— Про землю — это миф, один из тех, что придумали вы, люди. У вас есть и своя теория появления вампиров.
— И какая же? Я не знаю.
— Вы думаете, что вампиры восстали из своих гробов, но это не так. Так же как у вас, у нас есть две версии появления вампиров. Первую я тебе озвучил тогда, у бара. Припоминаешь?
— Помнится, ты плел что-то про Каина и Авеля.
Я поймала на себе стальной взгляд глубоких глаз.
— Именно! Эта библейская версия. Но есть еще одна. Слушай: одному из духов, жаждущих крови, удалось завладеть телом девушки. Он проник в ее кровь и растворился в ней. Но со временем ему стало не хватать человеческой крови, он стал требовать все больше и больше. Его мучила жажда, пока он не вкусил крови другого человека. Так появился первый кровосос — как вы нас любите называть. Это знают даже не все вампиры. А у людей сложилась своя легенда.
— А почему ты мне это рассказываешь?
— Потому что хочу.
— И что же ты будешь делать со мной? — поинтересовалась я. — Долго ты намерен держать меня здесь?
— До завтра, — сказал он. — А потом ты сама выберешь — уйти или остаться.
— Серьезно?
'Значит, у меня есть две ночи, чтобы избавиться от него', — мысленно отметила я.
Я не могла не заметить тот факт, что Эндрю раскрылся передо мной, это была подходящая возможность использовать его в своих целях — дать Кевину понять, где я нахожусь. Ведь я верила, что он придет и заберет меня, когда я покончу с убийцей. А идея с поцелуем была не так плоха.
Эндрю сидел напротив меня, его губы были так близки. Я решила попробовать их на вкус, но только для того, чтобы развести его на эмоции, позволить укусить себя. Я посмотрела на Эндрю исподлобья и приоткрыла рот, поправив волосы. Он отреагировал мгновенно, откинул меня на изголовье кровати (я уперлась в него спиной) и впился в мои губы. Он целовал жадно и страстно, как только могут целовать вампиры. Такого поцелуя у меня еще не было. Даже губы Кевина не казались такими сладкими и горячими. Я почувствовала, как дрожит тело Эндрю и ощутила, как он выпустил клыки.
— Укуси меня, — прошептала я. — Кусай…
— Я не могу, — хрипел он.
— Можешь, ты можешь. — Я наклонила голову и смахнула волосы, открывая шею. — Кусай же.
Я почувствовала, как клыки коснулись кожи, но Эндрю колебался и мне были непонятны его сомнения. Сколько раз он играл со мной, желая лишь одного — заставить бояться, что изменило бы состав крови, он хотел попробовать вязкую жидкость, что течет по моим венам, а сейчас я сама прошу об одолжении, а он колеблется.
Глава 26. Церемония обращения
Очнулась одна в постели Эндрю, застеленной ярко-красным шелковым бельем, приподнялась и с ужасом обнаружила, что на мне нет ничего, кроме нижнего белья.
Черт возьми!
Кроме поцелуя я ничего не смогла выжать из затуманенной памяти. Что же произошло? Почему я в его постели и в таком виде? Что было ночью? Зачем он стер мне память? Неужели он… Нет, не может быть… Он не мог меня очаровать, чтобы я с ним… Ни за что!
Я огляделась. Куда Эндрю дел мою одежду? На столе обнаружила большую коробку и записку: 'К моему приходу ты должна надеть это!' Сняла крышку. Бумага зашуршала под напором моих пальцев. Это было черное короткое платье сзади собранное гармошкой и образующее что-то вроде хвоста павлина. Красота!
Что Эндрю задумал?
'Я не буду надевать это. Нужно найти способ убить его!' — подумала я, но тут же опомнилась — не в нижнем белье ведь ходить буду. Представив потрясающую картину, как я в трусиках вышагиваю по городу, со злостью натянула платье и бросилась к двери, но вспомнив про охрану, которую собирался поставить Адриан, решила пораскинуть мозгами. Остановилась у двери и прислушалась.
'Тихо как в гробу', — подумала и усмехнулась своим мыслям.
Я дернула за ручку, но дверь не поддалась. Меня заперли, но я не сдамся! Я найду способ вернуть должок и сбежать! Для начала решила проверить, есть ли охрана за дверью, и что есть мочи закричала:
— Кто-нибудь меня слышит?!
Но никто не отозвался. Я уже потеряла надежду, но тут меня осенило — в качестве охранника должен быть человек, ведь вампиры спят днем, причем все! Это очень даже кстати.
— Кристина, ты меня слышишь? — из коридора послышался приятный женский голос.
Я прислонилась ухом к двери. Если бы на месте этой девушки был Эндрю, я бы первым делом набросилась на него с расспросами по поводу моего пробуждения, а может быть врезала бы сначала.
— Кто это? Откуда ты меня знаешь? — встрепенулась я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Только девушка сможет понять девушку и помочь.
— Меня зовут Патрисия, — отозвались с той стороны. — Эндрю приказал мне присматривать за тобой. Я принесла поесть.
Как раз вовремя. Желудок уже урчал, предупреждая о невыносимом голоде. Чертовы вампиры! Забыли, что я человек и нуждаюсь в пище?
Я отошла от двери, Патрисия проскользнула в комнату. Она держала в руках поднос, на котором заманчиво смотрели на меня две тарелки. На одной сияли подрумяненные овощи и куриная ножка, на другой — фрукты. И дополнял эту гамму цветов бокал желтого сока. Она поставила поднос на стол и предложила мне поесть. Схватив блюдо с овощами, я уселась на кровать в позе лотоса и стала уплетать еду.
— Почему ты работаешь на вампиров? — спросила я, проглотив кусок-другой. Патрисия села передо мной, что предполагало, если не откровенный разговор, то хоть какую-то беседу. Я как никогда нуждалась в ком-то, кому можно излить душу, выплеснуть, наконец-то все то, что тлело в душе не один месяц. Как не девушке, которая работает на вампиров?
— Я хочу стать одной из них, — созналась Патрисия.
Сказать честно, девчушка показалась мне очень симпатичной и привлекательной. Вряд ли парни бы устояли от такой красоты. С виду наивная и милая, но в то же время в этой молодой красавице, просматривался твердый характер. Раз она сумела уйти от семьи и связаться с вампирами, значит она себе на уме и смелая, очень смелая и сильная.
— Сколько тебе лет, Патрисия? — поинтересовалась я.
— Семнадцать, — вздохнула она, опустив большие серые глаза. Ресницы, словно накладные — длинные и густые полностью закрыли нижние веки.
— И ты хочешь быть вечно молодой? — я сделала глоток сока. Ммм, мой любимый —
ананасовый.
— Да. Не хочу стареть. Мама умерла, когда мне было десять, а папа не смог дать дочурке достойного образования, потому что думал только о своей работе. Для него главное — поймать преступника. Парни только и думают о сексе, а я еще не готова к таким отношениям… Я чувствую себя одинокой и всеми забытой в этом захолустье.
— Твой папа полицейский?
— Маршал Сэнтинела.
— Маршал Чарльстон? — удивилась я и вспомнила фотографию на его столе. Это была Патрисия.
— Ты знаешь папу?
— Имела честь познакомиться, — нахмурилась я. — Он считает, что ты пропала? Наверное, объявил в розыск. Боже, Патрисия, вернись к нему. Не делай того, о чем потом пожалеешь. Ты разве не смотрела на
