– Ола, какой же милой ты можешь быть, когда тебе что-то надо,– сказал Блондин.– И как же быстро вылезает наружу твоя натура! Вздорная, невоспитанная, дерзкая девчонка.
– Слышала бы тебя моя мама,– обиделась я за свое воспитание.– Она знаешь сколько меня воспитывала!
– Ты из неподдающихся, я это давно понял,– кивнул Блондин.– Кстати, ребята, мне нужно средство от похмелья.
– Если бы могли придумать что-то, избавляющее от похмелья полностью, нам бы сейчас твоя помощь не нужна была, мы были бы богачами,– проворчал Отто.– Но мы посмотрим, что можно сделать.
– Обратись к целителям,– посоветовала я.
– Ола, тебе этого не понять. Утром я должен выглядеть великолепно, не принимая никаких порошков.
– Почему же я понять не могу? – удивилась я.– Я все понимаю. Мужское самолюбие требует, чтобы ночующая с тобой девушка не догадалась, что после бурной ночи без помощи дополнительных средств у тебя не вста... не все в порядке.
– Конечно, Лим, мы все сделаем,– сказал Отто, угрожающе глядя на меня. Он совершенно не хотел терять расположение Блондина.
– А почему ты назвал Ромуальда «запорником»? – спросила я.
– Не скажу,– поддразнил меня Блондин.
– А я тебе такую штучку подарю, что девицы к тебе сами в постель прыгать будут,– предложила я.
– Мне не нужно,– сказал Блондин лениво.
– Ну, как хочешь,– ответила я, пожав плечами, хотя разрывалась от любопытства.
– Я тебе просто так расскажу, по доброте душевной. Ты знаешь, в нашем государстве очень тяжело выслужиться, чтобы быть пожалованным в дворянское звание. Слава Небесам, мы уже двести лет ни с кем не воюем...
– А как же Сумеречные горы? – перебила я.
– С Сумеречными горами идет постоянная война уже сто лет, с тех пор как оттуда массово поперла нежить. А стычки в той области идут, наверное, с момента создания Ситории.
– Я историю знаю,– буркнула я.
– Да, но ты не понимаешь, что выслужиться в горах очень тяжело – слишком опасно для жизни. И остальные области деятельности тоже возможностями не блещут. В экономике все тихо, да и радикальные перемены никогда не одобрят советники короля. В дипломатии тоже – с тех пор как пятьдесят лет назад было объявлено равноправие между расами, у нас нет никакой угрозы гражданской войны. Остается только услуживать лично королю. Например, поставлять ему любовниц. Но наш Теодоро Тринадцатый и сам с этим прекрасно справляется. А Ромек абсолютно случайно узнал, что в последнее время у короля деликатная проблема.
– Он мучается запорами! – ахнула я, догадавшись.
– Тш-ш-ш, не кричи об этом так громко на улице, еще обвинят в государственной измене,– засмеялся Блондин.– Да, наш король страдал этим.
– Надо меньше есть всякую гадость,– тоном пророка сказал полугном.
– Отто, Отто, если бы это было так просто! Ты хоть знаешь, что подают на королевских пирах?
– Откуда нам знать такое,– буркнул друг.
– Там подают много всего, и много разного, и много вредного для здоровья, но очень вкусного,– Блондин мечтательно прижмурился.– Ваш любимый друг Ромуальд узнал про проблему короля, не знаю уж каким образом, наверное, целителя подкупил. И привез чудо-порошок из-за границы. Королю так полегчало, что он тут же даровал спасителю дворянское звание.
– Вот это да! – восхитилась я истории.– Надо накопить деньжат и тоже целителя подкупить, да, Отто?
– Не получится,– покачал головой Блондин.– Целителя казнили, чтобы не распространялся о монарших проблемах.
– Нам не надо лезть в высокую политику, Ола,– сказал Отто.– Чем дальше от сильных мира сего, тем спокойнее жизнь.
– Если нашу жизнь можно назвать спокойной, то я тогда не знаю, какой бывает беспокойная жизнь.
– Лучше тебе этого и не знать,– посоветовал Лим, а Отто согласно кивнул.
– Хорошо, обойдусь. Спасибо за помощь,– сказала я.
– Ты помнишь о своем долге? – спросил Блондин.
– Такое не забывается,– кисло ответила я, не переставая гадать, что он придумал.
Мы с Отто развернулись и пошли на окраину, а Блондин направился в свою шикарную квартиру.
– Сделаешь ему то, что обещала,– сказал Отто после короткого молчания.
– Ты про что? – удивилась я.
– Про этот амулет, из-за которого девицы к нему в постель падать будут. Где-то у нас валялась подходящая заготовка. По какому принципу ты собираешься это делать?
– При активации он будет казаться более соблазнительным. Легкий морок и воздействие на центры удовольствия. Правда, энергии будет уходить прорва,– задумчиво ответила я.– Подожди! Так он же сказал, что ему это не нужно!
– Поверь, Ола, каким бы успехом ни пользовался мужчина у слабого пола, он все равно будет хотеть большего. И еще большего. И еще. А если весь мир в свой гарем превратить, так вообще замечательно. И чтобы соперники обязательно пытались женщин отобрать. А он бы их всех одним ударом!
– Фи, как примитивно! – воскликнула я.– Не то что мы – нам нужен он, единственный.
– Ага,– сказал Отто,– единственный и зависть всех окружающих подруг. Но обязательно, чтобы подруженьки были пострашнее. И завидовали посильнее.
На это возразить было нечего, поэтому я поспешила сменить тему:
– Странно, почему Блондин пошел на конфронтацию с виконтом ради нас. Я, честно говоря, до последнего была уверена, что он передумает.
– Скорее всего, ему нужны свои, карманные Мастера Артефактов, которые будут гарантированно делать качественные артефакты, – сказал Отто.– Это во-первых. А во-вторых, старая знать новую не очень любит, а новая – старую побаивается. Блондину было приятно ощутить себя таким всемогущим и великим.
– Всемогущим и великим...– задумчиво пробормотала я.
Вечером Отто застал меня перед зеркалом и спросил, пронаблюдав пару минут:
– Что с лицом? Прыщ вскочил, и ты пытаешься его рассмотреть?
– Нет,– расстроенно ответила я.– Пытаюсь лицо Блондина скопировать, когда он с Ромуальдом разговаривал. Получается?
– Э-э-э... слегка,– дипломатично ответил полугном и посоветовал: – Только к заказчикам с таким лицом не выходи, подумают еще, что тебя пчелы в щеки покусали.
Глава 4
Самое страшное
Я наполняла артефакт энергией, для сосредоточенности высунув язык и изредка поглядывая на большой плакат, висящий на стене мастерской. Этот плакат был гордостью Отто. Он заказал у художника увеличенную копию иллюстраций из учебника, заплатив приличную сумму. На плакате были изображены энергетические линии тела человека, гнома и эльфа. При работе с артефактами, тесно связанными со здоровьем, такой плакат был незаменим. Мы хотели добиться, чтобы воздействие артефакта на человека было наиболее щадящим, поэтому пришлось подналечь на учебники по анатомии.
Отто спал рядом на лавке. Под его равномерный храп я работала с удвоенной энергией. В этом деле была необходима ювелирная точность, и размеренный храп лучшего друга и мой высунутый язык придавали мне необходимую сосредоточенность.
Прошло больше недели после показа мод. Мы с Отто, по молчаливому согласию, обходили стороной тему личной жизни. Да нам и некогда было болтать – полугном загружал нас работой в мастерских с утра до ночи.
– Нам нужно работать еще старательнее,– твердил каждый вечер полугном, когда я пыталась не
