— И у тебя тоже. Вдали перед ними лежал город, пустой и одинокий. Сейчас они представляли собой слишком маленькую мишень для кораблей, но были вполне уязвимы для оружия города. Они шли вперед в холодном, остром как нож, воздухе планеты и отчетливо сознавали, что помощи им ждать неоткуда. Им оставалось надеяться только на себя. Мри не брали пленных. Люди знали это давно.
9
Вдали уже показались палатки в вечернем воздухе. Дункан выдохся окончательно, все органы чувств отказали ему и единственное, что соединяло его с реальностью, это прикосновение к горячей бархатной спине дуса.
Он воспринимал мир только через восприятие дуса… присутствие Ньюна… а вот темное непроницаемое пятно… это Рас Кон-Нелан. Именно она вносила холод, мрак и тревогу в его душу.
— Идем, — немного погодя сказал он. — Неужели я не смогу добраться до места, которое уже видно. Или идите вперед и пошлите кого-нибудь навстречу мне. Ньюн не обратил внимания на его слова. Дункан обнял онемевшей рукой шею дуса. Его зрение, наконец-то, прояснилось полностью. Ньюн стоял на коленях возле него. Рас неподвижно возвышалась над ними.
— Дункан, — снова позвал его Ньюн.
Почему они не оставят его в покое, — по-детски обиженно подумал Дункан. Почему они не позволят ему идти самому? Так, как ему хочется? Как ему по силам? Но он и сам знал, почему. Ньюн подхватил его под мышки и поставил на ноги. И Дункан не упал, он даже пошел, неуверенно передвигая ногами. Он шел, закрыв глаза и повинуясь импульсам дуса. Когда же он утрачивал способность воспринимать и их, он ощущал руку Ньюна у себя на локте. Во рту появился медный вкус крови. Он закашлялся, кровь показалась на губах и он испугался, смертельно испугался. Он бы упал, если бы Ньюн не подхватил его и не удержал на ногах. С другой стороны кто-то тоже поддерживал его. Дункан согнулся в кашле надвое, а когда выпрямился, совершенно измученный этим приступом, то увидел впереди кел. Дусы проявляли злобу и ярость и эти чувства воспринимались мозгом Дункана, придавая ему силы. Между лагерем и ними в песчаных дюнах виднелась тень. Она двигалась по направлению к ним. Ярость дусов заполняла все вокруг, как приближающаяся буря. Ньюн прикрикнул на них, чтобы успокоить.
— Прогони их, Дункан. Прогони обоих. Это было трудно. Так же трудно, как оторвать часть себя. Но все же импульсом воли он отогнал дусов и внезапно холод пустоты охватил его. Сознание прояснилось. Животные отбежали подальше. Дункан старался стоять ровно, глядя на кел, который остановился перед ним. Он узнал его, когда тот поднял вуаль. Нлил.
— Как она? — спросил Ньюн.
— Нормально, — ответил Нлил и Дункан понял, что «она» — это Мелеин.
— Рас, — ледяным голосом произнес Нлил, наконец заметив девушку. Затем он перевел взгляд на мгновение на Дункана и в этом взгляде тоже не было теплоты.
— Нлил, — сказал Ньюн, — там хао-наты, — он показал на север. — Между нами — расстояние и кровь. Скажи кел, чтобы внимательно смотрели в этом направлении.
