'Чепуха, то ли еще построим!' Конечно, было очень досадно и обидно, когда отказал мотор и летчику ничего не оставалось, как посадить самолетик на территории складов за границей аэродрома... Но конструктор не унывает. Он даже написал к этому снимку эпиграмму:
У разбитого корыта
Уж собралась вся семья,
Личность Кошица побита,
Улыбаюсь один я.
Это невероятно!.. Представляю, что должно было твориться на душе 'обыкновенного' молодого инженера, когда его труд многих дней и ночей, его средства (даже и они) были разбиты 'в один присест'!
К этому времени Сергей Павлович уже умел летать на планерах. Неудача с авиеткой, может быть, только ускорила его решение стать летчиком - в том же году он получает свидетельство пилота. И свою следующую конструкцию - пилотажный планер 'Красную звезду' он испытывает уже сам.
В начале тридцатых годов Сергей Павлович был одним из организаторов-основателей Московского ГИРД (группа изучения реактивного движения). Первые заседания этой организации проходили на квартире Королева в доме по Октябрьской улице.
Подумывая об установке на планере реактивного двигателя, Сергей Павлович сам испытал в полете 'Треугольник' - планер 'Летающее крыло' Бориса Ивановича Черановского. В журнале 'Самолет' он пишет, что планер ему понравился. И все же решает строить свой планер, более приспособленный для установки ракеты в хвосте короткой кабины.
Может быть, впервые такой планер был построен из легчайшего металла - электрона в 1933 году. Сергей Павлович сам испытал его в полете на городской планерной станции зимой того же года.
Страстно любя ракеты, Королев был верен планеризму. На планерных слетах тридцатых годов кто из планеристов не видел его - веселого, загорелого, в рабочем синем комбинезоне! Он с увлечением парил над 'Долиной голубых скал', над Карадагом, над морем...
В середине тридцатых годов Сергей Павлович увлекается созданием 'планеролета' - большого транспортного планера с легким мотором. Тогда этой идеей были увлечены многие конструкторы, в том числе и Олег Константинович Антонов.
В 1935 году Королев привез в Коктебель свой белый двухместный планер СК-9. Размашистые и очень прочные крылья. Казалось, к чему такая прочность? И только в тридцать восьмом году объяснилось. На СК-9 был установлен первый удачный ракетный двигатель.
Испытание объекта '318' - как он был назван - задержалось по непредвиденным причинам. Только в сороковом году он был испытан в полете известным планеристом, летчиком-испытателем Владимиром Павловичем Федоровым. К сожалению, Сергею Павловичу не удалось присутствовать при первом в истории удачном полете ракетоплана.
Осень 1959.
Далекий женский голос по телефону:
- Соединяю вас с Сергеем Павловичем.
- Ты хотел приехать, Игорь? - спрашивает он.
- Да, Сергей Павлович, я звонил.
- Знаешь, как добраться?
- Примерно...
- Так вот. После развилки будет светофор. От него найдешь ворота, они откроются сами. В ловушке поставишь машину. Тебя проводят ко мне. Удобно к двум?.. Жду.
Положив трубку, несколько секунд держу ее на аппарате... 'Ворота откроются сами? Ловушка?'
Ехал и думал. Глаза сами обшаривали асфальт, обочины, выискивали инспекторов ОРУДа, руки сами крутили руль, а мысли все о том же: 'А что здесь странного?..'
Свернув к воротам, я почувствовал в себе волнение: а вдруг не откроются?.. Вполне понятное волнение всех принцев, разбойников и мудрецов, всех, кто произносил когда-нибудь у двери: 'Сезам, откройся!..'
Зазвенел колокольчик, и ворота бесшумно раздвинулись. Я въехал в 'ловушку' - большой пустынный двор. Пока разворачивал, ставил машину, откуда-то появилась девушка; улыбаясь, спросила, как меня зовут. И больше ничего. Мы пошли.
Секретарь - солидная женщина - сама приветливо обратилась ко мне. Я сказал:
- Да, это я.
Она как-то странно улыбнулась:
- Вас ждут.
Я машинально потянулся за расческой, спросил:
- Что-нибудь не в порядке?
- Что вы! - немного смутилась она. - Просто я вспомнила... Сергей Павлович просил меня соединить, назвав вашу фамилию... И хотя ваш город, можно сказать, рядом, я почему-то позвонила в Киев...
- Понимаю... Мне сюда?
- Да, да... Через два зала до конца.
Я прошел вдоль длинного стола зала заседаний. Дверь была открыта во второй зал, поменьше, а из него в крохотную комнатку. Заглянув в полуоткрытую дверь, я и увидел тут Сергея Павловича.
Удивительно теплые карие глаза. Он сказал:
- Здравствуй, 'крестник', - так, будто мы вчера расстались на планерном слете. Взял меня за плечи: - Садись, рассказывай.
Мы долго говорили.
Сергей Павлович дал понять, что ему очень нужны энергичные, самоотверженные люди. Потом спросил меня о знакомых планеристах. О семье погибшего Вити Расторгуева. И очень внимательно слушал, что я скажу. Потом взял синий карандаш и на плотном листке бумаги написал номер своего телефона и под ним: 'В любое время, с 8.30 утра, сказать, что звонок согласован. С. П. К.'.
Листок этот так и сохранился у меня на память.
Осень 1964.
Мой сосед - наши столы рядом - заполнял бланк отчета. Я не удержался и спросил:
- Как там Сергей Павлович?
Он поднял глаза и заметно просветлел:
- Знаешь, я преклоняюсь перед ним! Представь себе: ему сообщили... Ну, там что-то дурит... Нет фиксации некоторых двигательных параметров. Стали уговаривать дать запуск. 'Очень жмут... Задержка недопустима...' И так далее. Он подумал и решительно сказал: 'Если мы начнем делить дефекты на главные и второстепенные, мы доведем дело до... А потому приказываю: снять со старта, расстыковать, все прозвонить, найти, устранить и вновь готовить'.
Ты представляешь, что такое 'она' на старте?.. - Коллега сделал многозначительную паузу. - В общем так и поступили, хотя это и не всем понравилось. Разумеется, неполадки нашли, устранили и при последующем пуске все прошло на редкость гладко.
Зима 1964.
Нас двое. Идем на работу тропинкой в парке. Можно только гуськом - вокруг глубокий снег. Не поворачиваясь, спрашиваю:
- Как слетали?
Мой попутчик, ведущий инженер, басит позади:
- Хорошо, все в порядке.
- А как пуск?
- Представьте, хоть ноги и тряслись, но все оказалось в лучшем виде.
