раз так, как хотел и отчего так спешил Рэт. Вслух о мотивах не было сказано ни слова, но оба прекрасно знали, о чем промолчали. Грей понимал, что просить за поэта глупо, но Элия — умная женщина, поэтому сделает правильные выводы.
В то время, когда недовольную принцессу будил Грей, принесший прелюбопытные вести, ее родичи еще и не думали ложиться. Традиционная пирушка после Дикой Охоты была в самом разгаре. Тесная компания отмечала удачное развлечение, в котором принимали участие практически все члены семьи, за небольшим исключением. (Принц Лейм наотрез отказывался от подобных мероприятий, руководствуясь морально-этическими соображениями, а Тэодер, Ноут и Ментор, хоть и выезжали вместе со всеми, но 'охотиться' предпочитали отдельной компанией.)
Так что в гостиную Рика набилось достаточно родственников, шумно обсуждающих собственные успехи в Дикой Охоте. Довольно улыбался Энтиор, расположившись в кресле, облизывая клыки и любуясь уже подсыхающими пятнами крови на кипенно-белом кружеве рубашки. Одежда принца, несмотря на бурно проведенное время, сохраняла, не считая кровавых следов, свой элегантный и чистый вид, в отличие от одеяния большинства его братьев. На диване вольготно развалились Рик и Джей, жмурясь как два сытых кота. Жесткая ухмылка гуляла по губам Кэлберта, поигрывающего каким-то замысловатым украшением из ярких кроваво-красных рубинов в волосах. Вовсю налегали на еду Элтон и Кэлер, присоединяющиеся к братьям во всех начинаниях за компанию. С бокалом вина в руках задумчиво улыбался эстет Мелиор, чья лень не распространялась на развлечения типа 'охоты'. Радостно скалился Лимбер, оглядывая своих многочисленных отпрысков, даже Нрэн тоже был здесь, какой-то тихий и странно умиротворенный, может быть, потому, что в очередной раз смог доказать самому себе и так очевидный постулат о способности великого воителя совладать с любым существом во Вселенной, кроме собственной кузины.
Расторопные слуги Рика метались туда-сюда, пополняя быстро уменьшающиеся запасы провизии на живых столиках, тоже снующих по комнате между принцами, шустро перебирая ножками. После Дикой Охоты — весьма интенсивного вида спорта по-лоулендски — у его участников (тех, естественно, кто оставался в живых по воле Судьбы и Случая) разгорался просто зверский аппетит. А батареи пустых бутылок росли с такой быстротой, что уже сейчас численностью вполне могли претендовать на звание армии небольшого захолустного королевства. Откупоривая очередные бутылки, братья провозглашали тост и вновь продолжали шумно обсуждать свои 'спортивные' достижения.
— Ты, Энтиор, не прав, я тоже хотел ту белокурую малышку, почему ты не оставил ее мне? — нахмурился Джей, как всегда после нескольких бутылок вспоминая обо всех нанесенных в последнее время обидах, мнимых и настоящих. После второго десятка начинали припоминаться обиды давние.
— Извини, увлекся, — небрежно взмахнул рукой вампир, задумчиво разглядывая пару капель запекшейся крови под ногтями — все, что осталось от белокурой малышки.
— Мог бы тогда дать уступить мне первую очередь, — пробурчал принц.
— Но тогда она уже не понадобилась бы мне, — пожав плечами и задумчиво улыбнувшись, с видом гурмана резонно пояснял Энтиор: — Я люблю эту дивную сладкую кровь нетронутой невинности. Она так вкусна…
— В следующий раз не забудь о том, что ты не один на Охоте, — предупредил Джей.
— Ладно, — охотно согласился вампир, добавив в свое оправдание: — Просто эта малышка оказалась чересчур слаба. Не придирайся, на твою долю перепало достаточно другой добычи.
— Ну и что? — обиженно запыхтев, резонно возразил собеседник. — Я хотел еще и эту.
— Эй, парни, хватит собачиться, в тренировочном зале отношения выяснять будете, если захотите, — встрял Кэлер, считая эту трапезу завтраком, он еще и изрядно набивал желудок, поэтому пьянел медленнее остальных. — Бокалы уже пусты! Наливайте по новой! Нрэн, твоя очередь сказать тост.
