не истекло некоторое время со смерти Даниэля. Никола писал: «У меня был слабый и нерешительный характер». Ему снились привидения и людоеды, ужасные ситуации, смерть и бог. Но потом действительно наступила перемена как результат любимого времяпрепровождения — чтения в библиотеке отца, в которой было много прекрасных книг. Преподобный Милутин Тесла запрещал сыну зажигать свечи, опасаясь, что тот испортит себе глаза, читая по ночам. Но мальчик сделал затычки для замочной скважины и дверных щелей и продолжал читать по ночам. Он не прерывал чтение, пока на рассвете его мать не бралась за свой тяжкий ежедневный труд.
Книгой, изменившей его нерешительную натуру, был роман «Абафи», или «Сын Абы», одного известного венгерского писателя. Эта книга «как-то пробудила мою дремавшую силу воли, и я начал применять самоконтроль в жизни». Свой последующий успех изобретателя Тесла целиком приписывает той строгой дисциплинированности, которой ему удалось достичь [6].
С самого рождения ему предназначалось стать священнослужителем. И хотя он жаждал стать инженером, его отец был непреклонен. Чтобы подготовить сына, преподобный Тесла разработал для него ежедневный распорядок: «Он состоял из разного вида упражнений: отгадывания мыслей других, выявление недостатков некоторой формы или выражения, повторения длинных предложений или проведения подсчетов в уме. Эти ежедневные упражнения были направлены на то, чтобы развить память и разум, но особенно критический здравый смысл, что, без сомнения, было очень полезно» [7].
О своей матери он писал, что «она была первосортным изобретателем, и я верю, могла бы достичь многого, если бы не была так далека от современной жизни с ее многочисленными возможностями. Она изобретала и конструировала всевозможные инструменты и приспособления из ниток, которые сама пряла, она плела прекрасные узоры. Она сажала семена и выращивала растения, а потом сама отделяла волокна для пряжи. Она работала неутомимо, с рассвета до поздней ночи, и даже одежда и мебель в доме были делом ее рук» [8].
Удивительный Даниэль до самой своей преждевременной смерти был подвержен видению ярких вспышек света, которые в моменты возбуждения вторгались в его обычное видение. Эти же явления беспокоили Николу Теслу с детства и на протяжении большей части его жизни.
Спустя годы он описывал эти явления: «Особое несчастье доставляло появление образов, нередко сопровождавшихся сильными вспышками света, которые искажали видение реальных объектов и вмешивались в мои мысли и действия. Это были изображения предметов и сцены, которые я действительно видел. Они никогда не были продуктом моего воображения. Стоило обратиться ко мне с каким-то словом, как тут же образ вещи, которую это слово обозначало, очень живо вставал передо мной. И иногда я не был способен даже различить, было ли вещественным то, что я видел. Это вызывало у меня огромный дискомфорт и тревогу. Никто из изучавших психиатрию или физиологию, с кем я консультировался, не смог удовлетворительно объяснить мне это явление…» [9]
Он высказал теоретическое предположение, что образы могли происходить из рефлекторного действия мозга на сетчатку глаза при сильном возбуждении. Но это не были галлюцинации. В ночном покое живые картины похорон, которые он видел, или другие беспокоящие сцены разворачивались
«Если мое объяснение правильно, — писал он, — можно спроецировать на экран образ любого объекта, о котором кто-то думает, и сделать его видимым. Подобное достижение перевернуло бы все человеческие отношения. Я уверен, что этого чуда можно достичь, и оно будет достигнуто в будущем. Могу добавить, что я много размышлял над решением этой проблемы». [10]
Со времен Теслы парапсихологи изучали людей, которые были способны непродолжительно проецировать свои мысленные образы на фотопленку. Непосредственная передача мысли на электронные принтеры — предмет современных исследований.