— Хорошо, — ответил Нлил расчетливо спокойным голосом. Ньюн сбросил свой мешок, передал его молодому кел, а сам подошел к Дункану и взял его под руку, заставляя идти. Дункан стал передвигать ноги. Зрение то покидало его, то снова возвращалось. Они шли в сгустившейся темноте молча, но впереди светились огни лагеря. Когда они вошли в лагерь, тут же появились кат без вуалей. Они угрюмо смотрели на человека, появившегося среди них. Возле одной из палаток перешептывались сен. Они прошли к самой большой из палаток и тут внезапно Дункан понял, что там госпожа, что сейчас он увидит ее и что ему нужно собрать все силы и все мысли, чтобы встретиться с ней. Тепло ласковой волной ударило по их лицам, когда они вошли в палатку, тепло и золотой свет ламп. Они остановились в небольшой прихожей. Приятно пахло благовониями. За вуалью, в центре палатки, где горела яркая лампа, тускло поблескивал металл. «Святыня». Они вернули ее. Значит, они снова получили самое драгоценное сокровище. Ньюн почтительно поклонился Святыне. Дункан знал, как дорога эта вещь его братьям мри. Он стоял позади Ньюна, склонив голову и сняв вуаль, так как перед Святыней все должны быть с открытыми лицами. Затем Ньюн обернулся к нему, взял его за руку и повел в правую часть палатки, где собрались все сен. Задрапированные в золотые мантии сен, освещенные золотым светом ламп, стояли полукругом, в центре которого находилась белая фигура. Мелеин. Она села в кресло, когда на стены палатки слева и справа упали тени кел. За рядом сен появились старейшины в голубых мантиях, как кусочки чистого неба. Дункан постарался пройти вперед без поддержки Ньюна. Он постарался припомнить все, что говорит Закон кел по поводу того, как ему сейчас нужно вести себя. Ведь он еще никогда не бывал в такой ситуации. Ньюн прошел на место, которое было предназначено для него, взял руку Мелеин, поцеловал ее в лоб, получил поцелуй в ответ и тихим шепотом сообщил ей, что произошло с ним и Дунканом, в том числе и о хао-нат. Ее янтарные глаза сверкнули в замешательстве, затем она наклонила голову.
— Ну что же, — тихо. — Пусть будет то, что должно быть, — ее рука едва заметно дрогнула. Дункан сделал несколько шагов вперед, опустился на колени перед Мелеин и сдернул с себя вуаль, обнажив длинные, до плеч, волосы, так непохожие на бронзовые гривы мри.
Небритый, с кровью около носа… от него даже дурно пахло… и он знал это. Люди, которые не имеют возможности заботиться о чистоте своего тела, всегда дурно пахнут. Дункан очень остро ощущал свой неприглядный вид, свою запущенность.
— Кел Дункан, — мягко сказала Мелеин.
— Госпожа, — выдохнул он, не поднимая головы и стискивая в руке вуаль. Ее спокойный голос прозвучал в глубокой тишине, которую нарушал только шелест мантий. В висках у Дункана стучало, горло перехватило.
— Ты получал разрешение покинуть нас, кел?
— У меня не было разрешения, — голос его прервался. В горле его запершило, из груди начал рваться мучительный кашель, и Дункан с большим трудом подавил его. Глаза у него слезились.
— И ты ходил…
— На корабли, госпожа… Впервые шумный возглас неудовольствия прошелестел в шатре. Мелеин подняла руку и все мгновенно стихло.
— Ну?
— Три корабля, — Дункан с трудом говорил. — С людьми пришли регульцы. Регульцы стреляли по городу. Я убил их старшего. Больше нет… старших нет. Беспокойство отразилось в глазах Мелеин. Она прекрасно поняла значение поступка Дункана.
— Как ты это сделал, кел Дункан?
— Регулец был на корабле людей… Когда я закончил беседу с предводителем людей, я убил регульца. У регульцев больше нет лидера. Люди не получили моих сообщений и теперь смогли выслушать их… — Дункан задумался, стараясь подыскать слова на языке мри. Он поднял руку к покрытому морщинами лбу, стараясь сосредоточиться, вспомнить то, что он приготовился сказать: — Больше нет войн, нет намерения воевать. Если мри заверят людей в том же. На лицах собравшихся отразился гнев, хотя все было тихо. Мелеин нахмурилась.
— О чем мри могут договариваться с ци-мри?
Этого и следовало ожидать. Бездна презрения к пришельцам, к другим расам. У мри было всего четыре слова для обозначения понятия «мир», но ни одно из них не означало того, что имели в виду люди под понятием «мир». Каждое из этих слов несло в себе потенциальную угрозу. Дункан почувствовал, что руки его дрожат, во рту появился горький вкус крови, вкус поражения.
— Кел Дункан, сен рассмотрят твое сообщение на совете. Народ благодарит тебя за твои успехи.
Он плохо слышал ее слова. Видимо, остальные тоже не расслышали, так как никто не шевельнулся, не двинулся с места. Затем он понял, что Мелеин не хотела, чтобы ее слышали собравшиеся. Она наклонилась вперед, взяла его грязное, небритое лицо в руки и поцеловала его в лоб. Пальцы ее всунули в его ладонь маленький золотой медальон — знак Чести. Послышалось перешептывание. А затем Дункан полностью потерял контроль над собой, когда он взглянул на то, что оказалось в его руке: слезы потекли из его глаз и