Почему-то оживившись, Рик и Джей быстро перемигнулись. Нрэн деловито кивнул, встал, секунду помедлил, подняв в вверх бокал с вином, и провозгласил:
— Один философ из мира, далекого от нас, написал в своем трактате: 'Жизнь и смерть — одна ветвь, возможное и невозможное — одна связка монет'. Так давайте пожелаем того, чтобы цветы смерти на ветвях жизни распускались только для наших врагов, а в связке монет желаний невозможным становилось лишь то, исполнение чего несет беду нам самим.
— Сильно сказано, — уважительно кивнул Кэлер, осушив залпом свой бокал.
— Вот это да! Нрэн, куда до тебя Ментору, ты непременно должен написать философский трактат! — радостно подтвердил Джей, взметнулся с дивана и, подлетев к воителю, хлопнул его по плечу. Размахивая руками и мельтеша перед носом Нрэна, принц затараторил: — Пиши, а Рик поможет тебе издаться! Здорово, а?
— Помогу, а что? Дело выгодное! За одно имя народ платить будет! — ухмыльнулся рыжий, опорожняя свой бокал. — Только Элию придется изолировать на весь период творчества нашего кузена. Она дурно влияет на его красноречие. Я думаю, тут все дело в циркуляции крови по различным органам тела…
Нрэн метнул в сторону бога, излишне распустившего язык, грозный предупредительный взгляд и положил руку на пояс у меча. Рик тут же заткнулся, пожав плечами с видом оскорбленной невинности: 'А я что, я ничего, сижу тут такой хороший, добрый совет даю. Не хочешь, не слушай!'.
Пока Нрэн и Рик играли в гляделки, принц Джей продолжал суетиться вокруг кузена, бурно жестикулируя и доказывая наличие у последнего недюжинного литературного таланта. Родичи, ухмыляясь, наслаждались бесплатным концертом.
Оставив в покое присмиревшего Рика, Нрэн буркнул Джею: 'Уймись', отстранил суматошного Бога Воров и сел, пригубив, наконец, свое вино. Ничуть не оскорбленный такой реакцией белобрысый проныра поспешил вновь плюхнуться на свое место рядом с рыжим братом. При этом друзья довольно перемигнулись, и Джей незаметно от других сложил пальцы левой руки в старинном жесте темной братии 'дело сделано'.
— Слушай, Кэлберт, — намеренно отвлекая внимание родственников от сурового воителя, обратился Рик к мореходу, — давно хотел спросить. Что это за штучка с рубинами у тебя в волосах? Ты ее всегда на Дикую Охоту надеваешь. Небось, какой-нибудь пиратский трофей?
Принц хмыкнул и, по-волчьи оскалившись, ответил, тронув гроздь мелких, но прекрасно ограненных рубинов в переплетении серебряной проволоки:
— Пиратский, но не трофей. Этот — знак отличия капитана корсаров, который символизирует определенные заслуги при взятии на абордаж корабля…
— Убийство врагов? — деловито уточнил Нрэн. В компании родичей он сейчас чувствовал себя как-то на удивление раскованно. По телу разливалось приятное тепло, и что-то вроде легкой щекотки ощущалось в груди, наверное, от выпитого вина.
— Нет, убийство противников при абордаже отмечается изумрудами, а рубины — женщины, которых я поимел захватив судно, — Кэлберт машинально поигрывал украшением. — Число камней в заколке — это количество врагов или баб.
— Да, Элии такую штучку с рубинами лучше не показывать или не объяснять ее происхождение, — ухмыльнувшись, встрял Джей.
— Она не баба, она моя сестра, — резко, почти агрессивно бросил пират. — И она понимает все, что я делаю, и не станет бороться с тем, что является частью моей сути. Да меня поднимут на смех корсары всего вольного братства Океана Миров, если узнают, что Кэлберт Лоулендский больше не носит свои рубины.
— Элия все понимает, — утвердительно качнул головой Кэлер и, обглодав окорок индейки, потянулся за следующей порцией с подноса.
Энтиор полюбовался запекшейся кровью на руках и умиротворенно кивнул, соглашаясь со словами братьев.
— Кэлберт, а где ж ты находишь столько баб в Океане? — с пьяной серьезностью принялся выяснять Элтон, в душе которого неожиданно взыграла тяга летописца к уточнению подробностей. — Ведь их, по- вашему, и одну в плаванье брать — дурная примета, а на твоей заколке их точно больше дюжины.
— Гаремы, рабыни, яхты для развлечений, — хмыкнул пират. — Да мало ли чего еще. Богатые дураки
