удалось.
Зверь раздосадованно захрюкал внизу. Убедившись, что до намеченной жертвы ему теперь не добраться, он отправился дальше, не обращая никакого внимания на свежую могилу.
Ник перевел дыхание, потрепал за ухом подбежавшую Рону, которая уже вся извелась, ожидая, когда ее новый Хозяин выберется из оврага.
– Я уже иду! – из зарослей кустарника раздался громкий голос Эллора, а вслед за тем показался и он сам – менестрель волок за собой длинную зеленую лиану. Завидев Ника, Эллор застыл с выражением немого удивления на лице.
– И как тебе такое удалось? – спросил он, выпустив лиану из рук.
– Так я же Призрак, – язвительно сказал Ник и уже серьезно добавил: – Одна симпатичная зверушка помогла.
– А это, случаем, не овражный гном был? – ухмыльнулся Эллор.
Ник только рукой махнул.
Примерно через час после встречи с «симпатичной зверушкой» и альпинистских упражнений Ника путники решили, что пора сделать привал. Почему-то почти сразу же навалилась дикая усталость, ноги не желали двигаться, и, вдобавок ко всему, жутко захотелось пить. Вокруг было сыро, и это только усиливало страдания от жажды, потому что мало-мальски приличного ручья или, на худой конец, лужи им на пути не попадалось. Место здесь было возвышенное и гораздо более сухое, чем в низине. Казалось, здешняя почва впитывает воду как губка.
«Найти бы здесь ручей, тут бы и заночевали», – думал Ник, слизывая с губ дождевые капли. Странно, казалось бы, столько воды кругом, а напиться неоткуда.
Еще час назад он попытался пить дождевую воду, собравшуюся у основания широких воронкообразных листьев неизвестного растения. Но вода имела неприятный горьковатый привкус эфирных масел. После первого же глотка во рту началось жжение, а потом Ника буквально вывернуло наизнанку. Из этого следовало только одно – листья этого растения очень и очень ядовиты, и нужно быть чрезвычайно осторожным.
Рона уже не шла, а ковыляла, свесив язык набок и усиленно хромая. Юноша подставил лицо падающим с неба и деревьев каплям и шел теперь по инерции – только потому, что надо было отыскать где-то впереди пригодную для питья воду.
Разговаривать не было сил, и он начал мысленно считать шаги. Приблизившись к тысяче, юноша сбился, а начинать по новой не хотелось. На самом деле хотелось лечь и умереть. Но нет, сначала надо было напиться, а уж потом можно было и помирать.
Эллор, который шел чуть впереди, внезапно остановился. Ник тоже встал, засунув большие пальцы под лямки рюкзака и осторожно поглаживая намятые ключицы. До него не сразу дошел смысл того, о чем говорил менестрель:
– Смотри, впереди озеро!
Услышав это, Ник немного оживился. Но, подойдя туда, где стоял Эллор, он опять впал в уныние. Озеро, а точнее, озерцо находилось под обрывом, склон которого не уступал по крутизне склону того самого оврага, а пожалуй, и превосходил его.
Сил на то, чтобы без травм спуститься вниз, да вдобавок еще и вылезти обратно, у юноши уже не оставалось, о чем он и сообщил Эллору. Тот на несколько секунд задумался, а Ник, воспользовавшись короткой передышкой, снял, наконец, рюкзак и плюхнулся на него. Однако, несмотря на усталость, эта бесполезная остановка раздражала юношу. Если бы менестрель не отвлекся на совершенно ненужное им озерцо, они могли бы пройти вперед еще немного, и – кто знает – может быть, вон за теми деревьями все же нашелся бы родник или ручей.
– Подожди меня здесь. Гитару сторожи.
В ответ на слова Эллора Ник только иронически хмыкнул. Неужели менестрель думает, что Ник сунется за ним или побредет куда-то в одиночку? Или что местным тварям, коли таковые здесь водятся, для чего-то очень понадобится непромокаемый чехол с гитарой?
– Я сейчас наберу воды в котелок и вернусь, – проговорил Эллор, и Нику пришлось встать, чтобы вынуть из рюкзака котелок и передать менестрелю, который все-таки, наверное, безумен, если сейчас полезет по склону.
