– и, кажется, она добилась-таки своего. Ярл влюбился в целительницу. Такого с ним, пожалуй, еще не случалось.
…Капитан улыбнулся, вспомнив вчерашнее чрезвычайное происшествие, точнее, случай на охоте. Он даже пожалел, что на эту охоту не пошел. Вот Эжен в ней поучаствовал.
Дело было так.
Группы охотников теперь отправлялись в лес или в саванну, где еще можно было поймать нанду или ящера. Так было и на этот раз. Нордил, Ренар, Алмар и примкнувший к ним чернокожий Эжен отправились в саванну, едва только рассвело. И все бы ничего, но к ним присоединился вечно вертевшийся под ногами Ингваров бультерьер по кличке Дьявол.
Охотникам вначале крупно повезло: им удалось обложить молодого игуанодона (конечно, этот ящер должен бы именоваться совершенно иначе, но очень часто в Эльсиноре пользовались земными названиями животных и птиц). Все шло прекрасно, пока Дьявол не решил, что непременно должен поучаствовать в охоте. И поучаствовал – подбежал к ящеру сзади и вцепился ему в хвост.
Земные динозавры соображали очень медленно, кое-кто считает, что от этого они и вымерли. А вот до здешнего очень быстро дошло, что дело может обернуться весьма нехорошо, и он со всех ног дал деру, волоча на хвосте так и не разомкнувшего зубов рычащего пса.
Арбалетные болты при охоте на ящеров помогают слишком слабо – только если выстрелить в упор, притом желательно попасть в глаз. Вот копья – иное дело (и, между прочим, в этом Эжен и его брат оказались незаменимыми). Но для этого надо подойти к динозавру поближе. А охотникам пришлось бежать за ним по саванне в сторону редколесья, где игуанодон успешно скрылся. Вместе с Дьяволом.
В результате поиски продолжались до вечера. Добыча неудачливых охотников уже не очень-то и интересовала, но вот собака… Что они скажут Ингвару? Пес, конечно, виноват сам, но ведь жалко его, в конце-то концов!
Возвратиться им пришлось к ночи – ни с чем.
Долго думали, кто пойдет к Ингвару, наконец было решено, что отправятся все. А там – будь что будет.
Ингвар оказался у себя и очень удивился, увидев депутацию. Он даже не подозревал, что его бультерьер куда-то исчез с утра: Дьявол в этом отношении напоминал кошку, которая всегда ходит сама по себе, и уследить за ним было невозможно.
– Понимаешь, такое дело… – начал, слегка замявшись, Алмар. – Дьявол, твой пес…
– Ну, приболел вроде немного, – пожал плечами недоумевающий Ингвар. – Не знаю даже, отчего.
– То есть как приболел? – вопрос задали все, даже Эжен.
– Ну, так. Забился у меня в угол и носу не кажет.
В этот момент, в подтверждение его слов, откуда-то из темного угла жилища послышались виноватые поскуливания. Бультерьер явно понимал, что сотворил что-то не то, и его начали мучить угрызения совести. А в Эльсиноре он оказался вскоре после того, как прогулка на хвосте ящера наскучила псу…
Кстати, о животных. Они тоже приняли посильное участие в войне с крылатыми монстрами. По крайней мере, конь Ингвара, которого хозяин, по старой памяти, окрестил Мотокентавром. Вот этого зверя не надо было успокаивать в случае нападения, а он сам кое-кого успокоил. И упокоил.
Позавчера два «вампира» попытались атаковать лошадей на выпасе, которых, как на грех, охраняли несколько ополченцев капитана. Поскольку были они еще недостаточно опытны, стрел с ядовитыми наконечниками им не выдавали – не хватало еще несчастного случая со смертельным исходом. В случае нападения один из ополченцев должен был добежать до кого-то из воителей. Так оно все и было. Когда же на зов подбежали дружинники, им открылась следующая картина: сбившиеся в углу загона кобылицы, охраняющие их жеребцы – и Мотокентавр, гордо стоящий над сокрушенным копытами телом мерзкого нетопыря. Второй «вампир» решил не испытывать судьбу и исчез, унося в себе несколько арбалетных болтов.
Боевой ингваровский конь не был даже ранен или поцарапан, а ополченцы рассказывали, что всё произошло почти молниеносно. Мотокентавр сам напал на приземлившегося нетопыря, а тот такой прыти не ожидал и не был готов к контратаке.
