отношения с Маргаритой Ивановной Рудомино, скрепленные к тому же общим культом книги.
Впервые я встретился с Маргаритой Ивановной Рудомино весной 1954 г., когда с группой студентов библиотечного отделения Вильнюсского государственного университета я приехал на практику в Москву. В процессе практики мы ознакомились со всеми крупными библиотеками Москвы и, конечно, не обошли и Библиотеку иностранной литературы, которая тогда ютилась на улице Разина. В библиотеке, несмотря на большое количество читателей и тесные помещения, царил удивительный порядок, а среди сотрудников библиотеки — дух доброжелательности и компетентности. Здесь со студентами встретилась Маргарита Ивановна. В непринужденной беседе она рассказала нам о сложной истории библиотеки, о ее задачах и значении и о библиотечной профессии, о высоком ее призвании и ее незаслуженно скромном положении в обществе, о трудностях и радостях библиотечной работы. Своей открытостью, простотой общения и убежденностью она просто обворожила моих студентов. Я тогда договорился с Маргаритой Ивановной о возможности отбора из обменного фонда литературы для библиотеки ВГУ.
Затем я встретился с Маргаритой Ивановной весной 1958 г., когда в Вильнюсе был основан республиканский центр Национальной комиссии СССР по делам ЮНЕСКО, а я был избран его председателем. Первую обстоятельную консультацию по этому поводу я получил от Маргариты Ивановны. Она тогда меня предупредила, чтобы я не ожидал слишком многого от деятельности этой комиссии, но благодаря ей у нас как бы открылось еще одно маленькое оконце в мир европейской культуры, и мы должны как можно лучше использовать это, пропагандируя идеи ЮНЕСКО, поддерживая мероприятия этой организации для пользы нашего общего библиотечного дела. Тогда я и стал верным союзником Маргариты Ивановны Рудомино.
Еще раз я встретился с ней 24 сентября 1959 г. на юбилейной научной сессии, посвященной 50- летию Саратовского университета. Я читал доклад на тему 'Вопросы подготовки высококвалифицированных специалистов для научных библиотек'. В своем докладе я заявил, что в настоящее время такие специалисты, судя по учебному плану Московского государственного библиотечного института (ныне Московский государственный институт культуры), не готовятся и готовиться не могут и что по примеру Вильнюсского университета должны создаваться кафедры библиотековедения при университетах для подготовки специалистов для библиотек любого профиля, в том числе и для научных и специальных библиотек. Этих моих утверждений не могли выдержать присутствовавшие на сессии представители института. Они атаковали меня со всей силой своего красноречия, их начали поддерживать некоторые другие участники сессии. Один из них даже обвинил меня в поддержке буржуазных взглядов на библиотеку. И тут в дискуссию, принявшую сугубо односторонний характер, вмешалась Маргарита Ивановна: 'А ведь Владимиров прав: не готовят наши библиотечные институты специалистов для научных библиотек. Их нужно готовить как-то иначе, и нам следует прислушаться к голосу представителя университета, руководящего одновременно и университетской кафедрой библиотековедения, и научной библиотекой. Ведь и ВГБИЛ получает из институтов совершенно неподготовленных для работы в такой библиотеке молодых 'специалистов', которым нужно доучиваться и переучиваться'.
Одной из черт, свойственных Маргарите Ивановне, было ее чувство нового. Она поддерживала все новое, прогрессивное, и это зачастую невзирая на мнение большинства. Ей был совершенно чужд дух конформизма, приспособленчества, бюрократической рутины, за что ее, по-видимому, не любили многие вышестоящие чиновники от библиотечного дела.
Мои отношения с Маргаритой Ивановной с течением времени углублялись и расширялись. Постепенно пришли знакомство и дружба семьями. Летом 1968 г. она была нашим гостем в Нью-Йорке, ознакомилась с нашим житьем-бытьем в этом шумном городе-гиганте, со штаб-квартирой ООН и библиотекой ООН, которой я тогда руководил, и, конечно, с самим городом, с его прекрасными музеями, Нью-Йоркской публичной библиотекой и замечательным книжным магазином 'Брентано'.
