было: поразительная голубизна глаз, настоящий голубой, как поле цикория в Дор-Каунти в августе; белокурые волосы, выцветшие, как сухие початки кукурузы; кожа цвета тикового дерева, обожженная в летнюю пору, когда он помогал своему отцу на рыбачьей лодке.
Она нашла его почерк на листе в конце книги.
Милая Мэгги!
В начале этого года я не мог предположить, что мне так трудно будет писать тебе. Какой замечательный год мы провели вместе! Я помню ту первую ночь, когда я попросил тебя отдаться мне и ты сказала «да». Я мечтал о близости с Мэгги Пиерсон. Потрясающе! И сейчас, глядя на нас, окончивших школу, я переполнен воспоминаниями. Я никогда не забуду тот первый танец, когда ты сказала, чтобы я не жевал резинку, чавкая тебе в ухо, и когда я первый раз поцеловал тебя на аэросанях при спуске вниз по трассе от Оулд-Блафф-роуд; и как каждый раз на переменах, когда тренер Гилберт собирался беседовать с нами, ребятами, я украдкой наблюдал, как ты веселилась на другом конце гимнастического зала. Ты мне долго нравилась, прежде чем у меня хватило мужества признаться тебе в этом. А сейчас я хотел бы, чтобы это произошло на три года раньше. Я собираюсь покинуть тебя осенью, чтобы победить черта когда буду в Стоут-Стэйт, но мы увидимся в Доре на День благодарения и на Рождество тоже. Я никогда не забуду прогулку на «Мэри Диар» и ночь во фруктовом саду старика Истли. Не забывай Фелисити и Аарона и наше свидание весной 69-го, когда мы говорили, ты знаешь о чем. Продолжай одеваться в розовое (но только при свидании со мной дома). Я никогда не видел женщины, которая так прекрасна в розовом. Я никогда не забуду тебя, Мэгги, моя девочка.
С большой любовью, Эрик
Фелисити и Аарон — имена, которые они выбрали для своих будущих детей. Небеса, она совсем забыла! И то свидание весной, когда они договорились обсудить свою женитьбу. И эти ласковые слова — «моя девочка».
При воспоминании о нем Мэгги охватила тоска. Оглядываясь сквозь призму зрелости назад, на те легкомысленные дни, Мэгги поняла, что Бруки права. Он счастливо женат на очень красивой женщине, и мы теперь совершенно взрослые люди. Может ли звонок от девушки из его прошлого двадцатилетней давности повредить его браку? Это будет дружеский привет и все.
Следуя указаниям доктора Фельдстейна, Мэгги сняла трубку и набрала номер.
Глава 2
Телефон задребезжал, когда Эрик Сиверсон крепко спал. Рядом с ним, забормотав, заворочалась Нэнси. Он потянулся к тумбочке и взял трубку.
— Ал... — Он откашлялся. — Алло?
— Алло? Это Эрик Сиверсон?
— Кто это? — спросил он нелюбезно, всматриваясь в красные цифры на электронных часах.
— Это Маргарет Стерн... ох, Пиерсон.
— Кто?
Нэнси резко повернулась и раздраженно дернула одеяло на себя.
— Кто же звонит в такой час?
— Это Мэгги, Эрик, — произнес женский голос в трубке. — Мэгги Пиерсон.
— Мэг? — Он старался вспомнить, кто такая Мэгги Пиерсон.
— Ох, я разбудила тебя, да? Прости, пожалуйста. Как это неразумно с моей стороны. Но я звоню из Сиэтла, а здесь только девять часов. Слушай, Эрик, я позвоню потом, днем, когда...
— Нет, все нормально. Кто... Мэгги? Значит, ты Мэгги Пиерсон из средней школы Гибралтара? Выпуска шестьдесят пятого года? — Он узнал ее смех и лег на спину, окончательно проснувшись. — Ну и идиот же я.
Нэнси заворочалась и спросила:
— Кто это?
Прикрывая микрофон, он ответил:
— Девочка, с которой я ходил в школу, Мэгги Пиерсон.
— О, замечательно, — проворчала Нэнси и опять отвернулась.
— С тобой рядом кто-то есть?
— Да, моя жена, — ответил он.
— Прости, Эрик. Это был импульсивный звонок, так случилось. Пожалуйста, извинись перед своей женой за то, что разбудила ее, и ложитесь спать.
— Подожди минутку! — Он сел и спустил ноги с кровати. — Мэгги?
— Да?
— Я перейду к другому телефону. Подожди минутку. — Он встал в темноте, поправил одеяло, наклонился над кроватью и поцеловал Нэнси в щеку. — Положи здесь трубку, когда я возьму внизу, хорошо, милая? Прости, что беспокою тебя.
— Что она хочет?
— Не знаю, — ответил он, выходя из комнаты. — Я расскажу тебе утром.
Другой аппарат стоял на первом этаже. Эрик вышел в темный холл, спустился по ступенькам, прошел по ковру комнаты и по холодному виниловому полу кухни, где включил лампу дневного света над раковиной. От внезапно вспыхнувшего освещения он прищурился и протянул руку к телефону, стоявшему на кухонном столе.
— Алло?
— Да, — ответила Мэгги.
— Ты слушаешь? Теперь мы можем поговорить. Я на первом этаже. Ну, Мэгги, какая приятная неожиданность услышать тебя.
— Я прошу простить меня, Эрик. Было глупо с моей стороны не учесть разницу во времени. Понимаешь, я только что говорила с Бруки. Это она дала мне твой телефон и посоветовала позвонить тебе. Мы очень долго разговаривали, и я даже не вспомнила о разнице во времени.
— Перестань извиняться.
— Но что подумает твоя жена?
— Она, вероятно, уже опять заснула.
Эрик слышал щелчок, когда Нэнси положила трубку телефона, стоявшего возле кровати. Одетый лишь в спортивные трусы, он осторожно уселся в кресло, взяв аппарат с собой.
— Она много ездит, и ей приходится спать в гостиницах и в самолетах, поэтому она везде страдает от бессонницы. А когда она здесь, в своей постели, то уснуть не составляет для нее проблемы, поверь мне.
— Бруки рассказала мне, что твоя жена — очень красивая женщина.
— Да, это так, спасибо. Ее зовут Нэнси.
— Она не из Дор-Каунти?
— Нет, она из Эстервиля, штат Айова. Я познакомился с ней в последний год учебы в колледже. А как ты? Живешь в Сиэтле и?..
