следил, не наткнется ли он на какое-нибудь повреждение. Вдруг рука Калаша провалилась в пустоту… Он стал искать другой конец кабеля, но безрезультатно. Не находили его и Махат с Млынаржиком. Все трое то разбегались в разные стороны, то снова сбивались в кучу, искали в траве, в зарослях вербы, в грязи и воде.
— Здена, ты же клал кабель! — взорвался Калаш. — Где он может быть?
— Где-то здесь… наверняка здесь… — уверял Махат.
Млынаржик тоже разозлился:
— Теперь мы застрянем тут из-за твоей дырявой памяти.
— Отстань, — пробурчал Махат.
— Ты, садовая твоя голова, думаешь, что немцы отложат атаку, пока ты не найдешь этот кабель?
— Отвяжись, черт побери, — снова буркнул Махат, прерывисто дыша от усталости и волнения.
Пригнувшись к земле, шаря руками в осоке, он двинулся дальше. Калаш и Млынаржик то тащились вслед за ним, то отходили в стороны — искали, теряя всякую надежду.
Небо осветили две зеленые ракеты. Станек дрожал от нетерпения. «Что будет, если мы не восстановим связь? Немцы наверняка начнут атаку. Ракеты были сигналом».
Он еще раз оглядел местность: широкая долина, посредине петляет речка с заболоченными берегами, справа холмы, покрытые лесом, слева рельеф почти пологий. Он сравнивал раскинувшийся перед ним пейзаж с тем, «нарисованным» тогда Рабасом. Было ясно, что они на заднем плане этой «картины». Поблизости от позиций второго батальона. Линия окопов уже недалеко, а вот здесь, начиная от кустов шиповника, Рабас прикрыл свой фланг минными заграждениями. Из болота торчал высокий вяз, о котором говорил Карел. Казалось, будто само болото подняло вверх голую черную руку.
Станек прислушался. За его спиной, на лугу, в нескошенной спелой траве шуршали шаги Калаша, Млынаржика и Махата.
От волнения Махат уже почти ничего не помнил. Он закапывал кабель в нескольких местах. Но где они? Впереди или их уже проскочили?
Леош не спускал со Станека глаз. Сердце гулко колотилось, словно его кто-то дергал:
— Пан надпоручик, случилось что-нибудь?
— Нет, ничего, — успокоил его Станек и направился к зарослям шиповника.
Джип мчался, не разбирая дороги.
— Нельзя ли быстрее, пан Дворжачек?
Хотя условия местности и не позволяли, но Дворжачек все-таки прибавил газу, с опаской объезжая старые окопы и вымоины. Вдруг под левым передним колесом осела земля, он не успел вывернуть руль и машина сползла в окоп.
Вокроуглицкий потирал ушибленное колено:
— У вас все в порядке?
У Дворжачека со лба текли пот и кровь.
— Думаю, да. — Он вылез из джипа. — Плохо вот с машиной.
Джип, накренившись резко набок, торчал из бесформенного окопа, словно из гигантской беззубой пасти сказочного животного.
Вокроуглицкий пересел за руль. Включил мотор. Опершись о стенку окопа, Дворжачек пытался плечом вытолкнуть машину вверх. Бесполезно. «Время, время, время», — стучало в голове Вокроуглицкого.
— Хватит. Это бессмысленно. — Он снял шинель. — Бросьте под колеса. Вот еще брезент.
Джип рванулся и выкарабкался наверх. Они приближались к шоссе. Впереди в туманной мгле темнел силуэт машины.
— Это они! — воскликнул Вокроуглицкий. Однако Дворжачек разочарованно произнес:
— Но машина стоит на месте…
Они подъехали. Водитель рассказал Вокроуглицкому, что Станек со связистами вынужден был идти дальше пешком: нельзя проехать.
— Во что бы то ни стало надо проехать. Я должен их догнать, — сказал Вокроуглицкий.
— Вы напрасно на это надеетесь, пан поручик. На машине дальше, чем я, не проберетесь, а догнать их по этой слякоти пешком? Исключено.
— Не могли же они уйти далеко, — напустился Вокроуглицкий на шофера, сообщившего ему столь неприятные вести.
Но тот, искренне желая им добра, упорно объяснял, что торчит тут уже давно и что связисты теперь прошли километров пять-шесть. Если пан поручик хочет им что-то сообщить, то лучше всего поехать на основной пункт связи: у каждого стыковочного узла они выходят на связь, вернее, должны выходить…
Вокроуглицкий махнул рукой:
— Дворжачек, едем дальше!
Дворжачек подчинился. За перекрестком машина забуксовала. Вокроуглицкий выскочил. С трудом сделал несколько десятков шагов, скользя и увязая в грязи. Посмотрел в бинокль. Нигде ни души. Его охватил ужас: не поздно ли?
«Если я поеду на основной пункт связи, то, быть может, поймаю его хотя бы по телефону».
Калаш помогал Махату вспомнить:
— Смотри, вон несколько деревьев неподалеку от леса. Может, вы подвесили кабель на эти дубы, а мы, как олухи, бегаем где-то под ним?
— Ну, ну, говори же! Правильно мы идем? — наседали на него.
— Нет, нет, — выдохнул Махат, измученный безрезультатными поисками. Что? Несколько дубов? И вдруг вспомнил. — Правильно, — сказал он. — Здесь, в этой котловине, были русские. Они еще выглядывали оттуда и кричали мне «стой!». Похоже, что сейчас там никого уже нет. В чем дело? Пойдемте, ребята, посмотрим, что с ними. — Махат побежал, громко крича: — Свои, свои!.. — Никакого ответа. — Ушли!
Солдаты переглянулись: русские вышли из-под артобстрела; теперь, в случае чего, никто их не прикроет. Махат повернулся и побежал.
— Ты что, спятил! — заорал Калаш. — Вернись!
— Мне надо вон туда! — Махат мчался к зарослям шиповника. Калаш за ним.
Станек крикнул:
— Ко мне. Оба!
В руке он держал тот злополучный кабель, который они так долго искали.
Махат присел на корточки и попытался связаться с «Кармен». Увы, это был по-прежнему мертвый кабель. Калаш хотел было тащить его назад к кабелю «Снежки», но Станек остановил связиста:
— Не хватает куска. Надо надставить.
Он принялся за работу. Отмотав кусок кабеля из катушки Махата, он стал соединять его с найденным концом. Махату и Калашу приказал быстро проложить новый кабель к стыковочному узлу «Снежки». Катушка на спине Махата закрутилась.
За лесистым холмом послышалась стрельба. В небе засверкали отблески огней. Немецкая пехота пошла в атаку.
Махата раздражала мысль, что именно Станек держит кабель, который разматывается с катушки за его спиной. Невольно приходило в голову: «Не кабель, а меня держит в руках этот страшный человек. Держит душу мою и тело, как в упряжке, как в петле виселицы».
— Ну не идиотизм ли, — ворчал Млынаржик, — возиться с этой чепухой, когда… — Он оглянулся в сторону холма. — Слышишь, Здена?
Стрельба за лесом усиливалась. Где-то гудело, грохотало. Становилось тревожно, жутко.
— Сюда приближаются. Я чувствую.
Подошли к месту стыковки кабеля. Калаш подал сигнал надпоручику. Станек, закончив свою операцию, бежал к ним помочь соединить концы кабелей. Леош, обвешанный оружием, спотыкаясь, не отставал от Станека.
Вдруг все замерли, прислушались. Грохот орудий раздавался теперь и справа и слева — все