Юноша отрешенно наблюдал, как Эллор, держа в одной руке котелок, очень осторожно начал спускаться вниз. Рона, сидевшая рядом, тяжко вздохнула и начала вылизывать лапу, покалеченную урунгхами. Ничего, ведь всё почти зажило на ней. Как на собаке.
Ник отвлекся на несколько секунд, чтобы утешающе погладить Рону по шее, а когда вновь посмотрел в сторону озера, Эллора нигде не было видно. Вообще-то обзор с того места, где сидел юноша, был не слишком хороший, но фигуру Эллора можно было бы разглядеть даже в подступающих сумерках.
«Испарился он, что ли?» – вяло удивился Ник. На какие-то более сильные эмоции сил у него не оставалось. Но в самом деле, а куда он мог деться? Если бы на склоне на Эллора напала какая-нибудь тварь, он успел хотя бы заорать. Так ведь ни малейшего звука Ник не услышал.
Не в силах решить эту загадку, Ник продолжал молча сидеть, выдвигая версии того, куда мог запропаститься менестрель. И что делать в том случае, если он не вернется через полчаса? Наверное, надо было встать, посмотреть, в чем дело или хотя бы позвать его, но юношей овладела странная заторможенность, как в мыслях, так и в действиях.
Когда положенные полчаса истекли и Ник почти уверился, что менестрель сгинул окончательно, трава на краю обрыва зашевелилась, и вначале показалась рука, вцепившаяся в более-менее твердую землю, а потом – и весь Эллор.
Когда он наконец выпрямился, сердито ворча сквозь зубы, Ник от удивления и неожиданности не смог сдержать улыбку. Эллор до пояса был покрыт черной грязью, источавшей невыразимое зловоние.
– Там такая топь, к воде и не подойти, – пояснил Эллор. Бросив на Ника укоризненный взгляд. – Провалился, чуть котелок не утопил, и сам-то, в общем, едва выбрался…
Представив себе эту картину, Ник неожиданно захохотал, уже не в силах сдержаться.
– Ну что, – едва выговорил он сквозь смех, – сбегал за водою… к озеру… под обрывом?..
Эллор был несколько обижен подобной реакцией, поскольку, вылезая, наверняка рассчитывал на сочувствие и понимание. Но даже Рона, принюхавшись к спасшемуся из трясины Эллору, чихнула и поспешила отойти подальше. Как видно, среди ее предков не было той самой собаки Баскервилей, которая могла спокойно разгуливать среди ночи по британским болотам, насмерть пугая местных жителей.
Менестрель, слегка оскорбившись, подхватил свой рюкзак, гитару и без слов двинулся прочь. Ник зажал рот ладонью, затем больно укусил себя за палец. Это помогло, и смех наконец-то прекратился. В конце концов, смеяться над приятелем, попавшим в передрягу, как-то не по-товарищески. Но смех-то был скорее нервным.
– Эллор, подожди! Ну, смешинка мне в рот попала, от усталости такое бывает. – Ник навьючил на себя рюкзак и двинулся к менестрелю, который остановился, поджидая его.
Искомый ручей обнаружился только через полчаса, когда измученные путешественники почти обогнули озеро. Вода в нем немного отдавала тиной, но какая это мелочь в сравнении с тем, что наконец-то можно было утолить жажду.
Ник обессиленно опустился на землю, но, увидев, что Эллору сейчас не до сбора хвороста – он начал смывать с себя то, в чем его угораздило выкупаться, – юноша поднялся и побрел собирать валежник. Занудный моросящий дождь решил наконец-то смилостивиться над путниками и перестать идти – хотя бы на какое-то время. Посидеть около огня и обсушить одежду – что может быть лучше? Конечно, для полного счастья неплохо бы съесть хоть что-нибудь, но у Судьбы лучше многого не просить, иначе она отберет и то, что уже имеешь.
Ник, разжигая костер, в который уж раз поблагодарил себя за то, что, собираясь, первым делом взял запасное кресало. То, которым он пользовался раньше, исчезло во время их борьбы со смерчем.
Костер постепенно разгорался, и вскоре от одежды путешественников начал подниматься пар. Оба, разувшись, пристроили промокшие сапоги поближе к костру, на воткнутые в землю ветки. Котелок со вмятиной на боку был наполнен водой и повешен над огнем. Не ограничившись этим, Эллор и Ник натаскали веток, и теперь блаженствовали, отдыхая после заполненного множеством событий дня.
