себя тем, что девочка занята мультфильмами. А сама сидела на диване в гостиной и даже пошевелиться боялась, просто ждала. А когда Лёшка, наконец, хлопнул дверью, закрыла глаза, не представляя, как посмотрит на него сейчас.
— Марин, ты чего?
Он вошёл в комнату, увидел её, застывшую, как изваяние, и сразу насторожился.
— Дети где?
Она попыталась справиться с голосом.
— Юля мультики смотрит.
— А Тошка?
Небольшая пауза, но потом всё же ответила:
— Его Соня забрала.
Алексей моргнул.
— То есть как?
Марина пожала плечами, а Асадов вдруг рыкнул:
— И ты его отдала?!
— А как я могла его не отдать? — в отчаянии выкрикнула Марина. — Она же его мать! А я кто?!
Она вытирала слёзы, а Алексей просто стоял посреди комнаты, в глазах ужас, а на лице полная растерянность.
— Скандалила? — спросил он через некоторое время.
— Да нет, — всхлипнула Марина. — Она зла, конечно, но старалась держать себя в руках…
— Не плачь, — попросил он тише.
— Не могу!
— Надо было мне позвонить!
— И что бы ты сделал? Или думаешь, она твоего возвращения стала бы дожидаться?
Он нервным движением потёр шею.
— И ведь не предупредила, что возвращается… — Алексей явно проглотил какое-то ругательство. Потом подошёл к дивану и сел рядом с Мариной. Но обнять не успел, дверь детской приоткрылась и выглянула Юля. Посмотрела на них очень серьёзно и спросила:
— Вы зачем кричите?
Марина отвернулась от неё, чтобы вытереть слёзы, и тут же заулыбалась.
— Мы не кричим, милая, просто разговариваем.
Девочка спрятала руки за спину и смотрела на них исподлобья. Алексей разглядывал её пару секунд, а потом поднялся, подошёл и взял Юлю на руки. Она тут же разревелась и потянулась к Марине, когда Асадов снова вернулся на диван.
— Ну не плачь. — Марина погладила её по волосам, потом поцеловала.
— Его забрать нужно, — прошептала Юля, когда Марина укладывала её спать. Поправила девочке одеяло и переспросила:
— Антона?
Юля кивнула.
— Зачем его забрали? Ему же хорошо у нас было, а там он будет один.
— Где?
— Ну… там. — Юля неопределенно махнула рукой. Марина пригладила её волосы, раскинувшиеся по подушке, и как можно мягче проговорила:
— Солнышко, Антона мама забрала.
Юля удивлённо посмотрела.
— Мама?
— Да.
— Значит, его не в детдом забрали?
— Нет, конечно. Он поехал с мамой домой. А ты из-за этого переживаешь?
Юля перевернулась на спину и натянула на себя одеяло до самого носа.
— Если у него мама есть, почему же он у нас жил?
Марина старательно подбирала слова. Водила ладонью по одеялу и пыталась выглядеть и говорить убедительно.
— Просто мама Антона… она работать уезжала и поэтому он жил с папой, с Лёшей. А теперь мама его вернулась, и забрала его домой.
— А она его ещё привезёт?
Марина слабо улыбнулась.
— Надеюсь. Спи, моя хорошая.
Почти весь вечер молчали. Алексей всё ходил по квартире без дела, думал, Марине с трудом удалось заставить его сесть за стол и, наконец, поужинать. Трогать его боялась, Асадов закипал, видимо, мысленно готовился к разговору с женой. Хмурился даже когда в постель лёг. Уставился в телевизор, закинул руку за голову, и только бурное дыхание выдавало его внутреннее состояние, давало понять, что выпуск Новостей и все мировые новости вместе взятые, его сейчас интересуют мало. Марина не лезла к нему ни с какими вопросами, потому что прекрасно понимала — у Лёшки нет для неё ответов. Лежала, прижавшись щекой к плечу Асадова, но смотрела не в телевизор, как он, а на пустую детскую кроватку у противоположной стены. Даже не думала, что успела так привыкнуть к постоянному присутствию Антона в их спальне. Здесь были его игрушки, новенькое голубенькое одеяльце с вышивкой, мама купила и подарила, Антон иногда плакал ночью, а если просыпался утром раньше них, принимался играть в кроватке, именно поэтому в ней всегда были игрушки.
Игрушки и сейчас были на месте, Соня даже не подумала их взять, только зайца Тошкиного любимого захватила, а вот Антона не было, и от этого было очень тяжело на душе.
Алексей рассеяно водил пальцем по Марининой руке, и она не выдержала и осторожно спросила:
— Переживаешь?
— Думаю, что завтра ей скажу.
Марина перевернулась на спину и сложила руки на животе.
— А если она…
Алексей выключил телевизор, а пульт положил на тумбочку. В комнате сразу стало темно, и Марина зажмурилась, чувствуя, как Асадов ворочается рядом. Пыхтел от злости и раздражения, стукнул кулаком по подушке, а когда лёг, обнял Марину одной рукой.
— Я не хочу о ней думать. Тем более на ночь глядя.
— А может, мне… — снова рискнула подать голос Марина, но Алексей тут же её перебил.
— Нет. Со мной ты завтра не поедешь. Даже в машине сидеть не будешь.
Они помолчали, но через минуту он всё-таки придвинулся к ней и поцеловал.
— Спи. Всё устроится как-нибудь. Я сделаю всё, что смогу.
— Я знаю.
Утром Юля проснулась спокойной, улыбалась и радовалась блинчикам, которыми их решила побаловать, пришедшая пораньше Калерия Львовна. А Алексей первым делом, ещё до завтрака, принялся звонить Маше.
— Приезжай не к нам, а к Софье Николаевне. Да, сейчас поезжай. Она пустит тебя, Маша!.. Ну, хорошо, я тоже сейчас подъеду, встретимся у подъезда.
Алексей едва удержался, чтобы не отправиться в дом к бывшей жене рано утром, как только проснулся. Но потом решил, что его видимое волнение послужит для неё лишним козырем, а этому ему не нужно. Они не спеша позавтракали, Алексей помогал Юле сворачивать блинчики в трубочку, как она любила, и они вместе смеялись, когда она вся перепачкалась, вытекающим из них вареньем. Только иногда ловил на себе взгляд Марины и понимал, что её ему обмануть не удалось. Она-то видела его нетерпение и нервозность. Но даже когда провожала его в прихожей, ничего не сказала, быстро поцеловала, так как целовала каждое утро, провожая его на работу, а он, выходя за дверь, не стал оборачиваться, чтобы не встретить её серьёзный взгляд. На это у него не было сейчас душевных сил.
