достаточные для освещения холодные люминесцентные лампы. На спортплощадке у центрального бассейна зазвучала мелодичная музыка — как всегда, после захода солнца рабочий день закончился и молодежь собралась на танцевальные и игровые конкурсы. Примерно через три часа они поужинают в общей столовой, после чего разобьются на десятки, и разойдутся по мини-общежитиям: домикам-сферам, больше всего похожим на семиметровые полупрозрачные икринки фантастической супергигантской рыбы.
«Общество Девяти», а также сотня привезенных лакеев и охранников теперь занимали «гостевой квартал» из таких же «икринок» — ввиду отсутствия здесь каких-либо других жилищ (о чем в первый же день сообщила Эннике). Таким образом, генерал, четверо офицеров и четверо кадетов Общества, привыкшие к особнякам или, как минимум, к апартаментам в пятизвездочных отелях, оказались ввергнуты в нечто вроде казарм… Правда, модерновых казарм, но тем не менее… Декада, проведенная в «икринках», не лучшим образом сказалась на «боевом духе» кадетов и троих младших офицеров, и на дисциплине в их рядах. Конечно, приказы Кропса — Черепахи (генерала) и Гривастого Тенлона (старшего офицера) они выполняли беспрекословно — звонили в свои офисы, брокерские конторы, адвокатские бюро, банки, фабрики, товарно-складские точки, и студии масс-медиа, и транслировали должные указания клеркам и менеджерам. Но, в отсутствие «орденского начальства», роптали.
«Мансарда для чаепитий» (круглый сегмент под кровлей «икринки») из-за отсутствия других вариантов, была назначена «рыцарским залом». Сейчас там собрались семеро «младших», в ожидании генерала и старшего офицера, и полушепотом обменивались мнениями о ситуации на текущий момент времени. До появления «начальства» еще оставалось (по графику) около часа, и можно было высказываться без особой опаски.
Острой критике подверглись «коммунистические порядки» в краале, затем гнусное предательство, совершенное бюргерами Цюриха (из-за которых все имена участников «Общества Девяти» оказались известны охранке Ассоциации), затем, странные тайные поездки генерала Кропса — Черепахи в Габороне (столицу резервата Калахари), и та угнетающая неопределенность, которая неизвестно сколько еще продлится. Были и позитивные высказывания, касающееся перспектив на будущее: когда и если «Общество Девяти» получит-таки статус представительства «Великого кольца». Вот тогда можно будет отыграться за эту холопскую жизнь в «дурацкой икринке краснопузой рыбы»! Варианты «отыграться» озвучивались довольно незатейливые, поскольку все семеро соскучились по привычной роскоши. Первую строку в рейтинге занимала большая океанская яхта в теплом море, при наличии кондиционера, элитного шампанского в серебряных ведерках со льдом, и, конечно, широкого ложа. Из окна каюты можно наблюдать за девушками, плещущимися в бассейне яхты (на яхте непременно нужен бассейн!), и в любой момент выбирать любую из девушек для любых сексуальных развлечений… От этого пункта разговор соскочил на Эннике, головокружительно — прекрасную наложницу Гривастого Тенлона. Конечно, все семеро участников этого обсуждения понимали, что Эннике — не только наложница, но и человек, который обеспечивает секретное и безопасное присутствие «Общества Девяти» здесь, в центре Калахари, и возможность использовать особые секретные средства коммуникации. Но сейчас, в контексте разговора, Эннике представала именно в качестве наложницы. Ее женские достоинства и пути их использования обсуждались максимально подробно…
…По некому стечению обстоятельств, именно в это время, в одном из уголков крааля, рядом с маленьким бассейном, Эннике занималась сексом с Гривастым Тенлоном. А, точнее, они уже завершили биофизический акт, и сейчас просто разговаривали.
— Знаешь, — сказал он, немного покровительственно проводя ладонью по ее щеке, — ты, наверное, именно та женщина, которую я хотел бы видеть в своем поместье.
— Наверное? — с легким оттенком сарказма переспросила она.
— Наверное, — пояснил Гривастый, — это поправка, связанная с тем, что после успешного завершения нашего проекта, мне будет принадлежать не какое-то поместье, а небольшая западно- азиатская страна с выходом к морю. Там несколько миллионов подданных. Ты будешь моей королевой. Я буду править строго, но мудро, и, послушай внимательно, ты родишь мне детей, и мы с тобой дадим начало правящей династии. Я прикажу чеканить монеты с твоим прекрасным профилем.
