— Я уже говорил, ребята: история технологий это мое хобби. А «ковчеги» тут играют особую роль. Но я сразу предупреждаю: это гипотеза, почти фантастика. То, что она сегодня совпала с реальностью, еще нельзя считать полным подтверждением.
Ван помассировал лоб кончиками пальцев.
— Нокс, я не понял, к чему это туманное предисловие?
— К тому, чтобы вы не доверяли этой гипотезе слишком сильно, — пояснил матрос-универсал, — субъекты, которые это выдумали, были либо параноики, либо почти…
— Нокс, мы уже поняли, — перебила Укли, — давай, излагай гипотезу.
— Ну… — произнес матрос-универсал, — гипотеза называется «Великое кольцо». Само название придумал Иван Ефремов, НФ-автор середины XX века. В то время она не считалась гипотезой. Просто, мечта. В далеком будущем, люди поймают сигналы от братьев по разуму, а те — от других братьев, а те — еще от других, и так, все развитые цивилизации окажутся соединены в информационное кольцо, по которому сигнал от любого к любому будет пробегать по принципу цепочки древних почтовых станций. Постепенно, у цивилизаций-участников формируется общий, универсальный язык, и общая универсальная этика. Потом начинаются личные контакты…
— …Межвидовая эротика, — встряла Укли.
Нокс улыбнулся и кивнул.
— Кстати, да. Иван Ефремов считал, что все разумные существа антропоморфны. Скоро биокибернетика опровергла универсально-антропоморфный тезис, но мечта о кольце миров, населенных именно существами, похожими на нас, осталась. Поэтому, ближе к концу XX века другой НФ-автор, Георгий Шах изобразил «Великое кольцо» уже как связную структуру из планет, колонизированных людьми в системах разных звезд. В начале XXI века астрономия научилась дистанционно определять ряд характеристик планетных систем у других звезд, и стало понятно, что «Великое кольцо» Ефремова возможно только в интерпретации Шаха. Вроде бы, все к тому и шло само собой. В середине XXI века начался ренессанс астронавтики, а затем — первый старт к системе Центавра. Кажется, мечта начинала сбываться, но не тут-то было! Экипаж «Space-Age» следовал совсем другой футурологической доктрине, и Калифорния-Кэйт на Центавре никак не годилась на роль первого… Или второго, считая Солнечную систему, звена «Великого кольца». Тогда, энтузиасты доктрины Ефремова — Шаха, назовем это так, решили, что человечеству нужен толчок к правильному расселению по звездам.
— К правильному? — переспросил Ван.
— Да, к правильному, — повторил Нокс, — Когда речь идет о доктрине, сразу возникает дихотомия: правильно в смысле данной доктрины, или неправильно.
— А ты ко всему этому каким боком? — поинтересовался Арто.
— В школьном и студенческом возрасте, — ответил матрос-универсал, — я был просто влюблен в идею Ефремова. Но не Ефремова-Шаха, а Ефремова — Саймака. Клиффорд Саймак предложил свой вариант «Великого кольца» из разумных видов, совершенно разных по биодизайну, от осьминогов до облачков тумана. Я болтался на множестве тусовок, связанных с темой Ефремова, и там мы порой спорили до хрипоты, какая же интерпретация правильнее. Соответственно, вставал вопрос и о «ковчегах»…
Укли потрясла, головой пытаясь уложить в ней все услышанное.
— Стоп-стоп! А при чем тут «ковчеги»?
— Теория заговора, — пояснил Нокс, — Предположим, что, группа фанатиков доктрины Ефремова- Шаха специально устроила пандемию ГК-чумы, и в критический момент подбросила миллионам людей «ковчеги», как, якобы, единственный путь к спасению. Подбросила вместе с планом, куда лететь, и что делать. С планом «Великого кольца».
— У тебя что, нервный стресс? — поинтересовался Арто, толкнув Нокса плечом.
— Я в порядке, шкип. Я же говорю: это теория заговора. Теория этого жанра вовсе не обязана отвечать критерию достоверности. Главное, чтобы в ней был драйв. Тогда возникает субстрат для интересных дискуссий. Например, о том, какова будет судьба замкнутой группы астронавтов, отправленных к далекой звезде. Я выступал против массовой отправки людей на «ковчегах», и в качестве одного из аргумента приводил гипотезу Роберта Хайнлайна. Это тоже НФ-автор середины XX века. В одном из его сюжетов, к звездам отправляется группа, состоящая из немногих профессионалов и большого количества колонистов. В ходе полета, все очень быстро деградируют до средневекового уровня. Феодалы, монахи- лжеученые, крепостные, и разбойники.
— Каннибализм там тоже появляется? — спросил Арто.
— А то как же! — ответил матрос-универсал, — мятежная часть колонистов занимает насколько палуб корабля, налаживает кустарное производство холодного орудия, и начинает охотиться на остальных ради мяса. А что им еще делать, если от обычных источников пищи их отсекли отряды центрального корабельного правительства?
— И ты освоил ролевую игру «война на палубах корабля»? — предположила Укли.
Матрос-универсал подмигнул в видео-камеру и сделал зверское лицо.
— Еще как! Я устойчиво входил в группу мастеров палубной охоты. Я условно съел столько оппонентов и зазевавшихся фермеров, что и сосчитать трудно!
— Брр! — Укли передернула плечами, — С учетом реальной ситуации вокруг данного «ковчега», шутка получается не очень смешная.
— Наверное, — согласился Нокс, — Но зато навык оказался полезным.
— Эти игры проходили в модели настоящего «ковчега»? — спросил Ван.
— Да. Чаще, в виртуальной 3D модели, но иногда и в реальном, физическом муляже корабля. Так что, я помню наизусть все повороты, лестницы, люки, и что где есть.
Арто похлопал его по колену.
— Это меня больше всего поразило.
— Кстати, — заметил навигатор, — ты, наверное, и фехтовать умеешь.
— Умею на некоторых видах оружия.
— Надо же! И столько времени молчал! Ты же знаешь, что фехтование — мое хобби!
— Знаю, Ван. Но это разные области. У тебя катана на площадке, а у меня тесак типа мачете, или топор, или стальная спица, и не на площадке, а на палубах и лестницах.
— Но это же очень интересно! — возразил Ван, — покажешь?
— Никаких проблем! — Нокс улыбнулся.
— Кстати, — вмешался Арто, — я работал твоим альпинистским молотком, и заметил особенность обратной стороны инструмента. Это ведь томагавк?
— Так, приблизительная реконструкция, — скромно ответил матрос-универсал.
8
Возвращение на орбиту
Кое-что о стратегии колонизации
Через три «земных» дня шаттл аккуратно пришвартовался к переходному узлу в центре вращающейся конструкции скэтер-кубрик. А в кубрике их, разумеется, ждала теплая встреча и праздничный ужин (именно ужин, поскольку на острове Тикуба наступила длинная, 250-часовая ночь). После ужина, Укли утащила шкипера в один из удобных «релаксационных» сегментов кубрика, а навигатор и матрос-универсал отправились в рубку скэтера, чтобы не мешать релаксации. В рубке тоже была эрзац-гравитация, совсем слабая, но достаточная, чтобы пить кофе из нормальных чашек. Ван серьезно заинтересовался оригинальным альпинистским молотком Нокса, и минут десять они болтали о холодном оружии, а потом разговор соскользнул на другую тему.
— Вот о чем я думаю, — произнес навигатор, возвращая матросу-универсалу молоток-томагавк, — авторы проекта «спасение на ковчегах» прогнозировали сценарии?
— Трудно сказать, Ван. Я думаю, да, но это мое мнение без доказательств.
