величество на шесть декад посадил сеньора Энрике под арест в Хеймский замок. Несчастную Лидин указом отправили в монастырь Святой Кии, а нотабля сослали подальше в Аргон, воевать с горцами!
— Ловко вывернулся наш император, — резюмировал я сексуальный ужастик маркизы.
— Император? — в недоумении выгнула брови Югоне. По её понятию самодержец явил редкую добродетель — судить невзирая на лица.
— Каков поп таков и приход, — обвинил я владельца скипетра и державы.
Никто из сидящих не откликнулся на мой антимонархический эпатаж ни словом ни взглядом и Югоне продолжила монологи о столичном житие. Её новый рассказ о несчастной любви баронессы Рид к колесованному за гомосексуализм графу Поппэ мог бы лечь в основу многодневного сериала. А захватывающее повествование о развязке извечной кровавой вражде семейств Глассов и Бойа? Я бы не поскупился номинировать рассказчицу на Нобелевскую премию, а Монтекки и Капулетти отправил на пенсию.
Под стать Шекспиру была и следующий рассказ о похождениях по злачным пригородам Хейма виконтессы Аюм, переодевшейся в мужскую одежду.
По логике вещей маркизе следовало, заткнутся и надолго. Но где женщины, а где логика? Вот и она, не исчерпав желания говорить, доверительно поведала о своей помолвке с баронетом Гидеоном де Бриме, и полученном от него в знак любви, кольце с бриллиантом, на гранях которого выписаны их имена. Сам баронет, со специальным заданием от маршала Коха, уже как восемь декад пропадал в районе гор Блаженных и вернется в столицу не раньше, чем к концу года.
— Ги пишет, у них там каждый день война, — поделилась маркиза сведениями из личной переписки. — Варвары беспрестанно совершают налеты на поселения и городки Пограничья. А недавно сотня, где служит Ги, угодила в засаду и они чудом не попали в плен к врагу. Ги даже был легко ранен в плечо. Перед самым отъездом я получила от него подарок. Трофей, взятый с убитого им знатного акида[43].
Югоне вытащила из дорожного ридикюля изысканный баттардо в ножнах из черной кожи.
— Так. Безделица, — жеманно вздохнула она, протянув мне презент от нареченного.
Покрутив оружие в руках, я признал штучку симпатичной. Лезвие, двадцати сантиметровое шило отличной вороненой стали, загнутый островершинный треугольник гарды, витая рукоять из белой кости и капля головки из серебра. Все в строгой пропорции веса и формы!
— Милая маркиза, такое оружие носят на поясе с левой стороны, а не прячут в шкатулке с драгоценностями, — выговорил я неподкованной в ратных вопросах сеньоре. — Позвольте, определю вещицу на подобающее ей место.
Не дожидаясь согласия, привстал, и, не упустив возможности пощупать маркизу за бочок, пристегнул ножны к поясу.
— Сразу видно, бывалая путешественница, — польстил я Югоне, пришедшей в полный восторг от своего удалого вида.
— Ты позволишь? — спросилась она у Валери и благодарно чмокнула меня в щеку.
— Всегда рад вам услужить! — отозвался я.
— Ох, эти мужчины! Вечно наобещают больше, чем сделают! — лукаво укорила меня Де Лоак. — Почему вы не взяли с собой вашего барда? Он бы скрасил наше маленькое путешествие исполнением баллад.
Ага! Вдвоем вы бы нас замордовали байками и песнями, — позлорадствовал я, но ответил вежливей, чем подумал.
— К сожалению, его клинок нужнее его пения.
— И вам не стыдно заставлять пиита, изменять высоким музам и служить презренному булату?
— Во-первых, он служит мне, а не как вы выразились презренному булату. Во-вторых, его способностей с лихвой хватит и на поэзию и на музыку и на любовные шашни и на крепкую драку. Признаюсь честно, порой я задаюсь вопросом, каких бы высот достиг этот волокита и бретер, не предпочти он харабе[44] всем прочим увлечениям?