— Почему только с профилем? — изящно потянувшись, спросила она, — может быть, ты считаешь, что моя фигура недостойна того, чтобы украшать монеты твоего, пока еще несуществующего королевства?
— Ты опять иронизируешь, Эннике, — слегка сердито проворчал Тенлон.
— Я предупреждала, — весело напомнила она, — я делаю, что хочу, такова моя натура.
— Ты по-прежнему остаешься загадкой для меня, — произнес он, — это волнует, и это возбуждает. Моя женщина и должна быть такой! Именно такой — прекрасной, умной, загадочной! Ответь, Эннике: ты веришь в успех нашего проекта?
— О! Какой внезапный переход от фантазий к реальности! — девушка мягко провела подушечкой пальца по коже вокруг его губ, — ты еще со мной, но мысленно уже на собрании Общества, в кресле… точнее на табуретке… по правую руку от генерала.
— Мне, — слегка сконфужено произнес Тенлон, — действительно надо одеваться и идти. Больше всего на свете я хотел бы сейчас остаться с тобой, но долг требует…
— Ничего не объясняй, — тихо перебила она, — я понимаю, что значит долг.
— Я приду к тебе ночью, прекрасная женщина, — пообещал он.
— Я соберу большой букет цветов, — ответила она, — А потом буду очень ждать тебя.
Когда Тенлон отошел всего на пару десятков метров от маленького бассейна, около которого осталась Эннике, откуда-то сбоку раздался короткий звук «пф», и в шею Гривастого воткнулась игла. Он хотел было обернуться, но его ноги подкосились, а несильный свет люминесцентных ламп расплылся и исчез… Очнулся Тенлон через неопределенное время, в строго прямоугольном помещении размером с небольшую комнату, и с металлическими стенами. Из тонких щелочек по краям, там, где, видимо, существовала дверь, пробивались несколько тонких лучиков солнечного света. Значит, сейчас уже было, как минимум, утро. В этом прямоугольном помещении находился не только Тенлон, но и еще восемь человек. Общество Девяти в полном составе. Сейчас, постепенно, они начали приходить в себя…
— Плохо дело, — просипел Кропс — Черепаха, принимая сидячее положение, — нас кто-то подстерег, и сейчас мы в 20-футовом морском контейнере. Контейнер не движется, и следовательно, нас успели перевезти за ночь туда, куда хотели.
— Но кто?! — прорычал Гривастый.
— Это главный вопрос, — ответил генерал, — И, я полагаю, скоро мы получим ответ. Во всяком случае, нас не хотят убить, иначе бы уже убили. Следовательно, с нами будут договариваться. Тогда мы поймем, что произошло, и сколько это будет нам стоить.
В крыше (точнее, в крышке контейнера), на высоте где-то полтора человеческих роста, открылся люк, и через него хлынул солнечный свет.
— Эй! — крикнул Тенлон, — кто вы?
— Кто вы, черт возьми! — эхом отозвался один из пришедших в себя кадетов.
Вместо ответа, на пол с тихим стуком упали несколько пластиковых бутылок воды, и несколько целлофановых упаковок с галетами и сухофруктами. Люк закрылся. Чьи-то гулкие шаги прозвенели по крыше контейнера… И тишина.
Еще через сутки рано утром, в зоне прямой видимости от крааля Лкела, появилась пара низколетящих объектов, похожих на толстые, будто вздувшиеся серо-зеленые диски, с короткими, но широкими крыльями. Они двигались бесшумно, со скоростью гоночного автомобиля, и за ними клубились чуть заметные вихри красноватой пыли. Примерно в полукилометре от внешней ограды крааля, эти странные объекты мягко сели на грунт, и прозвучал спокойный, металлически-твердый мужской голос, усиленный мегафоном:
— Жители! С вами говорит командир звена Патруля, кэп-лейт Тороро. По распоряжению Эмердж- Жюри Солярной Ассоциации, Патруль проводит операцию по уничтожению террористической группировки «Общество девяти». Мы знаем, что ваше поселение оказало помощь террористам и не исключаем, что террористы и сейчас еще находятся на вашей территории. Поэтому, у вас 10 минут на то, чтобы открыть ворота крааля, и выйти всем… Повторяю: всем жителям, без оружия, с поднятыми руками. В противном
