бороды, мощного телосложения, говорливости и физической силы. Недоброжелатели говорили, что и борода и прозвище Гонсалеса – предметы творчества коммунистов, стремившихся привлечь крестьян в коммунистическую партию. Сам он говорил, что стал известен еще с шестнадцати лет, когда взорвал четырех гражданских гвардейцев в их одинокой караульне в Эстремадуре и ушел в горы. Позже он воевал в Марокко – по его словам, на обеих сторонах. Гонсалес был блистательным партизанским вожаком, но с трудом справлялся с выпавшими на его долю обязанностями командира бригады и дивизии. Хотя он с целью пропаганды числился командиром, всей текущей оперативной работой занимался толковый молодой майор Медина.
Передовая линия между Барселоной и Мадридом, двумя главными центрами республики, ее основными фронтами, носила неопределенный характер. Колонна милиции, которая взяла Гвадалахару и Алькалу, двинулась на штурм города Сигуэнсы. Но наступление захлебнулось – как из-за противодействия националистов, так и из-за нехватки боеприпасов. Из Барселоны колонна милиции двинулась к Теруэлю, самому южному городу Арагона, находившемуся в руках мятежников. Гражданские гвардейцы, составлявшие часть этой колонны, едва только оказались на фронте, сразу перебежали к националистам. Хотя Теруэль был окружен с трех сторон и майор Агуадо, его первый командир из националистов, убит, взять город не удавалось. Здесь, как и повсюду, милиционеры занимались не столько войной, сколько революцией. Сложная обстановка в регионе усугублялась еще и тем, что в конце августа из соседней тюрьмы были освобождены обыкновенные уголовные преступники. Многие из них присоединились к Железному батальону CNT.
Между этими основными полями сражений вдоль линии разделения, которая всюду называлась «линией фронта», была масса проходов, через которые было нетрудно с любой стороны попасть в другую часть Испании. Тут и там на вершинах холмов располагались дозоры милиционеров из ближайших городов республики, которым противостояли такие же группы фалангистов или гражданской гвардии националистов. Так постепенно страсти, бушевавшие в Испании, переходили в стадию обыкновенной войны.
1 Тельман был портовым рабочим из Гамбурга, чьи хотя и не очень грамотные, но искренние воззрения привлекли к нему внимание Сталина. В конце 20-х годов XX в. он стал лидером немецких коммунистов. Его ограниченная и нерассуждающая преданность России контрастировала с предательскими сомнениями интеллектуалов из среднего класса. Беймлер был заключен в концентрационный лагерь, но бежал оттуда, задушив своего охранника и переодевшись в его форму.
2 Единственный полный отчет об английских добровольцах в Испании приведен в книге Билла Раста «Британцы в Испании». Он достаточно точен, хотя, как хороший коммунист, автор часто забывает или игнорирует ту роль, которую играли некоммунисты или те, кто вышел из партии до окончания войны в Испании.
3 Спутником Корнфорда на различных участках Арагонского фронта был Ричард Беннет, тоже из Тринити-колледжа. Краткое время пробыв на передовой, Беннет стал сотрудником Барселонского радио и вел передачи «Голоса Испании».
4 В то время Коммунистическая партия Великобритании насчитывала всего 7000 членов. Корнфорд главным образом отвечал за возрождение коммунизма в Кембридже, и если в 1933 году Социалистический клуб (по своим взглядам он был скорее коммунистическим) насчитывал 200 человек, то в 1936 году их стало уже 600. Их центром был Тринити-колледж.
5 Этих иностранных добровольцев поддерживал Британский отряд медицинской помощи. В него входило от двадцати четырех до тридцати человек, включая врачей и медсестер.
6 Не путать с полковником (позже генералом) Асенсио Кабанильясом, который считался одним из лучших командиров националистов. Против него воевал республиканец Асенсио.
7 Мальро описал его в своем романе «Надежда» под именем Мануэля.
