— Давайте, оценим статистику, — предложил магистр Шинрю, — по открытым рапортам Патруля, из полсотни обследованных планет, пассажиры «ковчегов» выжили на девяти, включая четыре планеты- спутника Сеннара. Но Сеннар, как особый случай, правильно будет исключить из выборки. И получится, что погибло почти 90 процентов. Доводы Чикити логичны, но я против эксцессов разнообразия, дающих такую статистику.
— Флют, — Сигни повернулась к «лучшему пилоту современности», — ты ведь работал в береговой охране. Скажи, по каким признакам анализируют статистику аварий?
— Ну, — Флют щелкнул пальцами, — главные признаки: качество техники, характеристика полетной задачи, квалификация экипажа, природные условия, и экстренные факторы.
Сигни похлопала в ладоши.
— Классно! Вот, давайте будем анализировать по правилам, а не по идеологии!
— Верная мысль, — согласился Шинрю, — Начнем с техники. В каждом третьем случае из исследованных, система жизнеобеспечения «ковчега» не сработала, и пассажиры были доставлены мертвыми. В остальных 33 случаях техника доставки сработала. Вычитаем нетипичный Сеннар, и остается 29. Задача была: выжить и основать колонию. Судя по рапортам Патруля, в 22 случаях, выполнимость приближалась к нулю, но три группы совершили почти невозможное. Это Эпсилон Эридана, случай Луна- Тетис: команда техников сумела собрать бустер, перелететь на планету-океан Тетис, захватить модуль другого «ковчега» и создать довольно благополучные аграрные колонии на плавучих атоллах. Это Эпсилон Индейца «Ba-Bb», случай Коатлики, где действия колонистов из инженерной бригады Лкела были настолько грамотными, что войдут в учебники по астронавтике. И это Омега Дракона, «ковчег», посланный к спутнику одной из планет — гигантов типа спутника Ио у нашего Юпитера. Мир льда и огня. Большое удаление от звезды, холод минус 100 Цельсия, и множество постоянно активных вулканов. На всем спутнике ни одного гектара сейсмически-безопасной площади. Правда, атмосферное давление там 300 миллиметров ртутного столба, но состав: углекислота, водяной пар и примесь диоксида серы. Это теперь, за счет штаммов флореллы, там появился кислород. Модуль «ковчега» скоро был разрушен тектоническими ударами, но маленькая команда техников успела построить жилую платформу-аэростат. Выжили, в итоге, только они. Платформа 80 лет дрейфовала на малых высотах, в условно-комфортных зонах около источников вулканического тепла… Сейчас население этой платформы 54 человека.
— А можно промежуточные выводы? — спросила Лимай.
Магистр Шинрю задумался, а затем кивнул головой.
— Мой вывод: квалификация технических специалистов оказались высокой, так что они сумели выкрутиться даже из почти безнадежных ситуаций. Примечательно, что те три «ковчега», о которых я сейчас рассказал, были укомплектованы людьми, недостаточно лояльными к «Великому кольцу», и посланы, по плану Канмаха на верную смерть.
— Опять про идеологию! — воскликнула Сигни.
— Да, — подтвердил Шинрю, — но я не касаюсь содержания идеологии. Я говорю лишь о негативном влиянии идеологической накачки на выживаемость. Это легко показать на примере семи «ковчегов» с лояльной публикой, летевшей, по плану Канмаха к самым перспективным точкам. Из семи уцелели только две колонии: Гесиона у Тау Кита, и Полифем у 56-Вольф. Их оставим на закуску. Сначала — о тех пяти колониях, которые погибли, хотя попали на относительно комфортные планеты. Здесь, по схеме, которую озвучил нам Флют, мы переходим к природным условиям.
Случай № 1: крайне активная биосфера. Колонисты растерялись. Большинство погибло, когда биокоррозия проела «ковчег», а меньшинство эвакуировалось в заполярье, и там вымерло, даже не пытаясь построить функционирующее поселение.
Случай № 2: планета без стабильной суши. Спутник гонит по ее поверхности приливную волну, бродячий океан. «Ковчег» швыряло каждые сутки, а колонисты не решались его бросить, и дело кончилось разрушением реактора с фатальными последствиями.
Случай № 3: неудачное размещение ковчега: посадка в болото. «Ковчег» уходил в топь, колонисты пытались его спасти, упустили время, потеряли и «ковчег», и эквипмент, а в итоге умерли от отсутствия воды, пригодной для питья.
