— Что ж, всё надо испробовать, — любезно отозвался инспектор. — Но, между нами говоря, на коже вашей жены у раны найден порох, и это свидетельствует о том, что выстрел был произведён в упор. С другой стороны, вы не могли себе издали выстрелить в бедро. И, наконец, ваша жена купила «лонг райфл» двадцать второго калибра три дня назад. Единственное оружие, которое ещё есть в продаже… впрочем, этому продолжаться недолго.
— Тогда зачем же вы пытались сбить меня с толку?
— Видите ли, иногда бывают сообщники. Это могло бы всё изменить… Но применительно к вашему случаю это не имеет смысла.
Инспектор ушёл, оставив Поля наедине с его гневом и отчаянием.
Полицейского сменил Дозен, хирург, сопровождаемый медсестрой.
— Вам повезло… — начал было Дозен.
Увидев лицо Поля, он спохватился.
— Простите меня… но вы понимаете, что я имею в виду… пуля вошла в верхний угол пахово– бедренного треугольника Скарпа, под ость подвздошной кости. Она прошла между тензором широкой фасции бедра и портняжной мышцей и застряла в подвздошно–поясничной.
— Очень жаль, — отозвался Поль.
— Простите?
— Очень жаль, что не была перебита бедренная артерия, — пояснил он. — Я умер бы прежде, чем подоспела помощь.
Дозен покачал головой.
— Я смогу выпустить вас отсюда не раньше, чем через два дня, если вы предпочтёте выздоравливать дома… При условии, что вы будете соблюдать постельный режим не менее двух недель. У вас останется лёгкая хромота. Из–за рубцового стягивания повреждённой мышцы.
В знак своего бессилия он развёл руками.
— Эти малокалиберные пули, знаете ли, расплющиваются и наносят немалый урон…
Какой урон нанесла вторая пуля голове Изабеллы?
— Я смогу быть на похоронах? — спросил Поль.
— Только если поедете в машине, — ответил Дозен.
Он пожал Полю руку и ушёл. Медсестра измерила у Поля давление и записала его на график, прикреплённый к спинке кровати.
Она тоже вышла. Поль посмотрел на повязку на правой ноге, потом уронил голову на подушку.
Чуть позже в палату вошли Дармон, Жинесте и Мариетта. Поль устало взглянул на них.
— Я хотела вам сказать, что мы позаботились обо всём. И по очереди будем вас навещать.
— Спасибо, Мариетта, — отозвался Поль.
Все помолчали. Потом Мариетта добавила, как если бы речь шла о чём–то существенном:
— Утром мне пришлось взять ваши ключи…
— Хорошо.
Снова молчание, которое нарушил Дармон:
— Мы все с тобой, ты знаешь это…
Вперёд выступил Жинесте:
— Как ты, не очень скверно себя чувствуешь?
— Ничего.
Слово опять взяла Мариетта:
— Похороны состоятся через три дня.
Молчание затянулось.
— Ну, ладно, — в замешательстве сказал Дармон. — Ты, верно, устал.
— Отдыхай как следует, — добавил Жинесте.
Когда они ушли, Поль испытал облегчение.
Карета «Скорой помощи» действительно отвезла его домой двое суток спустя. Был полдень. Похороны назначили на вторую половину дня. Двое санитаров доставили его в металлическом кресле до двери в квартиру. Там Поль встал на левую ногу — правой он едва касался пола.
— Спасибо, — сказал он им. — Теперь я справлюсь сам.
Санитары не стали настаивать. Они попрощались с ним и спустились с креслом по лестнице.
Поль вставил в скважину ключ. Дверь открылась.
— Это ты, Поль? — донёсся из кабинета голос Изабеллы.
Ему показалось, что на него обрушился потолок. В конце коридорчика появилась Изабелла, в джинсах и свободном свитере. Она вдруг остановилась:
— Что с тобой? У тебя такой странный вид!
Поль двинулся ей навстречу. Бедро больше не болело. Он заключил Изабеллу в объятия. Всё его тело била дрожь. Изабелла прижалась к Полю.
— Тебе надо зайти к Карлену… Нервы у тебя снова расшалились…
Поль попытался заговорить. Язык у него словно одеревенел.
— Нервы… — вот и всё, что ему удалось выговорить.
Изабелла порывисто обняла его.
— Какой… — начал он, но ему помешали подступившие рыдания. В конце концов ему удалось выговорить: — Какой кошмар!
Изабелла увела его в комнату, служившую одновременно и гостиной, и кабинетом, и усадила. Поль давал себя вести, словно слепого.
— О каком кошмаре ты говоришь? Я оставила тебя в лаборатории час тому назад.
Поль посмотрел на Изабеллу так, что ей сделалось не по себе.
— Карлен не говорил тебе?… — начал он.
— О чём?
Значит, Карлен строго хранит врачебную тайну. Ну, тот, прежний, Карлен. Ведь теперь их стало трое: тот, который знал Венсана, тот, который узнал о смерти Изабеллы… и тот, который соответствовал живой и бездетной Изабелле.
— О том, что я… что со мной не всё в порядке…
Как сказать ей, что три дня назад он видел, как она покончила с собой, и что вышел из больницы, чтобы присутствовать на её похоронах? Не нужно, чтобы она считала его безумным, даже если так оно и есть.
— Говорил… но ничего особенного. Расскажи мне о своём кошмаре. Тебе станет легче.
Им овладела паника. Что придумать?
— Не могу, — ответил он. — Должно быть, там я вздремнул. Точно уж и не помню. Только знаю, что видел жуткий кошмар.
— Тебе плохо спалось в прошлую ночь. Ты слишком много работаешь. — Внезапно она насторожилась. — Но ты хоть не начал снова?
— Начал что?
— Да принимать «мемо–2»! Мне кажется, что он не менее опасен, чем С–24.
Поль ухватился за спасительный шест, который она, сама того не ведая, протянула ему.
— Да, — ответил он. — Об этом никто не знает. Но теперь у меня не сохранилось воспоминания о… о погружении. Только ощущение ужаса.
Ложь удалась на славу. Изабелла умоляюще заговорила:
— Прошу тебя, прекрати приём… По крайней мере, в одиночку. И не раньше, чем мы побольше разузнаем об этом веществе. — Она нахмурилась. — Иначе я тоже начну принимать его. Меня так и подмывает попробовать.
— Нет! — вскричал Поль. — Это может плохо кончиться. Как с С–24. Ты сама говорила! — Он схватил её в объятия. — Пусть хотя бы один из нас полностью сохранит рассудок, — пробормотал он.
