Мартынов нагло приобнял меня за талию, мы перешли дорогу и оказались на детской площадке. Я села на пустые качели, оттолкнулась ногами, а Глеб упёрся руками в металлическую перекладину.
— Так что там с 'Кольцом'?
— 'Кольцо' — это развлекательный комплекс. В гостинице нашей.
— В 'Золотом Кольце', что ли? — с глупым видом переспросил он.
— Ну да. А ресторан там 'Золотой дождь', около года назад открылся. Казино там есть, дискотека… ну и ещё что-то.
— И ещё что-то, — повторил задумчиво Глеб. — И Натка там работает.
— Понятия не имею. И вообще, ты же говорил, что она в казино работала?
— Ну да.
— А при чём тут птичка певчая? Из-за фамилии?
Мартынов наклонился к самому моему лицу и улыбнулся.
— Из-за профессии, — шепнул он. — Она мужиков на бабки разводила. Пела им на ушко, пела, а они бабки выкладывали, выкладывали…
— Фу, гадость какая. — Я оттолкнула его.
— Каждый зарабатывает, как может, — равнодушно пожал он плечами.
— Сейчас туда поедем?
— А толку? Поедем вечером. Только…
— Что?
— Нужно кое-что сделать до вечера.
— Что именно?
— Машину помыть, например. Прекрати вопросы задавать постоянно.
— Хорошо, отныне я буду молчать, — съязвила я, но он лишь фыркнул недоверчиво.
— Я на такое счастье даже не рассчитываю.
В общем, мы немного поругались. Слово за слово и остановиться было очень трудно. Я сама на себя удивлялась. Получается так, что Глеб прав — я скандальная особа. Утешаться приходилось только тем, что это он на меня так действует. Это его я с трудом выношу, поэтому и зло на нём срываю. Раньше за мной подобного не водилось.
Глеб довёз меня до дома, высадил у подъезда и тут же куда-то сорвался. Я гневно посмотрела вслед машине, вздохнула глубоко, стараясь унять гнев, который во мне вызывал этот человек и решила о Мартынове не думать. Совсем. Надо признаться, у меня это получилось. Я приготовила замечательную запеканку, поставила в духовку яблочный пирог, посмотрела на часы и поняла, что мне понадобилось всего каких-то два часа, чтобы привести нервы в порядок. И о Мартынове я совершенно не думаю. Дома тихо, дома вкусно пахнет, никто не шумит, не мешает, не загружает меня проблемами и я спокойна. Выглянула в окно, с удовольствием отметила отсутствие 'танка' у своего подъезда и решила принять ванну, для полного, так сказать, счастья.
Встрепенулась только, когда в дверь ванной требовательно постучали.
— Жень, ты там?
— Ты меня потерял? — не слишком любезно осведомилась я.
— Я есть хочу. Тут запахи такие, а ты спряталась.
Я невольно заулыбалась.
— Я уже выхожу.
— Так выходи.
Мне показалось, что я слышала, как хлопнула дверь спальни, закрываясь, и поэтому из ванной комнаты вышла совершенно спокойно, завёрнутая лишь в полотенце. Увидела Глеба и застыла поражённая.
— Ты что здесь делаешь?!
Мартынов, правда, на меня не смотрел. Стоял перед зеркалом и с удовольствием себя разглядывал. Грудь выпятил колесом, живот втянул и, по всей видимости, сам себе нравился. Пока Мартынов себя созерцал, я сдёрнула с крючка халат и на себя поспешно накинула.
— Ну, как тебе? — поинтересовался он.
Я поначалу нахмурилась непонимающе, а потом догадалась, что Глеб демонстрирует мне новый костюм. Оглядела его внимательнее и благосклонно кивнула.
— И это всё? — усмехнулся он.
— Тебе идёт.
— Чёрствая женщина, ничем тебя не проймёшь.
Я отвернулась, чтобы спрятать от него свою улыбку. Выглядел он на самом деле хорошо. Чёрный, по фигуре, костюм, бледно-голубая рубашка, расстёгнутая у ворота, цвет подчёркивал пронзительность взгляда. Вот только ухмылочку самодовольную с лица убрать, тогда выглядел бы более солидно. Но об этом я ему говорить не буду.
— Ты никак на свидание собрался?
— Что-то вроде того. Обедать будем?
— Когда ты успел оголодать?
— У меня жизнь тяжелая, есть надо, когда возможность появляется. Впрок то есть.
— Всё так грустно?
Мартынов привалился спиной к шкафу, сложил руки на груди и на меня уставился.
— Я бы не стал этого утверждать.
Его взгляд мне не понравился.
— Ты почему так смотришь?
— Ты такая румяная.
— Что? — Я в первый момент ахнула, и тут же указала ему на дверь. — Вон отсюда! — Он продолжал стоять, и тогда я повторила, но тон на этот раз был куда более серьёзный. — Я сказала — уходи.
Он отлепился от шкафа и из комнаты вышел.
— Не злись на меня, — попросил Глеб, когда я появилась на кухне. Он уже переоделся и даже на стол накрыл. Как умел, конечно. Ни тебе салфеток, ни стаканов, к этой скатерти подходящих, а плетёнка с хлебом прямо посередине стола — главное украшение. Я всё быстренько переиначила по-своему, стаканы поменяла, тарелку с салатом из холодильника достала, и всё это под настырным взглядом Мартынова. — Жень.
— Никогда так больше не делай.
— Да я ничего и не сделал!
Я остановилась и на него посмотрела.
— Глеб, я тебя не знаю. Ты появился в моей квартире вчера, наплёл мне с три короба, а теперь ещё взял в моду появляться в моей спальне, когда тебе заблагорассудится, да ещё намёки какие-то мне делаешь.
Он едва слышно хмыкнул.
— Я просто отметил твой румянец. Это не намёк.
— Правда?
Нет, конечно, мысленно ответила я себе вместо него. Глеб так показательно отвёл глаза, что и слов никаких не надо.
— Мой румянец тебя никак не касается, запомни это, пожалуйста.
Он рассмеялся.
— Жень, я всё понял. Давай забудем, хорошо? Ценитель твоего румянца у тебя имеется, больше объяснять ничего не надо.
Я кивнула.
— Именно. Мы найдём твою жену, решим возникшее недоразумение и расстанемся. Раз и навсегда. Всё так, Глеб?
Секундная пауза, а потом мне подарили очаровательную широкую улыбку.
— Так.
