вместе с ректором, кое-что смыслящим в лекарском деле, устроился поближе к месту проведения обряда.
На «бездну» я не смотрела. Достаточно было мерзкого, давящего, и уже привычного, к сожалению, ощущения, чтобы понять, где она находится.
Никакой команды «Начали!» так и не прозвучало. Просто в какой-то момент оказалось, что я вслушиваюсь не в едва различимый гул электрических приборов и вой вьюги где-то далеко за стенами, а в негромкое пение Малин. Нити не появлялись, как обычно, по щелчку, а проступали с изнанки мира, словно вода — на брошенной в лужу тряпке. И чем дальше — тем больше узор наполнялся силой.
Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Волнение, страх, дурные предчувствия — все постепенно отступало на второй план. Веяло сухим жаром и чем-то невыносимо жутким от Феникс. Расслабленная фигура Айне, различимая даже сквозь веки, источала мерцающий свет и сырую прохладу. Воздух вокруг Джайян копил напряжение, как грозовые тучи высоко в небе — электричество. Через Этну, через ее прижатые к полу ладони я слышала, как стонут на морозе камни, а нутро гор дрожит в вечном предвкушении катастрофы, мечтая о селях, камнепадах и коварных лавинах.
Пение становилось громче. Я слышала, как позванивают медные браслеты на запястьях Риан и как шепчет что-то Мелисса…
Из глубины моего существа поднималось странное чувство. По венам словно разлилась кипящая смола. Через сорок шесть ударов сердца — мне показалось это неимоверно важным — я начала не спеша вливать в едкую тьму ту силу, которая копилась в узоре.
А потом — отправлять по нитям туда, где словно зияла дыра в пространстве.
В «бездну».
Постепенно те нити, что уходили через провал на тонкий план стали иссыхать и скручиваться. Я подхватила их и, по наитию, начала плести из мертвой, пропитанной тьмой материи кокон вокруг «бездны».
От любого случайного прикосновения накатывала отдача, с каждым разом все сильнее. Потом мертвых нитей стало не хватать.
Не задумываясь, я «открылась» — и на «бездну» хлынул поток силы от Звезды Стихий и Триады Искусств.
Через меня.
…так мокрый снег облепляет гладкий стеклянный шар — сначала почти все соскальзывает, уходит в пустоту, больно бьет отдачей. А потом за первую снежинку цепляется вторая, третья… Слой нарастает за слоем…
«Бездна» определенно обладала разумом — и не хотела «умирать».
С тонкого плана выплеснулся клуб золотистой пыли. «Снег» от него таял, но и сама пыльца исчезала. Кто кого, значит, да?
Я усилила напор, добавляя еще и своей собственной силы. Жгучие черные капли тьмы впитывали золотистые облачка и словно испарялись. Мне казалось, что я уже не силу — свою кровь перегоняю по нитям.
Песня Малин превратилась в комариный писк на грани слуха. Немели ноги, в груди становилось тяжело, но все физические ощущения долетали словно издалека, как во сне.
Еще чуть-чуть…
…немного силы…
…
Кажется, я спала. Но даже в этом сумрачном состоянии ощущала себя невероятно слабой, как будто снова оказалась в плену у ведарси, опоенная пиргитом. И… мокрая?
— Максимилиан, — с трудом разомкнула я губы. Перед глазами плавали золотистые пятна.
— Тише, тише, — прошептал князь, прижимая меня к себе и баюкая. — Все в порядке. Я же говорил, что не дам тебя умотать этим идиотским подобием обряда. Правда, пришлось вас всех водой отливать, как загулявших кошек, но ты ведь меня простишь?
— Я… — меня скрутил приступ кашля. Но самочувствие улучшалось. Головокружение и слабость потихоньку отступали. Зрение прояснялось. Я уже могла разобрать опрокинутые столы, какой-то железный хлам в углу… Ах, дорогущая лабораторная установка, кажется…
Откуда-то из-за спины доносились негромкие голоса. Риан спорила с Айне, но о чем — я разобрать не могла.
— Ксиль… У нас получилось?
Объятия стали крепче. Я только сейчас заметила, что князя колотит дрожь.
— Нет, — тихо сказал он, касаясь губами моего мокрого затылка. От сквозняка становилось холодно. — Не получилось. Из-за меня, наверное. Но я не мог…
Он осекся.
Я повернула голову, пытаясь взглянуть в сторону «бездны».
Там, за демонстрационным стеклом, творился самый настоящий хаос. Свет, тени, клубы дыма, искаженное пространство… Как будто квинтэссенция Эфемерата девяти отражений, но я чувствовала, что к сфере Айне это никакого отношения не имеет. Слишком
Там, где раньше была дверь, а теперь — только гладкая поверхность стекла, стоял Холо, непривычно серьезный и погруженный в себя. Его пальцы оглаживали простой ключ от сейфа, каким-то немыслимым образом наполовину вплавленный в стекло.
— Холли
Вопрос прозвучал с суеверным страхом. А я невольно подумала, что Холли, если он правда бессмертен и способен открыть и закрыть любую дверь, отрицая всякие законы магии, действительно не подходит под определение человека. Или даже Древнего.
Неужели он… один из Вечных?
Да нет, бред.
— Ксиль, получается, «бездна» уже больше не опасна? — осторожно спросила я, не отводя от Холли изучающего взгляда. Седоватый, прямая спина, усталое лицо. И не человек… Кто же? — Если он ее закрыл?
Холо внезапно обернулся к нам, как будто слышал все до последнего слова.
— Закрыл врата? — произнес он громко, пресекая все разговоры. — О, нет, увы нам и увы. Я лишь закрыл эту комнату. Но «бездна» скоро поглотит сами стены, обращая камень в подобие себя. И тогда даже Ключ от всех дверей ее не удержит. Есть двери, Найта, — внезапно обратился он ко мне,
Я слушала его, не в силах отвести взгляда от хаоса за лабораторным стеклом, а в ушах звучало набатом:
— …
Глава 22. Врата
Глухой голос Риан едва пробился сквозь пелену дурноты.
— Сколько у нас времени?
— Час, милая моя. Едва ли больше двух, на самый крайний случай. Видать, на нас изрядно осерчала
