– И во сколько нам это обойдется? – спросил Отто, не спеша выпускать бороду из кулака.
– Одну услугу в долг с моей стороны,– честно ответила я.
– Ты опять попалась,– констатировал лучший друг.– Одного раза с отсроченным платежом по долгу тебе было мало.
– А что ты мне предлагаешь? – возмутилась я.– Блондин больше ничего не хотел. А я как представлю, что нас чернят в глазах общественности... Ведь мы же еще не завоевали железный авторитет, который спас бы нас от клеветы!
– Я это знаю лучше, чем ты,– вздохнув, сказал Отто.– Просто меня бесит мысль, что я ничего не могу сделать. Кроме как...
– Работать, работать и еще раз работать,– простонала я.– Вот уйду в декрет, будешь знать. Буду лежать на диване и пить чай с сахарными плюшками.
– Ты сначала замуж выйди,– посоветовал полугном.– Чтобы было кому на плюшки зарабатывать, пока ты будешь на диване лежать.
Я окинула его долгим, оценивающим взглядом.
– Что ты на меня так смотришь? – заерзал Отто.
– Да вот думаю о замужестве... И далеко ходить не надо, и работу всегда можно проконтролировать...
– Об этом ты с моим отцом поговори,– мрачно сказал друг.– Вы быстро общий язык найдете. А я не дамся.
– Ну и не надо,– не расстроилась я.– С тобой спать невозможно, ты храпишь жутко.
– Да я...– начал было возмущаться полугном, потом заметил широкую улыбку на моем лице и махнул рукой: – Ну тебя! Бабы все одинаковые. Ты им о серьезном деле, а вам лишь бы шуточки.
Утром мы встретились с Блондином в аристократическом квартале города. Отто был мрачен, так как для солидности надел новые башмаки, а они ему успели натереть ноги, пока мы дошли. Я полночи не спала, думая, чем закончится наша встреча. Как же мне иногда не хватало рядом спокойного дыхания Ирги. К любимому некроманту можно было прижаться, уткнувшись носом в подмышку, и тогда все тревоги и волнения сами собой отступали. Надеюсь, ему этой ночью на кладбище икалось.
Лим был так великолепен, как будто сошел со страниц модного журнала. Портреты именно таких красавцев девочки-подростки прячут под подушкой и украдкой смотрят, предаваясь мечтам. Я же, глядя на Блондина, завидовала только тому, как кричала в нем порода – точно так же, как и в бароне Роне ня Буе – смотрите все, я благородных кровей! И предки мои благородных кровей. Ни мне, ни моим детям никогда не достичь умения так гордо держать голову, так надменно смотреть и так снисходительно кивать.
Отто постучал в двери дома виконта. Нам открыл слуга в роскошной, расшитой золотом ливрее.
– Кошмар какой! – выдохнул за моей спиной Блондин.
Двор поражал своим убранством. Даже мне, человеку несведущему в светских делах, было понятно, что он копирует королевский. Конечно, все выглядело куда скромнее, но все же, но все же…
– Интересно, что нас ждет в доме? – тихо пробормотал Лим.
– Нравится? – спросила я.
– Нет, конечно! Копировать королевский двор считается безвкусицей. Планировка двора должна быть индивидуальной. А одевать лакея в золоченую ливрею – то же самое, что есть отбросы золотой ложкой.
– Если бы я вдруг стала аристократкой, я бы тоже одела лакея в такую ливрею,– призналась я.
– У тебя был шанс,– сказал Отто, намекая, что я когда-то ответила отказом на предложение барона ня Буя выйти за него замуж.
Блондин заинтересованно переводил взгляд с меня на Отто, но понял, что продолжения не будет и ему никто ничего не расскажет, поэтому предложил:
– Идем?
Ромуальд ждал нас в гостиной, обставленной с такой кричащей роскошью, что заболели глаза.
– Вы принесли амулет? – спросил он, развалившись на диване и не подумав даже поздороваться.
– Вот, Ольгерда,– сказал Блондин, без приглашения усаживаясь в ближайшее кресло,– я тебе сколько раз говорил, что настоящего аристократа всегда можно узнать по его безупречному поведению? И что мы видим тут?
– Пан ня Монтер! – засуетился виконт.– Извините, я вас не узнал. Желаете чаю? Сока? Булочек утренних?
– Я ничего не хочу,– величественно сказал Блондин, взмахом руки прогоняя слуг. Мы с Отто молча стояли за спинкой его кресла.
– Это такая честь для меня – принимать вас в своем доме,– блеял Ромек все тише и тише, пока Блондин снисходительно смотрел на него. Наконец, виконт стушевался и замолчал. Куда только делся тот нетерпеливый, требовательный и придирчивый клиент! Сейчас перед нами на диване сидел обыкновенный купец, которым Ромек и был до возведения его в дворянское звание,– угодливый и лебезящий.
– Я прослышал, что вы хотите опорочить деловую репутацию моих партнеров,– сказал Лим, дождавшись, пока лицо Ромуальда покроется красными пятнами.
– Ва... ваших партнеров? – поразился виконт, ошеломленно глядя на нас.– Я не знал.
– Надо было знать,– веско сказал Лим.– Мы уже много лет состоим в близких, можно даже сказать, трепетных отношениях.
Отто негромко хмыкнул и переглянулся со мной.
– Простите, простите,– лепетал виконт, пока Лим лениво рассматривал собственные ногти, всем своим видом выражая невыносимую скуку.
– Я надеюсь, между нами все решено? – спросил наконец Блондин.
– Что решено? – проблеял Ромек, в ужасе ломая руки.
Блондин поморщился:
– Вы не будете угрожать мастерам? Понимаете, мне это не нравится...
Лим очень многозначительно замолчал. Виконт покраснел, потом побледнел, а когда достиг цвета недозрелого яблока, пролепетал:
– Нет, конечно, не буду, я так, пошутил…
– Странные шутки,– заметил Блондин лениво. Изящно поднявшись с кресла, он произнес холодным тоном: – Значит, мы все прояснили.
Ромек закивал так, что я испугалась, не отвалится ли у него голова. Блондин снисходительно улыбнулся и покинул гостиную, не прощаясь.
– До свидания,– вежливо сказал Отто.– Если надумаете купить у нас амулет – милости просим.
– А почему так мало? – спросила я, догоняя Блондина.
– Чего именно мало? – уточнил он.
– Разборок. Я думала, ты ему по физиономии дашь для острастки. Или хотя бы пригрозишь чем- нибудь.
– Это вульгарно, Ола,– нравоучительно сказал Лим.– Иногда вовремя брошенный взгляд и всего пара слов оказываются более действенными. Учись дипломатии.
Немного подумав, я призналась:
– Я тебя даже зауважала. Надо же, сколько твое слово весит.
– Ты меня только сейчас стала уважать? – спросил Лим, ухмыляясь своей наглой улыбочкой.– Польщен, польщен. На самом деле просто мне повезло родиться в одной из самых знатных семей королевства. К слову моего отца прислушиваются министры короля, а к моему слову – местная общественность. Увы, Ольгерда, вынужден тебя разочаровать. Я уже не тот мелкий хулиган, которым ты меня считаешь. Я – одна из центральных и самых влиятельных фигур светской жизни Чистяково.
– Да я в общем-то мелким хулиганом тебя никогда не считала,– заметила я.– У мелких хулиганов своих банд не бывает. Ты крупный разбойничий атаман.
Блондин пожал плечами:
– Говорят, негодяев женщины любят.
– Верно. То-то ты от них с таким трудом избавляешься,– ядовито сказала я. Отто дернул меня за рукав, призывая к молчанию.
