Я пожала плечами.
— Продаю.
— И покупают?
— Иногда.
— Хороший бизнес?
— Это не бизнес, это искусство.
Глеб недоверчиво усмехнулся.
— Искусства без бизнеса уже давно не бывает, детка.
— Я тебе не детка. А вот чем занимаешь ты, мне интересно?
Он откинул голову назад, чтобы видеть меня и широко улыбнулся.
— Правда, интересно?
Я нахмурилась.
— Почему-то мне не нравится, как ты улыбаешься.
— Что очень и очень странно. Обычно женщины от меня в восторге.
Я фыркнула.
— Так я тебе и поверила.
— А почему нет? Я очень даже милый… бываю иногда.
— Рада за всех твоих женщин. А на вопрос ты мой так и не ответил. Чем занимаетесь, Глеб Степанович?
Он даже сел и уставился на меня с неподдельным любопытством. Я под его взглядом занервничала.
— Что ты смотришь?
Мартынов хмыкнул.
— Не стыдно по чужим сумкам лазить?
Вся краска бросилась мне в лицо, я чуть нож не выронила. Уткнулась взглядом в тарелку с салатом, нервно повела плечами, а потом совершенно фальшивым и от того противным тоном, проговорила:
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
Глеб разулыбался.
— Конечно. Что ещё ты вычитала в моём паспорте?
Я перестала притворяться и прямо взглянула на него, правда, щёки так и пылали, но с этим ничего невозможно было поделать.
— Ты прописан в Москве! Вот и отправляйся по месту прописки!
— А где прописана ты? Здесь?
Я замолчала. Прописана я здесь не была, по крайней мере, пока. Но это не даёт ему права…
— Ты же москвич! Здесь-то тебе что надо?
— Я не москвич, просто там у меня есть жильё. Какое — никакое. А как появилась возможность, я решил перебраться туда, где потише. А в этом городе мне нравится. Старинный город, красивый, уютный. Надо думать о старости.
Я пренебрежительно фыркнула.
— Тебе всего тридцать три, какая старость.
Глеб вдруг расхохотался.
— Кажется, ты проявила большой интерес к моей скромной персоне.
— Просто мне нужно знать, что за тип появился в моей квартире. Может, ты маньяк?
Он почесал кончик носа.
— Такое мне говорили.
— Ой, замолчи. Хвастун.
— Вот уж чего нет, того нет! Ничего не придумываю, только правду говорю.
Обедать мы сели через час. Всё это время я гордо отмалчивалась, обидевшись на прозорливость Глеба и на то, что он не упускал возможности меня смутить. Мартынов с аппетитом поедал ростбиф и непонимающе посматривал на меня, пока я гоняла по тарелке два листика салата и четвертинку помидоры. В итоге, даже головой качнул и подложил себе мяса.
— Что ты над собой издеваешься? — поинтересовался он.
— Почему это я издеваюсь?
— Не знаю почему. — И пакостно улыбнулся. — Знаешь, как вкусно?
Я не потрудилась ответить. Глеб доел, поднялся и отнёс тарелку в раковину. Я проследила за ним взглядом.
— Никогда не понимал эту привычку худеть, — заявил он, ставя чайник на газ. — И ладно бы что-то лишнее убирали. А то всё нужное исчезает. Я вот думаю…
— А вот я думаю, — невежливо перебила я его, — что ты думаешь о чём угодно, только не о деле!
— Почему? Я всегда о деле думаю. Только это не всегда заметно с первого взгляда.
Я недоверчиво хмыкнула.
— И что же ты думаешь?
— Что нужно найти одну Галкину подружку. Я видел её пару раз, кажется, её зовут Наташа.
— Кажется?
— Ну, или Надя. Что-то на Н.
— Что-то мне не хорошо.
— Это от голода, — авторитетно заявил Глеб. — Я купил курабье, я обожаю курабье. Сейчас мы его с тобой…
— Ты хоть знаешь, сколько в нём калорий?
— Я не предлагаю тебе калории, я предлагаю тебе курабье. Ты знаешь, что это такое? Сладкое, рассыпчатое, тает во рту, а сверху капелька джема…
— Прекрати, — застонала я.
Он рассмеялся.
— Я не понимаю, если ты не ешь, то зачем пироги печёшь?
— Потому что я люблю готовить. Почти так же, как и рисовать. Меня это успокаивает. Это тоже искусство.
Глеб кивнул, соглашаясь. Налил чаю себе и мне, высыпал из пакета в вазочку печенье и снова сел за стол.
— Так где мы будем её искать? — напомнила я ему о сути.
— Она работала в казино. Вот и съездим туда. Только завтра.
— В казино? — Я неприлично на него вытаращилась. — Кем она там работала?
— Жень, ну откуда я знаю? Помню, что работала, говорила мне об этом, а кем — я что-то не поинтересовался.
— Как-то всё это странно. Что-то ты темнишь, Глеб.
— Тебе следует мне доверять. — Он обворожительно улыбнулся.
— С какой стати?
— Потому что другого выхода у тебя нет.
— Есть. И ты это прекрасно знаешь.
— Ты так говоришь, потому что никогда не имела дел с нашей многоуважаемой милицией.
Я в упор посмотрела на него.
— А ты имел?
Он усмехнулся и глаза отвёл.
— Ты на самом деле хочешь знать правду?
Я сникла.
— Что-то мне подсказывает, что нет.
— Вот и правильно. Меньше знаешь, крепче спишь.
Он сказал 'спишь', и я тут же разволновалась по неведомой причине. До вечера было далеко, а я уже озаботилась вопросом о предстоящей ночи. В моём доме только одна кровать, на которой реально можно