«Нанду» окончательно решено было одомашнить, даже не столько ради вкусного мяса (для этого можно было отлавливать и диких), сколько ради яиц, превосходивших по размерам страусиные. А Инге, полностью освоившейся в роли секретарши Георгия, пришлось-таки совместить эту профессию с работницей птицефабрики. Строгое внушение Сигурда даром не пропало, и постепенно девушка втянулась в работу.
«Адмиралтейская верфь» работала, как и прежде. Лодки выходили на озеро, и рыба у колонистов не переводилась. Что характерно, Верка-Скрипачка твердо решила сделаться капитаном первого из более- менее приличных кораблей.
Инга, услышав об этом, лишь вздохнула:
– И чего это всех менестрелей так к морю тянет? Один непонятно когда вернется, другая в плаванье собирается. Еще чуть-чуть – и у нас их вообще не останется!
Но пока что большие корабли были мечтой, хотя для «штандартовцев» эта мечта казалась вполне реальной.
Какова была судьба высаженного непонятно кем земного растения под названием «каннабис», или, проще говоря, конопли, история умалчивает. С началом Долгих Дождей плантация исчезла. Возможно, сгнила, как почти все земные растения. А может, ее успели убрать.
Во всяком случае, Георгию это было неизвестно.
Зато самогон, к большому расстройству главного организатора, в Эльсиноре не переводился. Правда, пили его весьма умеренно, таких случаев, чтобы кто-то нажрался до свинского состояния, а потом пошел быковать, не было. Но по вечерам стаканчик-другой местных напитков пропускали многие любители. К примеру, ирландцы.
Впрочем, еще несколько месяцев – и в поселении должно было появиться настоящее вино. Об этом Ингвар специально позаботился. Каким окажется вино из местных плодов, пока оставалось лишь догадываться. Но, вполне вероятно, оно не уступило бы земным домашним винам.
Некоторое разнообразие в еде у жителей земного поселка все же появилось. Конечно, большую часть меда забрала Эвелина, хотя он достался всем участникам экспедиции к дуплу диких пчел. Но меда все равно было не слишком много, а вот охотников повторять подвиг той экспедиции почему-то больше не находилось.
Зато нашелся кленовый сахар. Разумеется, не кленовый, но, как и в случае с ящерами, название «клен» перенесли на здешнее дерево, к тому же его листья слегка напоминали канадский символ. А вот сахар был вполне вкусен и, в общем-то, ничуть не хуже дикого меда.
Георгий после экспедиции, едва не погубившей Торвальда, был просто вне себя, и Вэл не помогло даже то, что Торвальда вернула к жизни, в общем-то, именно она. Нагоняй за самовольный поход за медом Эвелина получила отменный. Впрочем, она почти не раскаивалась в содеянном: в конце концов, Торвальд и компания отправились туда по своей воле.
Что до Эвелины, то, кроме Сигурда, у нее появился еще один близкий человек. Им стала девушка, точнее – еще девочка, самая юная в Эльсиноре. Не очень понятно, как Костик – парень, гибель которого в свое время стала причиной карательного похода против урунгхов – решился потащить с собой на Плацдарм маленькую сестренку. Ведь знал он, что это не веселый пикник. Но оставить ее было негде и не с кем, к тому же с Плацдарма возврата не было. А в результате Таня – так звали девочку – осталась одна.
Конечно, о ней позаботились, поселили в одной из самых удобных палаток, а после – в едва ли не лучшей из «квартир». Конечно, ее не особенно утруждали работой и утешали как могли. Что касается собаки, пережившей своего хозяина и оставшейся теперь на попечении Тани (а к ней ротвейлер привыкнуть не успел), то ее взял с собой Ник. Но вот беда была в том, что окружавший ее народ был девочке непонятен. Кроме одного человека – Эвелины.
Девочке приходилось часто посещать госпиталь – Олли боялась, что увиденное может сказаться на психике подростка. И как-то само собой получилось, что почти все свободное время Таня стала проводить с Эвелиной, когда та дежурила в госпитале. Составление лекарств и уход за больными были делом главной целительницы и ее помощниц, зато подметать пол или убирать в помещении стала Таня. Никто ее не