Уже после моего возвращения из Нью-Йорка она приезжала к нам в Вильнюс с мужем Василием Николаевичем Москаленко, человеком большой культуры и начитанности. Их приезд не был связан со служебными делами, а бьгл чисто туристическим, познавательным. Особенно их заинтересовали архитектурные памятники и старый город. Василий Николаевич заглядывал в каждый живописный дворик и увлеченно восхищался стариной. Их поразил архитектурный ансамбль древнего университета с его еще более древней 400-летней библиотекой, а в ней — зал старопечатной и редкой книги с фресками и богатой экспозицией раритетов. Второй раз Маргарита Ивановна посетила Вильнюс 12 лет тому назад с целью, как она подчеркнула, разыскать свои литовские корни. Многие считали ее фамилию французского происхождения. Это, конечно, заблуждение: в Великом княжестве Литовском с XVI в. был известен шляхетский род Рудамина. Одним из виднейших представителей этой семьи был Казимир Станислав Рудамина, живший в первой половине XVII в. Он учился в Падуанском университете, был композитором и искусно играл на лютне. В 12 км от Вильнюса расположено местечко Рудамина с костелом, построенным в 1592 г., которое мы и посетили.
Но особенно нас сблизила наша общая деятельность в ИФЛА. Мы оба понимали важное значение этой деятельности и рассматривали ее как одну из редких тогда возможностей расширить связи по сотрудничеству и обмену опытом и идеями между библиотеками нашей страны и библиотеками всего мира. В начале моей деятельности в ИФЛА Маргарита Ивановна была моим ментором в делах этой организации. Она отлично знала всю ее 'кухню', а заодно и 'кухню' нашего Министерства культуры. Как я быстро заметил, министерство, не ориентируясь в международной обстановке, нередко ставило перед нашими делегациями в ИФЛА нереальные задачи и этим создавало для нас сложное положение. В такое положение нередко попадала и Маргарита Ивановна. Как это ни странно, но ее отношения с иностранцами складывались проще. Их поражала ее обходительность, тонкая дипломатичность, культура общения с ними. Я бы назвал Маргариту Ивановну нашей библиотечной Александрой Коллонтай: как и та, Маргарита Ивановна удивляла иностранцев своим тактом и большой начитанностью и знанием иностранной литературы, как и та, она изъяснялась на трех европейских языках и не нуждалась в переводчиках, без которых никак не могло обойтись большинство членов советских библиотечных делегаций на сессиях ИФЛА О том, какую высокую оценку получила ее деятельность в ИФЛА со стороны ее иностранных коллег, говорит провозглашение ее пожизненным почетным вице-президентом этой международной организации.
Не имея возможности подробно остановиться на ее деятельности в ИФЛА, как я ее наблюдал, хочу ограничиться одним довольно характерным эпизодом, свидетельствующим о ее дипломатическом таланте, гражданском мужестве, чувстве долга и решительности.
Это случилось во Франкфурте-на-Майне в августе 1968 г. во время очередной сессии ИФЛА которая, к несчастью, совпала с пражскими событиями и вступлением войск стран Варшавского договора в 'мятежную' Чехословакию. В Западной Европе это событие вызвало бурю возмущения, накалило атмосферу, привело к антисоветским выступлениям массового характера. Прошел слух, что намечается демонстрация перед зданием библиотеки Франкфуртского университета, в котором проходила сессия ИФЛА, с требованием изгнать советскую делегацию и делегации других участвовавших в чешских событиях стран из Франкфурта.
Узнав об этом, руководитель советской делегации тогдашний директор Государственной библиотеки СССР им. В.И.Ленина И.П.Кондаков настаивал на том, чтобы наша делегация немедленно оставила сессию и вернулась в СССР. Большинство членов делегации возражало против этого, и в конце концов было решено обстоятельно обсудить этот вопрос в гостинице, которая была на окраине города. Маргарита Ивановна и Анна Николаевна Ефимова из Министерства культуры СССР настаивали, что никоим образом нельзя постыдно дезертировать и что нужно спокойно продолжать свою работу <…> как нам было поручено, тем более что большинство членов делегаций западных стран не сторонятся нас и желают и дальше с нами сотрудничать. Ведь они привыкли в своих странах к разным политическим пертурбациям и в первую очередь заинтересованы в том, чтобы данная сессия прошла продуктивно и содержательно. Я им ответил, что уже беседовал с Кондаковым и советовал ему не оставлять сессию, так как это могло быть понято как политическая демонстрация и затруднило бы нашу дальнейшую деятельность в рамках ИФЛА. Однако мои доводы его не переубедили. И тут Маргарита Ивановна предложила план, в котором я должен был играть роль посредника. На следующий день, по моему предложению, мы вместе с Маргаритой Ивановной и Кондаковым должны были зайти к директору Франкфуртской университетской библиотеки и попросить его в присутствии президента ИФЛА сэра Френка Френсиса провести экстренное совещание об условиях дальнейшего пребывания советской делегации на сессии. Такое совещание и было незамедлительно организовано. Я объяснил собравшимся, что советская делегация опасается, что ее присутствие здесь