и все. Если судьба — поженитесь, если нет — разбежитесь. В худшем случае он тебя бросит и ты его никогда не увидишь. И что, умрет от этого кто-то? — цинично поинтересовалась подруга.
— Не умрет, — да уж, точно, раздуваю проблему из ничего. — Но я его люблю.
— Если любишь, заканчивай с этими сомнениями, — по-доброму посоветовала Этна. — А? Мам, иду. Все, Нэй, до встречи на площади, сейчас говорить не могу.
— Ладно. Пока.
— Покедова, — в трубке помедлили. — Да все хорошо, правда, Нэй. Не забивай себе голову ерундой.
После этого разговора от сердца отлегло. Но подленькое, грязное чувство затаилось где-то в темном уголочке, дожидаясь своего часа.
— Эй, — холодные, как ледышки, пальцы Феникс осторожно легли на плечо. — Чего молчишь? Я думала, ты там без нас скучала…
Энни выглядела мило и как-то по-домашнему уютно — ненакрашенная, немного сонная, в пушистом голубом свитере. Даже, пожалуй, немного старомодно — в лучшем смысле этого слова, словно в противовес яркой, модерновой кухне, где мы расположились — с огромным окном в полстены, занавешенным асимметричной шторой с геометрическим узором, угловым диванчиком с красной обивкой «под кожу», с металлически блестящей техникой и черно-белой мебелью.
Кстати, вопреки ожиданиям, сидеть на диванчике было весьма удобно. Впрочем, все, что имело отношение к Феникс, обманывало первым впечатлением.
— Ну На-а-айта, — нетерпеливо протянула Энни, облокачиваясь на стол.
Я улыбнулась, извиняясь перед ней. Чай в кружке давно остыл, и коричневую поверхность затянула блестящая пленка. Допивать его уже не хотелось, а просто вылить и заварить новый не позволяла вежливость.
— Скучала, конечно, — я отставила кружку и забралась на диванчик с ногами. За окном почти стемнело. В четыре прямо к подъезду должен был подъехать Ксиль на машине — кто-то из клана любезно согласился подвезти нас до портала. Рюкзачок с вещами первой необходимости дожидался своего часа в прихожей у Феникс. — Просто меня в сон клонит. Наверное, погода меняется.
Феникс обиженно хлопнула ресницами. Голубые глазищи опасно потемнели.
— Ты какая-то другая стала, — в голосе огненной мастерицы слышался упрек. — Раньше, ну, как будто центр. Ну… типа, собирала нас, мирила. А теперь забиваешься в угол и сидишь. Как хомяк.
От неожиданности я рассмеялась — совершенно искренне. Тяжелая атмосфера немного рассеялась. Айне перестала машинально разрисовывать скатерть ручкой, а Этна пересела поближе, перетаскивая вазочку с конфетами к нашему углу.
— Почему именно как хомяк? — спросила я, отсмеявшись.
— Ну… — Феникс потупилась и ковырнула длиннющим ногтем вишенку на пирожном. — У меня раньше хомяк жил. Он сидел целыми днями в клетке и дулся…
— Пока не лопнул, — хохотнула Этна, отбрасывая с лица огненно-рыжие пряди. Феникс вскинулась и состроила еще более обиженное лицо, но глаза у нее смеялись. — Найта у нас тоже скоро лопнет, если еще пару дней посидит дома, взаперти, на маминых пирожках и картошке с грибами. Ага?
— Ага, — осторожно кивнула я. Самое время было рассказать, что сегодня мне придется уехать — скорее всего, надолго. Но язык почему-то не поворачивался. Пожалуй, будь здесь вечно веселая Джайян с ее шуточками и грозным обещанием нагнать меня, куда бы я ни смылась, то смелости сообщить о своих планах хватило бы. Но вчера валькирия в очередной раз «навсегда» рассорилась с Птицей, и теперь они мирились на катке — дольше двух дней ни один конфликт у этой парочки не затягивался.
А я все порывалась сознаться, что уезжаю в Академию, но почему-то никак не получалось, и от этого было ужасно неловко.
— Чего новенького случилось в мое отсутствие? — попыталась я завязать ничего не значащий, но такой уютный кухонный треп. — Энни? Как у тебя дела? Все еще дружишь с Шеаном и Теа?