Случай № 4: планета с высокой грозовой активностью. «Ковчег» — металлическая бочка оказался мишенью для разрядов. Колонисты только и делали, что чинили электросеть, а примерно через 20 лет, короткое замыкание привело к взрыву химического топлива.
Случай № 5: мятеж. Тот же сценарий, что на Полифеме, но с фатальным исходом.
Сигни нетерпеливо похлопала себя ладонью по колену.
— Магистр, а что, все-таки, произошло в пятом случае, и что произошло на Полифеме?
— Произошло одичание, — ответил он, наливая себе чашку чая.
— Понятно. Это есть в рапортах. Но прозвучало слово «мятеж». Это версия, или что?
— Минутку терпения, о прекрасная леди! Я хотел бы сначала обобщить первые четыре случая. Они имеют общую причину: неспособность колонистов «Великого кольца» к поиску решений за рамками априори предписанного алгоритма действий. В каждом из четырех случаев, в природной среде они могли устроиться, имея минимальный набор эквипмента, который несложно было снять с «ковчега». Но они упорно держались за «ковчег», хотя было понятно, что он уже не убежище, а могила. Этот непродуктивный героизм — следствие некой тоталитарности «Великого кольца». А теперь, о мятеже.
Магистр Шинрю хлебнул чая, выдерживая актерскую паузу, и продолжил.
— Как я только что сказал, общество «Великого кольца» несколько тоталитарно. Это не отменяет ряда прекрасных качеств представителей такого общества. По-человечески, я восхищаюсь их смелостью, честностью, и готовностью к взаимопомощи. Из рапортов Патруля следует, что они погибали с достоинством, не так, как публика на некоторых «ковчегах» с обычными колонистами — беженцами, где доходило до битв за мясо своих товарищей по экспедиции. Но, к сожалению, результат и там и там был один: гибель.
— А про мятеж? — напомнила Кэтти.
— …Однако, — продолжил магистр, подмигнув ей, — некоторые лидеры ячеек «Великого кольца», отправляясь в полет со своими группами, имели в виду построение не комми-полиса по образцу «ТА», а поместья, в котором они бы стали феодалами, а остальные — крепостными вилланами. Надо сказать, что идея борьбы против эгоизма и воспитание потребности трудиться ради долга, а не интереса, характерны и для полиса «ТА» и для феодального поместья. Вспомним историю: коммунистические колхозы XX века были вполне феодальным явлением. Построение феодализма в отдельно взятой колонии, при полном контроле над компактной термоядерной энергетикой и над роботизированным производством в модуле «ковчега», выглядело несложным. Но оказалось, что комми-воспитание в стиле «ТА» делает вилланов фанатично преданными не лидеру ячейки, а принципу равенства в абсолютной ничтожности индивида перед обществом.
— Это неправда! — воскликнула Сигни, — где ты увидел там ничтожность?
— В тексте «ТА», — спокойно ответил Шинрю, — я могу показать цитаты, которые мной подобраны и маркированы полвека назад, когда я помогал ребятам в Лкела создавать космические… точнее, субкосмические технологии, не нарушающие вердикт нашего Эмердж-Жюри. Как мы там спорили по вечерам… Так, показать тебе цитаты?
Сигни вздохнула и отрицательно повертела головой. Кэтти хихикнула и сообщила:
— А в краале Лкела, говорят: магистр Шинрю — настоящий коммунистический ученый.
— Кто конкретно это сказал? — строго поинтересовался магистр.
— Sorry, — она улыбнулась и пожала плечами, — Патруль не сдает своих информаторов.
— Я найду, кто, и вправлю ему мозги кокосовой дубинкой, — пообещал он.
— Но, — заметила Сигни, — ты им помогал, верно?
— Да, поскольку эти люди мне симпатичны. Но я не скрывал, что считаю «Туманность Андромеды» антинаучной сказкой о псевдо обществе нереалистичных гуманоидов. И, давайте не уходить от темы. Я остановился на том, что лидеры попытались построить феодальную структуру, и это вызвало острый протест у колонистов. В ходе силового конфликта, компактная техническая база была разрушена, и колонисты за несколько поколений скатились в палеолит. Теперь у них первобытный коммунизм, они живут собирательством в саванне из трансгенной кукурузы и в рощах ультрапродуктивных бананов-триффидов, и
