моральными убеждениями, совестью и поэтому мучительны. Вытеснение не
тождественно простому забыванию, которое, вообще говоря, естественно. Забытые
впечатления неодинаково близки к осознанию, их неодинаково легко припомнить.
Ведь слух, зрение, мыслительная способность в разной степени напряжены, их
активность колеблется во времени, они не все охватывают, что попадает в их поле
внимания. При вытеснении человек мучительно не способен вспомнить — иногда даже
нечто хорошо ему известное, например, имя своего начальника или номер телефона,
по которому много раз звонил. Почему? Потому, видимо, что “забытое” имеет
какую-то негативную значимость для него, потому что существует мотив, с которым
оно прямо или косвенно связано, блокирующий данное воспоминание, способное
вызывать стыд, страх или иной дискомфорт.
Вытеснение Фрейд расценил, как своего рода защитную амнезию, обезболивание
психики. Однако такое обезболивание носит лишь частичный характер, поскольку
впечатление лишь выводится из-под контроля сознания, не исчезая полностью. На
месте вытесненного возникает замещающий его болезненный очаг беспокойства.
Интенсивное вытеснение у людей, совершивших греховные, аморальные поступки,
например, у преступников или профессиональных палачей, нередко приводит к
глубокому распаду психики.
Человек забывает испытанные им унижение или страх. Но вытесненные эмоции
продолжают жить в нем и время от времени дают о себе знать в виде
непроизвольного дрожания рук, потребности считать шаги, окна или навязчивых
мыслей. Какой именно защитный механизм будет использован, чем будет замещен
вытесненный импульс — зависит от индивидуальной психической организации.
Вышедший из-под контроля импульс “атакует” наиболее слабые участки психики,
стремится к разрядке привычным, апробированным путем. Воспроизводится какой-то,
возникший уже в детстве механизм вытеснения и компенсаторного невроза,
проступает симптом, соответствующий типу характера.
Располагая пациента к откровенности или подвергая его гипнозу, врач стремится
восстановить цепь ассоциаций, связывающих первичное патогенное впечатление с
симптомом. Для этого приходится потратить немало времени, распутывая
ассоциативные цепи, выясняя особенности характера, значимость для пациента тех
или иных мотивов и целей. При этом нужно преодолевать “сопротивление” пациента,
который не хочет вспоминать как раз то, что ближе всего находится к вытесненному
“очагу” страха или стыда.
Бессознательный перевод энергии вытесненного импульса в приемлемое для пациента
русло был назван “истерической конверсией”. Истерия получила, таким образом,
научное объяснение. Она выступила уже не как следствие “предрасположенности”,
“слабости”, самовнушения, а как результат действия специфических для личности
бессознательных механизмов защиты. Процесс “вправления” вытесненных и не до
конца отреагированных впечатлений в сознание называют иногда “ортопсихиатрией”
(по аналогии с “ортопедией”). Тип общения врача и больного во время сеанса —
“ортодраматургией”. Что здесь имеется в виду? В повседневных отношениях
“сценарии общения” построены нередко на “взаимном попустительстве”. Люди часто
не говорят друг другу всей правды, искажают в разговоре смысл виденного и
пережитого, чтобы не потерять престиж в глазах слушателя или не задеть его
ненароком. В коммуникации психоаналитика и пациента этого делать не разрешается.
Нужно говорить всю правду, хотя не только правду — ведь фантазии, сновидения и
“сумасшедшие мысли” тоже должны высказываться — они дают иногда самый ценный
материал — и уже дело врача — их истолковывать.
Психоанализ не терпит механического проигрывания роли. Здесь происходит
“срывание всех и всяческих масок”. Вполне искренним должен быть не только
пациент, но и врач. Труд психоаналитика, как никакой другой, формирует личность
и требует максимальной самоотдачи. Случаются нервные срывы и у врачей. После
нескольких лет активной практики врач сам должен идти “лечиться” к
психоаналитику.
Важный вклад метода свободных ассоциаций в теорию личности, недостаточно
оцененный, впрочем, самим Фрейдом, состоял в открытии роли языка в
структурировании бессознательного. Ведь именно с помощью слова, логического
рассуждения врачу удается “выправить” цепь событий в памяти пациента, вернуть
переживаниям их истинное значение.
В отличие от самого Фрейда и его учеников, акцентировавших контраст сознания и
бессознательного, отмечавших иррациональность, аморальность последнего, его
конфликт с культурой, сегодняшние комментаторы нередко обращают внимание на
другую сторону дела. Ведь именно через сознание индивида, ограниченное условиями
социальной жизни, недостатками воспитания, слабостью нервной системы, в психику
вкрадываются предубеждения, предвзятость, искаженное видение реальности. В
бессознательном язык и мысль, в принципе, свободны. Веками выработанные понятия
и “ходы мысли” здесь присутствуют в полном своем объеме. Здесь же имеется запас
“здоровых”, неущемленных эмоций и фундаментальных “архетипических” образов.
Иначе говоря, именно бессознательное, а не сознание, можно рассматривать в
качестве ядра аутентичной личности, резервуара ценностей культуры. Из него
черпаются силы для оздоровления сознания. Апеллируя к важнейшим категориям
разума, укорененным, однако, в бессознательном, врач просвещает больного,
расширяет сферу его сознания.
Метод свободных ассоциаций был развитием и углублением “катартического” метода
Брейера. Гипноз заменялся при этом эмоционально-насыщенным общением,
нравственным воздействием врача на больного. Катарсис достигался как за счет
высвобождения импульсов, так и за счет активизации высших духовно-нравственных
инстанций психики, перевода вытесненного в план общечеловеческих ценностей.
Катарсис — не только медицинский, но и нравственно-эстетический феномен. Вообще
говоря, истерия, ее возникновение, симптоматика и лечение, демонстрируют, как бы
в укрупненном масштабе, нормальные психические функции. Вытеснение происходит у
каждого человека довольно часто, особенно в тех случаях, когда труд или быт
включают в себя работу с людьми. Нормальное поведение, нормальная психика не
лишены аномалий, акцентуаций, ошибок, специфичных для каждого человека и в
некоторых случаях даже полезных, помогающих адаптации. “Микрокатарсис”
присутствует почти в каждом акте общения, особенно, в дружеском, откровенном
разговоре. Зритель испытывает катарсис в театре, верующий — в храме. Катарсис не
только очищает, но и наполняет душу переживанием высоких чувств. Через цепь
малых, повседневных катарсисов происходит развитие личности, приспособление
людей друг к другу. Психоаналитическое лечение истерии можно рассматривать также
и как метод изучения здоровой психики, основных ее механизмов.
§3. Бессознательные механизмы психики.
Используя метод свободных ассоциаций Фрейд открывает важнейшие механизмы работы
психики: вытеснение, регрессию, сопротивление, перенос, рационализацию, проекцию
и другие. Позже, обратив внимание на разного рода “паранормальные” явления в
быту — забывания, оговорки, описки, утеривание и порчу вещей, самокалечение, он