Феникс отчего вдруг покраснела до ушей и уткнулась в свою чашку. Чай тихонько забулькал, закипая.
— Ну… дружим, да. Они меня звали поехать с ними на море летом. Круто?
— А мама отпустит?
— Конечно! — горячо воскликнула Феникс. — Она же не знает, что их двое, — добавила она тихонько, скромно опуская ресницы.
— В смысле?
— Ну, Найта, не тормози! — фыркнула Этна и потянулась за конфетой. Я машинально проводила подругу взглядом и вдруг поняла, что при всех ее шумных манерах и бескомпромиссных высказываниях она стала другой. Как будто успокоилась. Даже в одежде у нее сейчас преобладали не яркие и агрессивные, а спокойные и темные цвета — зеленый свитер, синие джинсы. Вроде бы и мелочь, но именно из таких мелочей и складывается впечатление. — Когда дочка встречается с одним воспитанным, умным и обалденно симпатичным блондином — это все клево. Родители в восторге и дружно строят планы свадьбы. А если два блондина? — она сделала страшные глаза. — Это же разврат, самый натуральный! Поэтому…
— … поэтому мы притворяемся, ну, что Шеан и Теа — это вроде как один человек. Ой, такой человек… — мечтательно заулыбалась Феникс, заглядываясь в запотевшее окно. Огненная мастерица явно видела в затуманенном стекле что-то весьма далекое от реальности.
— А тебе не кажется, что лучше было бы все-таки рассказать родителям правду? — осторожно предположила я, на всякий случай отодвигаясь подальше. Конечно, Феникс свой темперамент демонстрировала редко, в отличие от Этны, но непрошенных советов не любила.
К счастью, Энни была в отличном настроении. Не то, что я.
— Ну-ну, — хихикнула огненная мастерица. — А если ты Элен вдруг огорошишь, что, типа, встречаешься и с Ксилем, и с Дэйром, она спокойно себя поведет?
— А мы не встречаемся! — вспыхнула я до корней волос и торопливо глотнула остывшего чаю. Тьфу, гадость…
Глаза у Этны подозрительно заблестели. Феникс хищно поскребла ногтями по столешнице. Даже Айне вернулась в реальный мир и одарила меня пристальным, по-волчьи желтым взглядом.
— А что вы делаете? — вкрадчиво поинтересовалась Энни, накручивая серебряную прядь на палец.
— Общаемся, — буркнула я, отползая в самый угол дивана и заслоняясь чашкой, как щитом.
— А кто тебе больше нравится, Ксиль или Дэйр?
— Ну, Феникс!
— А кроме меня?
— Энни, я серьезно!
— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — дурашливо заканючила Феникс, часто-часто хлопая ресницами. — Мы никому не скажем, — добавила она заговорщически. — Честное слово.
Ну и что мне делать?
Еще полмесяца назад я бы с чистой совестью сказала, что люблю Максимилиана. Но с тех пор столько произошло! Дэйр потерял все, его прежняя жизнь сгорела, как свеча. И мне было ужасно страшно, что он не выдержит, если я верну ему кольцо.
А еще… еще из памяти никак не желали стираться жаркие, мучительно стыдные поцелуи и чувство абсолютной защищенности. И я могла очень хорошо представить себя рядом с Дэриэллом. Разница в возрасте и опыте, еще более солидная, чем между мной и Ксилем, совсем не ощущалась… точнее, ощущалась естественной. Да и Дэйр не был всезнающим и коварным шакаи-ар. В нашем, человеческом мире он был таким же новичком из-за долгой изоляции, как я во всей вселенной — из-за молодости.
Но даже мысли о том, чтобы отказаться от Максимилиана, казались мне предательством.
— Ну так? — Этна насмешливо сощурила зеленые колдовские глаза. — Вся в раздумьях, ага?
— Это мое дело, — с вызовом стукнула я чашкой по столу. Получилось почти грубо, но совесть даже не пискнула. Наверное, мне просто надоело, что за меня пытаются что-то решить, подвести к Невероятно Важной Мысли, как маленькую. Мамины цели хоть понятны были. Она просто волновалась за меня, не