— Граф, вы нарочно интригуете меня, — заохала Югоне. — Неужели в нем столько талантов?
— Заверяю вас маркиза, — сделав честные глаза, я бессовестно продолжил гнать рекламу. — Несмотря на юность, бард побывал во стольких переделках и историях, что будь он на маковое зернышко глупее, давно бы погиб.
— Скажите, а второй, тот великан? — сменила объект дознания Югоне.
— Идальго Маршалси!?
— Да, да Маршалси. Не является ли он родственником гофмаршала Маршалси.
— Сомневаюсь, маркиза. Обстоятельства, при которых мы познакомились, ни как не предполагают такого родства. А что собственно подвигло вас на такое подозрение?
— Года три тому назад, — ударилась в воспоминания маркиза, — я была приглашена в дом Маршалси, по случаю возведения прославленного полководца в звание гофмаршала. Тогда на торжествах наверно перебывал весь Хейм. А какой бал давали в последний день! Музыка на всю столицу! Диор, сын гофмаршала, уделил мне тур менуэта. Так вот, в одной из комнат я увидела большой семейный портрет. Ваш идальго сильно похож на одного сеньора из родни гофмаршала.
Рассказ Югоне слушала внимательно не только я. Им заинтересовалась и Бона. Ее подозрительность получила дополнительный мотив выведать, что творилось у Ксавьеры Буа, если к Гонзаго может статься, прикомандирован родственник гофмаршала Маршалси. Не удивлюсь, если Эберж уже просчитывала варианты верных ходов для получения сто процентных выгод.
За разговорами добрались до Биллитэ. На отдых определились в 'Пернатом псе'. Очевидно, своим убогим умишком я не дорос до тонкого здешнего юмора. Понимание, почему пес пернатый осталось мне недоступным, как и прозвание заведения через улицу напротив. 'Ощипанный кот'.
Вообще городишко произвел приятное впечатление. Полно симпатичных девиц, у борделей дежурят зазывалы, из кабаков льется музыка и доносится веселый смех, магистратура по провинциальному скромна в размерах, а лобное место украшал всего один висельник, озорно вываливший изо рта язык, а из расстегнутой ширинки 'чепуху'.,Вечеряли' на скоро. Все друг другу немного надоели и, поскольку причин держаться тесной кампанией не было, каждый поспешил покинуть общий стол. Альвар отправился нести караул, дамы разошлись по комнатам, знойно томится в одиночестве на шелковых простынях пуховых перин, а я остался отшельником вкушать жаркую благость из глиняной бутыли. Не то чтобы я захандрил или замаялся скукой. Привычное занятие разбавлять бессонницу мелкими глотками молодого игристого пино.
На следующий день, перед тем как тронуться в путь, я не поленился отыскать на заднем дворе грума и спросил.
— Сколько нам ехать?
Тот удивленно посмотрел на меня, но посчитав опасным заводить какие-либо подозрения, ответил подробно.
— Два дня, Ваше Сиятельство. К завтрашней Комплете будем на месте.
— А по быстрее нельзя?
— Отчего ж. Коли свернуть за мостом на Юндарский Почтовый шлях, выгадаем. Дорога, правда, мало пригодна для езды в карете. Да и ехать придется лесом. В былые времена можно было остановиться на егерском кордоне, но…
— Сколько выиграем? — перебил я в нетерпении грума. Краеведческие экскурсы меня не занимали.
— Полдня. В Капагоне будем к Декте, — грум хотел о чем-то предупредить, но я и слушать не стал.
— Тогда сворачивай. А по возвращению напомни, я тебе задолжал золотой.
Грум склонился в знак понимания и благодарности.
Альвар и рейтары выехали вперед. За ними наш, столыпин', грохоча колесами по корявой мостовой.
…У лавки булочника оживленно болтали кумушки-подружки…На втором этаже борделя кручинилась полуобнаженная грудастая Несмеяна…От разъяренного дедка с клюкой, по улице улепетывал босоногий
