разве можно поступить иначе, когда ребёнок цепляется за тебя и не отпускает, боясь, что ты больше не придёшь. Представители органов опеки смотрели осуждающе, недовольно, но после нескольких звонков сверху сдались, и мнение своё 'изменили'. Даже документы на усыновление теперь оформлялись довольно резво. Но это никого не радовало — ни органы опеки, ни директора детского дома Галину Николаевну, ни ту семейную пару, которой теперь придётся начинать всё сначала, ни саму Марину. Нет, она была счастлива, понимая, что до того момента, как Юлю можно будет забрать домой, остаётся всё меньше времени, но сам факт того, что пришлось прибегнуть к не совсем честным методам, счастье омрачал. А ведь нужно было всего лишь спросить мнение ребёнка, выслушать девочку, но для взрослых формальности оказались куда важнее.
— Добрый день, Тамара Ивановна.
— Я вас сразу заметила, но решила не подходить пока. — И опять быстро глянула на Алексея. Марина тоже посмотрела. Они с Юлей о чём-то разговаривали, девочка зачарованно таращила на него глаза, а потом кивнула. Алексей вернул Марине сумку и легко подхватил ребёнка на руки.
— Держи.
— Вы куда? — удивилась Марина, принимая из его рук свою сумку.
— С горки кататься.
— Лёш, да ты что? — ахнула Марина, но Асадов лишь нетерпеливо отмахнулся и зашагал по дорожке. Юля помахала Марине рукой, и та улыбнулась девочке.
— Это ваш жених?
Марина взглянула на воспитательницу, которая, кажется, сама уже не рада была, что задала этот вопрос, а потом покачала головой.
— Нет, это мой бывший муж.
Тамара Ивановна ничего не ответила, но выглядела весьма удивлённой. Решив побыстрее закончить разговор, Марина сообщила:
— Мы Юлю заберём погулять. К ужину приведём. Галину Николаевну я предупредила, она не против.
Галина Николаевна теперь никогда не была против, и все это знали.
Получив согласие воспитательницы, Марина направилась ближе к горке, чтобы посмотреть, как Алексей с Юлей катаются. Они как раз забрались на вершину горки, дождались пока мальчишки, с радостными криками скатятся вниз, и тогда уже они поехали. Марина даже зажмурилась, когда Асадов в своём кашемировом пальто бухнулся на заснеженный лёд. Юля вцепилась в него, визжа от восторга, и даже Марине не помахала, боясь разжать кулачки и отпустить воротник асадовского пальто. Приземлились они в сугроб, который мальчишки специально соорудили внизу, чтобы смягчить торможение. Алексейей рухнул в сугроб на спину, прижимая ребёнка к себе, и они вместе расхохотались.
Марина подошла к ним, помогла Юле подняться, отряхнула прилипший снег, и посмотрела на Алексея, который продолжал лежать на снегу.
— Вставай, — сказала она.
На неё смотрели смеющиеся тёмные глаза, а затем Лёшка протянул к ней руку, предлагая и ему помочь.
— Нет уж, — отказалась Марина, — я все твои шуточки знаю. Вставай!
— Так здорово было! — запрыгала Юля рядом. — Я совсем не испугалась!
— А я испугался.
— Не правда!
— Правда, правда. Ты не заметила, как я испугался?
— Нет! — Девочка замотала головой, и большой помпон на её шапке закачался.
Алексей поднялся на ноги и принялся отряхиваться.
— Ты весь в снегу, — посетовала Марина, смахивая своими перчатками снег с его спины.
— Как снеговик! — рассмеялась Юля.
А Асадов вдруг охнул и затряс головой.
— Марин, мне снег за шиворот попал!
— Стой спокойно! — приказала она и в следующую секунду её ручка нырнула за воротник его рубашки. — Говорила же тебе!.. Сам как маленький, Алёш!
Он не просто стоял спокойно, как она просила. Алексей замер, почувствовав её прикосновение. Снег тут же, мгновенно, как ему показалось, растаял и по спине потекло. Да ещё это её небрежно брошенное 'Алёш'…
Но неловкой ситуации удалось избежать. Асадов вовремя отвёл глаза, передёрнул плечами, подмигнул Юле и всё закончилось. А когда обернулся к Марине, она уже хлопотала вокруг ребёнка.
— Придётся зайти, переодеться, Юль. И пойдём в кафе.
— А в какое кафе? В то самое?
— Да.
— Здорово! — Юля вприпрыжку припустилась по дорожке, а Марина мельком глянула на бывшего мужа.
— Пойдём?
Он кивнул.
Очень хотелось её обнять. Без всяких намёков на что-то большее, просто сжать крепко, дать ей понять, что он рядом и всё понимает. И помочь всегда готов, лишь бы она его помощь приняла. Но на сегодняшний день, обнять — это уже непозволительная роскошь. У него совсем недавно был такой вечер, когда он мог её обнимать, прижимать к себе, гладить по волосам и что-то шептать ей на ухо, успокаивая. Всё как раньше. И Марина рассказывала ему о своих несчастьях и говорила, что ей нужна его помощь. Именно его помощь.
— Хорошая девчонка, — сказал Алексей, наблюдая за Юлей, которая весело подпрыгивала, удалившись от них на некоторое расстояние. Выглядела довольной, крутила головой, оглядываясь по сторонам.
— Хорошая, — согласилась Марина совершенно спокойно, тоже не спуская с девочки глаз. Но потом всё же повернула голову, чтобы посмотреть на Лёшку и принялась отряхивать рукав его пальто, которое всё ещё местами было в снегу. — О чём ты думал, когда полез на эту горку?
Он ухмыльнулся.
— О том, что не катался с таких горок тысячу лет, не меньше. А ты не хочешь прокатиться?
Марина его вопрос проигнорировала и вместо этого сказала:
— Ты подождёшь нас внизу, не надо подниматься наверх.
— Почему?
— Во-первых, тебе там делать нечего, а во-вторых, не надо людей нервировать. На меня и так косо смотрят. Наверное, считают, что я связана с мафией, раз так быстро всё решилось.
Алексей рассмеялся.
— Так уж и с мафией?
Это была откровенная насмешка, и Марина сначала оскорбилась, а после одарила его укоряющим взглядом.
— Кто читал мне вслух детективы?
Асадов посмотрел на ясное небо, зажмурился и с удовольствием сказал:
— Я читал.
— Вот именно.
— И 'Крёстного отца' заставлял тебя смотреть.
— Да, и не раз. Хотя, я совершенно не помню, чем там дело закончилось.