Глава 28
Наконец запутанную ситуацию в Испании изменили две серьезные военные кампании: наступление Африканской армии генерала Франко к северу от Севильи и поход Северной армии генерала Молы против баскской провинции Гипускоа. Действиям генерала Франко помогли Германия и Италия. Между 25 июля и 5 августа немецкие транспортные самолеты перебросили к Севилье 1500 бойцов Африканской армии. Это был первый «воздушный мост»1. Гитлер не преувеличивал, когда в 1942 году заметил: «Франко должен был бы воздвигнуть памятник в честь «Юнкерса-52». Испанская революция должна благодарить за победу именно этот транспортный самолет»2. Тем временем итальянские истребители обеспечили воздушное прикрытие тех торговых судов, которые 5 августа, в «день Богородицы Африканской», доставили из Марокко в Испанию 2500 человек со всем снаряжением. Франко обеспечил контроль над Гибралтарским проливом. Корабли республиканского флота, которыми неумело руководили их команды, укрылись в гаванях Картахены и Барселоны, где они и провели почти всю войну. Армии Франко предстояло подтянуться к Севилье, откуда двинуться на север, чтобы отбросить республиканцев от португальской границы, после чего соединиться с Северной армией и по долине Тахо начать наступление на Мадрид. Этими ударными силами командовал генерал Франко, который, оставив части в Марокко под командованием Оргаса, 6 августа прилетел в Севилью. Тут действовал Ягуэ, фалангистский командир Иностранного легиона, и вместе с ним майоры Асенсио, Кастехон и Телья – все трое ветераны марокканских войн.
Каждый из них командовал «бандерой» легиона и «табором» регулярных войск, с одной или двумя батареями. В распоряжении отрядов было 100 быстрых мощных грузовиков, которые действовали независимо друг от друга. Около города грузовики останавливались. Примерно полчаса длились бомбардировка и артиллерийский обстрел. Затем на приступ шли легионеры и марокканцы. В случае сопротивления в дело вступали штурмовые отряды. Если удавалось находить тела жертв революционного террора, то начиналась охота за оставшимися лидерами левых партий, которых расстреливали на месте. Вместе с этими карательными мерами повсюду заново открывались церкви, служили мессы и крестили детей, которые родились в этом месяце. Таким образом, почти не встречая сопротивления, к 10 августа Ягуэ дошел до Мериды с ее величественными римскими памятниками, покрыв за неделю почти 300 километров. Для Ягуэ, который по натуре был типичным кондотьером, этот марш стал настоящим приключением, в ходе которого он отменно бражничал. Горячий и пылкий, Ягуэ пользовался большой популярностью в войсках, ничем не напоминая тех холодных, сдержанных немецких генералов, которыми Франко инстинктивно восхищался. В шести километрах к югу от Мериды милиция этого города дала частям Ягуэ первый настоящий бой. Сражение развернулось у реки Гвадиана перед городом. Асенсио штурмом овладел и мостом, и самим городом. Таким образом, Ягуэ установил связь с северной зоной мятежной Испании, хотя еще не все его части представляли собой боевую силу. Кроме того, ему удалось отрезать пограничный город Бадахос. Он взял его совместным наступлением с частями Асенсио и Кастехона, оставив Телью в Мериде. 11 августа меридская милиция, выбитая из города, получив подкрепление в виде 2000 штыков штурмовых частей и гражданской гвардии из Мадрида, бросилась в яростную контратаку. Телья отбил ее, дав возможность Ягуэ, у которого вместе с силами Кастехона и Асенсио было около 3000 человек, сосредоточить все усилия на Бадахосе. Защищал город полковник Пучдендолас, в помощь которому из Мадрида подошли 2000 милиционеров, а всего в рядах защитников Бадахоса сосредоточилось около 5000 человек. Тем не менее перед самым штурмом они потратили все боеприпасы, энергию и уверенность на подавление мятежа гражданской гвардии.
Жаркий и пыльный Бадахос был окружен стенами, а с востока, откуда наступал Ягуэ, путь к нему преграждала и река Гвадиана. С утра начался обстрел города, и в середине дня 14 августа Ягуэ приказал начать наступление. «Бандера» легиона прорвалась к площади Пуэрта-де-ла-Тринидад, распевая полковой гимн, который прославлял смерть в бою. Первый натиск был отбит пулеметным огнем милиционеров. Но второй бросок легионеров увенчался успехом – врагов они резали кинжалами. Хотя от штурмового отряда остались в живых только капитан, капрал и четырнадцать рядовых, проход в город был обеспечен. В то же
