— Больница недалеко от Паддингтона.
— Ты ошибся, Отис. Папа в Ньюкасле жил.
Отис уставился на пустую клетку хомячка. На лестнице затопали.
— Он какое-то время жил в другом месте, мой мальчик.
— Но…
— Отис, я не могу больше тянуть, — сказала женщина.
Отис посмотрел на меня. Его карие глаза были грустными и добрыми.
Я всхлипнул.
— Кругом одни тайны!
— Ты прав, Гарри. Но это не наш малыш. — Теперь и Отис заплакал. — Он чужой.
Я заревел как слон, спрятав лицо в платок. Отис похлопал меня по ноге, шумно выдохнул и сказал:
— За девочкой приехали, Гарри. Ждут внизу.
Женщина за дверью вздохнула так, что чуть крышу не снесла.
— Но нам-то не вернули Дэниэла.
— Не вернули, ты прав, Гарри. Злые люди. И это плохо, очень плохо.
— Правда? Тогда ладно.
Отис обнял меня.
— Но мы ведь с тобой хорошие люди. Я и ты, дружище. Мы же хорошие люди.
25
— Ненавижу эту машину! — рявкнул Отис.
Локтем он упирался в дверцу машины, а коленями подпирал руль. Он жутко злился, потому что продал свою «альфу». И все равно это не решало его проблем. Если бы я был полисменом, я бы оштрафовал Отиса за то, что уселся в малюсенький «ниссан» Джоан. Машина совсем не подходила огромному Отису. Мы еще и Холланд-парк не проехали, а она уже трещала.
— Ты так и не рассказал мне о той своей миссии.
По обледенелому тротуару шла низенькая нянька-азиатка с очень грустным лицом. Она толкала коляску с белым ребенком. А ребенок был настоящий гигант.
Мама мне как-то рассказывала, что эти азиатки бросают своих детей в каком-то их Ваккату.
— Гарри, я с тобой разговариваю. Расскажи мне про ту миссию, — грохнул Отис своим «пожарным» голосом.
Я ведь поклялся. Под страхом смерти. А в этом Ваккату, наверное, хорошо. Тепло.
— Гарри!
Да какая теперь разница. Пусть сверхсекретные агенты придут и убьют меня, если им так хочется. Плевать. Только чтобы не мучиться.
Я рассказал Отису все: про сарайчик, про нож, про бензин, про карнавал. Все.
Отис припарковался у больницы.
— Гарри, ты с ума сошел!
По его щекам сбежали две слезинки. Я загадал — какая упадет раньше. Поставил на левую, но тут правая начала набирать скорость.
— Боже!
Левая, наверное, к финишу бы нагнала, только Отис стер их обе со щек.
— Первое. Нет никаких — слышишь, Гарри? — никаких причин думать, что шофер причастен к исчезновению Дэниэла.
— Полицейские так думали.
— Нет, Гарри, нет. Полицейские расспрашивали тебя о нем. Точно так же могли расспрашивать о папе, или обо мне, или о любом другом человеке. Вопросы вину не доказывают.
Отис здорово разволновался.
— Я и сам теперь понимаю. Просто…
— Второе, Гарри. Второе…
В уголках его губ собралась пена.
— Итак, второе. Мы представления не имеем, кого ты хотел убить. Чуть не убил, черт возьми.
Он расходился все больше и больше. Может, он выпил слишком много кофе. Отис всегда говорил, что кофе влияет на настроение.
— Я не…
— И четвертое, Гарри, четвертое… Вспомни, мы договорились…
От брызгал слюной. И совсем забыл про «третье».
— …договорились, что мы с тобой хорошие ребята. Мы не поджигатели. Это так, на всякий случай, если ты забыл. Я тушу огонь. Ты только представь себе, что бы было, если бы ты поджег садовника в сарае.
Я представил.
— А что, если он не виноват?
— Но, Отис, у нас была куча доказате…
— Да даже если бы он был виновен, Гарри… Боже, боже!
— Тогда бы все было нормально.
— Ничего бы не было нормально! — взвизгнул Отис, и голос у него опять сорвался.
— Да? А то, что он украл Дэниэла, это нормально?
— Гарри, послушай меня. Ты понятия не имеешь, похитил он Дэниэла или нет. Все, что ты знаешь, это то, что он похож на шофера автобуса, которого допрашивала полиция.
— Но если бы я узнал наверняка, что он забрал Дэниэла, — тогда это было бы нормально?
Отис так разозлился, что у него даже лицо распухло. Я думал, он сейчас заорет на меня, ударит. Но он вцепился руками в руль, а когда заговорил, мне пришлось затаить дыхание, чтобы услышать:
— Если бы мы точно, абсолютно точно знали, что это он причинил зло Дэниэлу, тогда ты, Гарри, мальчик мой, должен был бы стать в очередь. Это дело для мужчины, Гарри, не для маленького мальчика. Если бы мы были уверены, я бы знал, что делать.
Отис мог бы его убить, точно. У него бы это лучше получилось.
— Но даже тогда, даже тогда, Гарри, это было бы неправильно.
— Но почему?
— Потому что. Просто запомни, и все.
У него губы задрожали. Он поднес руки к лицу, откинул голову назад, зарычал.
Потом он вроде как успокоился.
— Если бы ты поджег сарай, кто-нибудь мог бы вызвать пожарных. Могли бы послать меня. Я мог бы пострадать.
Да, об этом я не подумал.
Мы смотрели через окно на пустой больничный двор.
— Ну, мы приехали, — наконец проговорил Отис.
— Папа здесь?
— Он жил здесь, в квартире над больницей.
— Я ничего не знал про квартиру в больнице.
— Обычно там живут приезжие врачи.
— И сейчас у него там тоже какой-нибудь приезжий врач?
Отис все смотрел в перед, за стекло.
— Насколько я знаю, он живет там один.
— Папа не должен был уезжать из дома.
Отис промолчал.
