черт! У меня с Марком связано много смешных воспоминаний.
— Ты и впрямь не шутила, когда сказала, что будешь в курсе всех насущных дел.
— Слушай, у меня есть для тебя некто поинтересней — Эрик Сиверсон.
Мэгги выпрямилась в кресле. Улыбка исчезла с ее лица.
— Эрик?
— Да, КЛ 5-3500, код тот же, что и у меня.
Подумав несколько секунд, Мэгги заявила:
— Я не могу звонить Эрику Сиверсону.
— Почему же?
— Ну... потому.
Потому что давным-давно, когда они были выпускниками средней школы, Мэгги Пиерсон и Эрик Сиверсон любили друг друга. Молодые, ищущие, влюбленные впервые, они боялись возможных осложнений и все же были счастливы.
— Он живет здесь, в Рыбачьей бухте. Совершает чартерные поездки в Гиллз-Рок, как и его отец.
— Бруки, я же сказала, что не могу звонить Эрику.
— Почему же? Потому что ты когда-то прошла с ним все?
У Мэгги отвисла челюсть.
— Бруки-и-и!
Бруки засмеялась:
— Мы тогда не все рассказывали друг другу, не так ли? Не забывай, что я тоже была на лодке его отца на следующий день после школьного бала. Ну, что еще вы могли делать вдвоем внизу, в той кабине так долго? Но какое это имеет значение сейчас? Эрик по-прежнему в этих краях, и он такой же симпатичный. Я думаю, он будет рад тебя услышать.
— Но ведь он женат?
— Да. У него шикарная жена, настоящая красавица, и, насколько мне известно, они очень счастливы.
— Ну, вот. Пусть так и будет.
— Мэгги, ради бога, повзрослей. Мы теперь взрослые.
Мэгги, словно со стороны услышала слова, слетевшие с ее губ:
— А что я ему скажу? Привет, Эрик, как ты?
Мэгги представила Бруки, которая, щелкая пальцами описывает в воздухе круги руками.
— Черт возьми, откуда мне знать, что ты ему скажешь! Я просто дала тебе его номер. Я даже не предполагала, что это такое пикантное дельце.
— Это не так.
— Тогда не звони ему.
— Я... Слушай... спасибо, Бруки. Огромное спасибо, от всего сердца. Ты — именно то, что доктор прописал.
— Выкинь это из головы. Не надо благодарить друга за такое. Ты ведь идешь на поправку? Так что не сторонись больше любовника или кого там еще, ладно?
— Я чувствую себя на все сто.
— Ты уверена?
— Да.
— Отлично, тогда я пойду. Надо укладывать детей. Звони мне в любое время, хорошо?
— Хорошо, и ты тоже.
— Ладно. До встречи, Мэг.
— Пока, Бруки.
Положив трубку, Мэгги расслабилась и долго сидела, улыбаясь. В голове у нее прокручивался киномонтаж из приятных воспоминаний о ней самой и девочках — Фиш, Тэйни, Лайзе и Бруки. Особенно Бруки. Она была не самой красивой, но все ее любили за необычайное чувство юмора и за то, что она относилась ко всем по-честному, никогда не позволяя себе обсуждать кого-то за спиной или злословить. Как замечательно, что Бруки не изменилась, что она все еще в Дор-Каунти, эта живая связь с прошлым, хранительница дружбы.
Мэгги подкатила кресло ближе к столу и взглянула на номера телефонов, ярко освещенные светом настольной лампы. Фиш. Лайзы. Тэйни. Дейва Кристиансона. Кении Хедланда.
Эрика Сиверсона.
Она откинулась на спинку кресла, задумалась. Наконец поднялась и, порывшись на книжных полках, выбрала тоненькую книжечку в кожаном кремового цвета переплете с тиснением под золото, давно уже потускневшим.
Она раскрыла обложку и увидела заключенную в скобки пометку, написанную ее собственным квадратным почерком,
Милая Мэгги!
Хорошо, что мы сделали это, правда? Бог мой, я даже и не мечтала о таком. Крошка Морри, полагаю, надеялась поймать нас за питьем пива и выгнать еще до окончания. Уф, несомненно, мы немного выпили, да? Я никогда не забуду это веселье — и как мы аплодировали, и как танцевали, и как, будучи Школьным Наказанием, гоняли по кукурузным полям в грузовике для перевозки рыбы. Помнишь момент, когда мы остановились и пописали на середине Мэйн-стрит ? Господи, что бы было, если бы мы попались!! А помнишь тот поход за волокном кокосовой пальмы и то, как мы пели песни, добавляя лишние ноты, чтобы досадить Прюитту, и как клали ему в термос зеленую слизь; а как мы положили в раздевалку мальчишек плакат с голой женщиной и написали на нем известное тебе имя?! (Моя мама до сих пор не знает, какие неприятности у нас были из-за этого!) Прогулка с Арни и Эриком была замечательной, а также следующий день в лодке Эрика в бухте Гарретта. (Ох!) Я уверена, что все делалось ради тебя и Эрика, и считаю, что вы отличная пара. Несмотря на то что ты будешь в Северо-Западном университете, а я — на курсах по подготовке косметичек и массажистов в Грин-Бее, мы по-прежнему станем проводить вместе уик-энды и куролесить с Фиш, Лайзой и Тэйни, так что давайте поддерживать связь... Непременно, непременно! Желаю тебе легко завоевывать парней в Чикаго и удачи во всем, что ты делаешь. Ты человек с богатыми умственными способностями и талантом, поэтому я знаю, что ты добьешься успеха, неважно в чем. Ты всегда была моей лучшей подругой, Мэг, поэтому, чем бы ты ни занималась, не меняйся. И не забывай меня. Обещай!
Дочитав до конца монолог Бруки, Мэгги заметила, мечтательно улыбается. Она не помнила, как они клали какую-то зеленую слизь в термос мистера Прюитта и чье имя было написано на плакате с голой женщиной. И кто такая крошка Морри? Так много стерлось из памяти.
Она рассматривала школьные фотографии Бруки, Тэйни, Лайзы, Фиш, свою собственную, со сморщенным от досады носом, — все они еще такие наивные. Однако на самом деле она открыла книгу лишь для того чтобы посмотреть на фотографию Эрика Сиверсона.
И вот он, необычайно привлекательный в свои семнадцать — высокий, светловолосый. Хотя фотография была черно-белой, Мэгги мысленно представила цвет там, где его не