Чтобы освободиться от мучительных образов и обрести хотя бы временное облегчение, юный Тесла начал вызывать в своем воображении виртуальные миры. Каждую ночь он начинал совершать выдуманные путешествия — смотреть новые места, города и страны, жить в них, встречать людей и заводить с ними дружбу и, «как это ни невероятно, но они были мне так же дороги, как и мои друзья из реальной жизни, и проявляли себя ничуть не менее сильно» [11]
Так он делал постоянно до семнадцати лет, когда его мысль серьезно направилась на изобретательство. И тогда, к своему удовольствию, он обнаружил, что с легкостью может мысленно четко представлять все, что он не нуждается в моделях, рисунках или экспериментах; что он способен все это представить в собственном уме как реальность.
Он рекомендовал этот метод как гораздо более быстрый и эффективный, чем чистый реальный эксперимент. Любой, кто попытается воплотить в жизнь изобретение Теслы, рискует увязнуть в деталях и недостатках аппаратов, так как при их совершенствовании конструктор утрачивает видение принципа, лежащего в основе всей конструкции.
«Мой метод иной, — писал Тесла, — я не спешу с реальной работой. Когда у меня возникает идея, я сразу же начинаю постепенно выстраивать ее в своем воображении. В пределах своего ума я меняю конструкцию, произвожу улучшения и вообще работаю на сконструированной мною установке. Для меня совершенно не имеет значения, запускаю ли я свою турбину мысленно или в своей мастерской.
Итак, он утверждал, что может усовершенствовать идею, не притрагиваясь ни к чему. И лишь когда уже все недостатки исправлены в его уме, он придавал установке реальное воплощение.
«Неизменно, — писал он, — моя установка работала так, как я это мысленно представлял, и эксперимент проходил точно так, как я его планировал. За двадцать лет не было ни одного исключения. А почему могло быть иначе? Разработки в электро- и машиностроении имеют положительный результат. И едва ли вообще найдется предмет, который не мог бы быть обработан математически, а эффекты не могут быть рассчитаны или результаты определены заранее — на основании доступных теоретических или практических данных…» [13]
Несмотря на столь сильные утверждения, все же Тесла часто делал небольшие зарисовки изобретений целиком или рисовал их части. Позже в реальности этот метод исследования стал отражать более непосредственный, эмпирический подход Эдисона.
Развитие Теслы в детские годы сбивает с толку, так как он улучшил свой природный талант благодаря строгой ментальной дисциплине, когда невозможно отделить таланты врожденные от приобретенных. Некоторые люди, например, предпочитают полагать, что поразительная память Теслы не выходила за рамки нормы, а просто была результатом максимального использования того, что дал ему бог. И все же способность в мгновение ока запоминать страницу печатного текста или точное расположение и размеры неисчислимого количества схем на странице (назовем ее фотографической, эйдетической или какой угодно) относится к разряду особенных способностей. Подобная память обычно начинает проявляться в юности, указывая, что на нее оказывают воздействие химические изменения в теле.
В случае Теслы, возможно, его память сохранялась на протяжении большей части жизни как результат особой тренировки в юном возрасте и последующей строгой самодисциплины. Тот факт, что в середине жизни, в Колорадо, он начал проводить корректировку исследовательского оборудования методом проб и ошибок, наводит на мысль о снижении к тому времени его способностей.
Тесла утверждал, что его метод визуального изобретательства имеет один недостаток, который держал его в бедности. Хотя его метод доставлял ему огромное умственное наслаждение, но все потенциально ценные изобретения чаще всего отбрасывались им и не доводились до своего вещественного завершения, необходимого для коммерческого успеха. Эдисон никогда не допустил бы ничего подобного, он нанимал множество помощников, чтобы такого никогда не происходило. Говорят, что Эдисон ловко использовал идеи других изобретателей, быстро отправляя их в Патентную комиссию. С Теслой все было совершенно наоборот. Идеи в его уме возникали одна за другой быстрее, чем он мог уловить их. Как только он отчетливо представлял, как должно функционировать какое-либо изобретение, он обычно терял к нему интерес, так как на его горизонте всегда маячили новые волнующие задачи. Его фотографическая память частично объясняет трудности, которые возникали у него при работе с другими инженерами. Тогда как им надо было делать чертежи, он работал в уме. В начальной школе он был почти отстающим учеником, несмотря на удивительные успехи в математике, потому что он ненавидел уроки рисования.
